– Эми, – несколько раздраженно заметил он, – возможно, тебе не стоит…

– Не томи. Давай выкладывай свои новости.

Мэйсон стряхнула руку Ричарда и заявила Хэнку:

– Я не сестра Мэйсон Колдуэлл Эми. Я сама Мэйсон Колдуэлл.

Хэнк обернулся к Ричарду:

– Что она несет, сынок?

– Она говорит правду, – спокойно ответил Ричард. – Я сам этого не знал, когда все началось.

Не дав Хэнку отреагировать, Мэйсон продолжила:

– Есть еще кое-что, что вам обоим следует знать. Завтра я выхожу из игры и уезжаю из Франции. Мне плевать, что будет с моими картинами, но вам не сделать из меня другого человека. Имя свое я беру назад. Я еду в Рим, где намерена написать картину для сеньора Лугини. Он с первого взгляда на мою живопись поймет, что Мэйсон Колдуэлл – это я. И ни вы, ни инспектор Дюваль, никто другой с ним спорить не смогут. Так что я желаю вам всем удачи и ухожу. Как там у вас на Диком Западе говорят? Счастливых троп?

Мэйсон развернулась и направилась к ждущему ее экипажу.

– Эй, подожди, сестренка, – крикнул ей вслед Хэнк.

– Что? Вам есть, что мне сказать? – не без сарказма поинтересовалась Эми.

– Ты никуда не поедешь, – сказал Хэнк.

– Это почему? Неужели живая Мэйсон Колдуэлл мешает вашим планам?

Хэнк ответил молчанием на этот вопрос.

– Эй, вы, оба! – Ричард встал между Хэнком и Мэйсон. – Подождите, не кипятитесь. Остыньте немного.

– Не вмешивайся, Ричард. Это наши с Хэнком счеты. Обернувшись к Ричарду, Хэнк процедил сквозь зубы:

– Ты должен был сказать мне об этом раньше. Теперь все существенно усложнится.

– Но почему, Хэнк? – снова перешла в наступление Мэйсон. – Если вы просто хотели передать мои картины в музей, то какая вам разница, живая я или мертвая? Или, возможно, это изначально не входило в ваши планы?

– О чем ты? – рявкнул Хэнк.

– Я случайно узнала, что у вас серьезные финансовые проблемы. Гораздо более серьезные, чем думает Ричард или кто другой. Фактически вас приперли к стенке.

– Это правда, Хэнк? – спросил Ричард.

– Откуда тебе знать о моих делах? – зло бросил ей Хэнк.

– Джуно мне давно об этом сообщил. Несколько месяцев назад. Последнее время я стала задумываться о том, какова ваша настоящая роль во всем этом деле, и после вчерашнего благородного предложения я попросила Джуно послать в Кале телеграмму и навести кое-какие справки. И знаете, что я узнала, Хэнк? Что в маршрутном листе этого самого быстроходного судна, что вам удалось зафрахтовать, черным по белому написано: место назначения – Санкт-Петербург.

Мэйсон почувствовала, как по телу Ричарда прокатилась дрожь, словно его ударило током.

Хэнк, стараясь замять скандал, заговорил примирительным тоном:

– Эй, остыньте, все вы. Не стоит сходить с ума. Мне плевать, что там написано у них в маршруте. Пишут одно, а на самом деле…

Мэйсон его перебила:

– Я попросила Джуно сделать еще кое-что: послать телеграмму в Санкт-Петербург с запросом о том, кто снял ближайший к месту стоянки «Княжны Александры» склад в порту. И представляете, какой это выдающийся человек – сам граф Дмитрий Орлов.

– Это правда? – спросил Ричард.

Пока Хэнк стоял и думал, как ему ответить, Мэйсон сама терялась в догадках. То, что Хэнк и Орлов затеяли какое-то совместное дело, она вычислила методом дедукции, и никакой телеграммы никто не отправлял и не получал. Она затаила дыхание. Что, если ее блеф сейчас раскроется?

Хэнк подошел к Ричарду, достал пистолет у него из-за пояса и сказал:

– Боюсь, что это правда, мой мальчик.

– Как ты мог? – воскликнул Ричард, вне себя от боли и гнева.

– Она сказала правду. Меня приперли к стенке. Одна катастрофа за другой, и налоговый инспектор – вот он, тут как тут. Я играл по-крупному, но карта не пошла. Такое случается. Но эта маленькая сделка поставила бы меня снова на ноги. Ты представить не можешь, сколько эти русские готовы выложить за картины. У них больше веры в будущее импрессионизма, чем у самих французов! И ты так славно продвинул имя Колдуэлл, что русские коллекционеры за ее картины готовы драться. У Орлова есть связи с царской семьей и двором. Как раз то, что мне нужно. Вот мне и пришлось войти с ним в дело.

Ричард задыхался от гнева и обиды:

– Хэнк! Скажи, что ты шутишь!

– Знаешь, сынок, я коммерсант. Я пытался научить тебя всему.

– И эта сделка может сорваться, если Орлов и компания узнают, что я не умерла. Так? – поинтересовалась Мэйсон.

– Да, малышка, тут ты в точку попала. Ричард не вполне понимал, что происходит.

– Тогда… Что? Ты собираешься ее убить?

– Пойми меня правильно. Мне этого совсем не хочется. Но разве у меня есть иной выбор?

И в этот момент Мэйсон вытащила из сумочки пистолет, который дал ей Даргело. Она сунула его Ричарду в руку, а тот поднес его к лицу Хэнка. Четверо телохранителей немедленно вытащили оружие.

– Подождите! – взревел Хэнк. – Давайте обойдемся без глупостей.

Рука у Ричарда дрожала, но он не опускал ее и продолжал держать Хэнка под прицелом.

– Ты этого не сделаешь, Хэнк.

– Тогда тебе лучше нажать на курок сразу, сынок, и не тянуть с этим. Потому что, если эта сделка сорвется, мне все равно не жить. Но знаешь, я не думаю, что ты хочешь убить своего старого друга после всего того, через что мы прошли вместе. После всего, что я для тебя сделал. Черт побери, парень, я для тебя – почти что семья.

Ричард держал ствол на уровне головы Хэнка, но рука его сейчас по-прежнему дрожала. Он взвел курок. Было так тихо, что щелчок прозвучал как выстрел.

И вдруг Ричард опустил пистолет и толкнул Хэнка к его телохранителям. Все четверо столпились с оружием наизготове. Затем Ричард схватил Мэйсон, и они побежали к экипажу.

Пуля просвистела над головой Мэйсон.

– Не стреляйте в него! Цельтесь в девчонку! – кричал Хэнк.

За первым выстрелом последовали еще несколько. Уже у экипажа Мэйсон резко остановилась.

– Нет, – закричала она, – они убьют лошадей. За мной! Я знаю место, где они нас никогда не найдут.

Слыша за собой топот ног, Мэйсон и Ричард бегом пересекли пустующую площадь, обогнули здание и помчались по аллее к закрытому люку. Мэйсон отодвинула крышку и бросила Ричарду: