— Вместе, это намного легче сделать, чем вам кажется, — пообещал Вадим.

— Нужно пролить кровь? — собравшись духом и вернув себе спокойствие спросил Артур.

— Нужно, но не вам и не сейчас. Сейчас я хочу, чтобы вы возглавили мой новый торговый флот, пообвыклись на новых кораблях.

— Они такие необычные? — засомневался Артур.

— О, я вас приятно удивлю, — пообещал Вадим, выпив виски.

Апрель 1846 года. Северодвинск.

На одной из самых северных верфей страны дул розящий ветер, пока рабочие не попадали в огромный крытый док. В цеху нового судостроительного завода заканчивали монтировать арочный кран. Первый в стране гигнат перемещался по рельсам внутри, помогая перетаскивать детали к строящемуся кораблю. Здесь стоял теплый воздух и кораблестроители работали в легкой одежде. Главной проблемой при постройке завода стала доставка. Только с вводом новых речных кораблей вверх по Северной Двине пошли крупные грузы в типовых деревянных контейнерах с чугунным каркасом. Шесть метрово* в длину они позволяли перевозить станки, трубы, рельсы и инструменты. Бетонный завод построили в Северодвинске для возведения цехов и огромного эллинга, на котором сейчас и стоял крытый цех.

Вокруг завода возвели новый порт, административные здания и жилые дома из супербетонных блоков.

Есислав Васнецов мог наблюдать за всем процессом строительства лично, ведь он вложился больше всех в новый проект. Вадим заверил его, что уже тянет железную дорогу. От Петербурга в Петрозаводск и из Петрозаводска в Архангельск вышли геологоразведовательные группы. Они изучили местность, чтобы определить оптимальный путь и заодно подумать об отдельной ветке до Кольского полуострова. У Васнецова там началась добыча фосфора и металлов, так необходимых для судостроительного завода.

— Красивая, — князь Горынин, бывший адмирал Русского флота стоял у окна в цеха и наблюдал, как строился первый в мире ледокол "Горыня".

— Еще бы, — посмеялся князь Васнецов, так же известный как "бумажный миллионер".

Для полностью железного корабля из Петербурга привезли три семитысячных паровых двигателя с тройным использованием пара и генераторами тока. Помимо уникальной конструкции для пролома льда, инженеры заложили в носу небольшие каналы для пузырьков воздуха, они должны помочь снизить трение между кораблем и льдом.

— Двадцать одна тысяча лошадиных сил, три винта, чтобы крошить лед, — Горынин хлебнул коньяка и повернулся к другу.

Они сидели в кабинете начальника завода при свете электрической лампы и праздновали прошедший юбилей корпорации Вестник. По случаю праздника из головного офиса Петербурга им даже прислали пакеты с подарками.

— Я не хочу быть занудой, но мы с Архангельскими торговцами вложили уйму денег, и Владлен, прошу, не угробь корабль, — заметил Есислав, — у нас он один такой.

— Постараюсь, но ты лукавишь, — заметил Владлен и сел напротив друга, — я видел, что вы готовите еще пять корпусов. Куда столько?

— Вадим передал заказы от Норвежцев, Прусаков и Николая. На балтику нужно минимум два, для расчистки портов в зимнее время, — пояснил Есеслав.

— Темните вы, голубчики, — улыбнулся Горынин, разливая коньяк.

Васнецов же задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла и полез за бумагами.

— Вадим прислал один проект…

От этих слов, даже Горынину стало некомфортно, в отличии от рабочих и инженеров, он отлично знал от кого идут все планы строительства и чертежи новых кораблей. Молодой барон скрывал настоящего гения в инженерном деле, где-то у себя в Мариуполе.

На печатной папке крупными буквами было написано: "Совершенно секретно"

— Ее привезли вчера вечером, люди в сером, — пояснил Васнецов, — я сам только глазами пробежался.

Горынин же быстро открыл папку и погрузился в чтение, иногда спрашивая:

— А семь метров это сколько в аршинах?

— Ты еще не научился? — удивился Есислав, даже он, до мозга костей консерватор и сторонник всего русского оценил переход на метрическую систему, хоть и с большой болью, — почти десять.

— Вот это дура, — Владлен уважительно качнул головой, — а назвали то как, Софья. Шутники. А это что?

Адмирал продолжил изучать вооружение.

— Полурослик, — Владлен почесал пышную бороду, — название какое-то знакомое.

— Еще бы, — горько улыбнулся Есислав и положил на стол газету со статьей о войне в Северной Америке, где на первой полосе красовалось очень неприглядное фото.

— А, эта дрянь, — чуть не сплюнул Горынин, уж очень ему не понравилось то, как выглядел эффект от этого полурослика.

— Может о хорошем? — предложил Есислав.

— А что? Я конечно в шоке, но махина! Твердь! — постучал по папке Горынин, — у Вадима губа не дура. Я бы посмотрел на того, кто будет такой прелестью командовать и кто ее будет строить.

— Их, — поправил его Есислав.

— Не понял, что их?

— Не ее, а их. Их будет много, — пояснил Есислав и опрокинул в себя рюмку, — строить буду я, управлять ты.

Владлен перекрестился.

— Вадим, что воевать собрался?

— Так вроде уже воюет, — еще раз Есислав показал на газету.

— Дела. Ладно, хватит о делах, давай смотреть подарки, — волевым решением Горынин решил отложить работу на потом.

А посмотреть было чего. В аккуратных картонных коробках с гербом корпорации лежали наручные часы в черном корпусе, для Горынина с компасом, для Есислава циферблат сделали в виде листа из малахита.

Были там еще перьевые ручки с новыми перьями из нержавеющей стали, плотная японская бумага с Хоккайдо, гавайские сигары, инкрустированные дальневосточными алмазами запонки и новый морской бинокль.

Бинокль вышел увесистым, но с приятным шершавым корпусом и увеличением в невиданные двенадцать крат.

— А это что? — Васнецов достал очень необычную вещь, меньше стакана по размерам, похожую на мельницу для перца.

— А что на коробке написано? — заинтересованный Владлен даже отложил бинокль.

— Механический калькулятор… — прищурившись прочел Есислав.

— Вот ЭТО? — Владлен взял устройство и повертел в руках.

— В коробке есть инструкция.

Выселения были бичом современных инженеров, конструкторов, архитекторов и моряков. Появление сначала расчетных таблиц, а потом и логарифмических линеек помогло, но не координально. Расчеты приходилось долго делать на бумаге, часто ошибаясь и все переделывая. Вадим встретился с этим особенно остро, продвигая проекты новых паровых машин, паровозов, пароходов, станков и генераторов. Чтобы воплощать все идеи в металле он делал чертежи, проводя все расчеты в самом мощном компьютере в мире на ближайшие шесть столетий точно — своем мозге. Но все люди, которые руками воплощали задумки на местах нуждались в помощи, более того, с ростом задач Вадим выделял больше внимания главным проектам, оставляя текучку на конструкторские бюро при каждом из заводов. Да там были опытные инженеры, как отечественные, так и зарубежные, но с каждым годом коллективы пополнялись молодыми выпускниками институтов, их приходилось обучать, тратя драгоценное время. А с ростом сложности конструкторских работ, росло и затраченное на них время. Эпоха, когда делали на глазок, ушла безвозвратно. В России началась новая индустриальная эпоха и страна буксовала без вычислительных мощностей. Вот так в приоритеты и попали проекты по ручным, настольным и корабельным калькуляторам. Ручной выглядел как цилиндр с ползунками, числа на нем вводились большим или указательным пальцем. Сердцем устройства стал шаговый барабан с двумя наборами зубцов, один для сложения, другой для вычитания. Калькулятор так же нехитро переключался на умножение и деление, несколькими щелчками механизма.

Все это стало возможно только с новыми металлами и развившейся механической мастерской, отработавшей строгий цикл для наручных и карманных часов.