Между тем знаменательные новости приходили с фронта семейства Леоновых. Учинив истерику, какой еще не видывали в их кругу, объявив голодовку ровно на полтора часа и даже пригрозив немедля уйти с поста, градоначальник в конце концов согласился присоединиться к реализации полицейского плана. Камилла не рассказывала никому в управлении, каким точно способом ей удалось уболтать дядю на дерзкое предприятие. Давыдов так решил, что вряд ли дело заключалось во внезапно проснувшемся в мэре героизме, равно как и слепой азартности, заставившей поставить свое положение на кон во имя всеобщего блага. Скорее всего, подумал Николай, они с племянницей заключили некую сделку, о деталях которой девушка поклялась не распространяться. Старшину немало тревожило, что, как дело будет сделано, условия этого соглашения еще всерьез аукнутся и без того многострадальному управлению.

Так или иначе, очередной важнейший шаг в реализации плана Хоева был совершен, и в скором времени корпоративное начальство, отнюдь не без колебаний одобрившее переданный градоначальником план, определило «день икс» на исход первого летнего месяца. Оставались считанные недели до отправления в Борей-Сити состава-наживки. Взволнованные грядущим, офицеры старались поспеть еще тысячу дел и сутками напролет не находили покоя.

Никогда ранее на памяти полицейских служба не бурлила так, как после судьбоносного решения градоначальника включиться в игру.

За несколько дней до объявленной Большим Кольцом даты трое офицеров отправились на соседнюю магнитнодорожную станцию встретиться с местным законником, помогающим в претворении одной из сторон их немудреного плана. Начальник ближайшего управления был давнишний приятель Хоева. Такой же пожилой и повидавший всякого офицер; человек самых суровых фронтирских взглядов, в давние времена потерявший сына, вчерашнего новобранца, точно в таком же противостоянии со степными бандитами. Время, как и судьба, не пожалели этого заслуженного джентльмена. Теперь он был грузный старик с больным сердцем, хромой ногой и слабой памятью. Он являлся в последнюю очередь активным помощником борейским коллегам в их авантюре, однако имел достаточно знакомств в окру́ге, чтобы по старой памяти подсобить Борису в его затее. Они встречались с Хоевым пару раз на ничейной территории, и вот, наконец, Папа Нестер – так звали начальника в родном городишке – согласился принять и молодых его товарищей. Сам Борис на этот раз отказался ехать на встречу, сославшись на то, что их стариковская манера ударяться в воспоминания помешает делу. Так что на переговоры отправились: старшина, Камилла как племянница мэра, а кроме того, синтетик, ведь Николай, по соглашению с коллегами, вынужден был везде таскать его с собой, точно ручного зверька.

Стоял душный полдень, когда миниатюрный отряд Давыдова добрался до назначенной в качестве места встречи станции у города Печорин. Из-за перебоев на путях поезд, которым добирались офицеры, прибыл с немалым опозданием. К тому моменту, как борейцы сошли на перрон, Папа Нестер, вечно ворчащий старикашка, весь покраснел и взмок, прогуливаясь под палящим прометеем.

Стоит ли удивляться, что представшая броская компания совершенно не приглянулась местному старшине. Едва завидев сходящих с поезда молодого пижона, девчонку и андроида, Папа Нестер сердито нахмурился и не изменял сему выражению на протяжении всей встречи. Как остерегал Хоев, ветеран оказался консерватором, каких даже на Западе еще поискать.

– Ха-ха! Вот и оно – молодое поколеньице борейских законничков! – явно с насмешкой воскликнул Папа Нестер, покончив с формальной стороной знакомства. Офицеры не торопясь пошли по пустующему в полдень перрону. Старик, ругнувшись на больную ногу, продолжил: – Черт бы меня побрал, куда мир катится! Слышал я про вашенского старшину. Мое почтение годам его службы. Зачетный был дядька, этот Громов! Все про него наслышаны. Я так понял, вы объявили охоту на ублюдков, кончивших его, – сказал он, посмотрев на Николая. – Однако дело важное, парень, скажи?

Вперед Давыдова по неосторожности отозвалась Камилла:

– Это только догадки, господин Нестеров, – вымолвила девушка. – Но с чего-то стоило начать… Да и в любом случае мы окажем всем услугу, прищучив мерзавцев.

– Офицер Леонова права, – поддержал Николай. – Пускай, в отличие от нее, я убежден в виновности так называемых Призраков Охоты.

Старик меж тем с негодованием поглядел на молодого коллегу, позволившего девчонке вклиниться в беседу двух старших офицеров.

– Вот как? – фыркнул он недовольно. – Догадка, значится? Я-то думал, дело решенное. Похоже, есть, о чем потолковать…

Папа Нестер выдержал пронзительную паузу, а затем, так и не договорив, вставил пару пальцев в рот и на всю станцию гулко засвистел – удивительно, что в его старой прокуренной груди набралось достаточно воздуха. Немедля вдалеке, у небольшой станционной постройки, привиделось чье-то шевеление. Оказалось, он так сигналил оставшемуся на парковке первому помощнику. Молодой парень, напоминающий Минина статью, да и энергичностью, стремглав прилетел на зов старшины. Как предсказал Давыдов, этот нехитрый маневр был способом для Папы Нестера удалить из беседы, по его мнению, необязательных лиц.

– Мой зам. Майло, – представил он подбежавшего мальчишку. – Он не откажется пока показать барышне станцию. Майло лучше меня расскажет за округу, и как мы сумеем помочь. Чего терять время? – ехидно улыбнулся Папа Нестер. – Возражения?

Осознавая, что у него нет выбора, Давыдов в знак согласия кивнул. Он тотчас встретил не просто недовольный, но почти взбешенный взгляд Камиллы, и все же молодые коллеги без слов поняли друг друга, что перечить будущему помощнику, какой бы он ни оказался кретин, веет глупейшей затеей. Николай, кроме того, попросил девушку присмотреть за Лектором. На синта Папа Нестер также бросал недоверчивые взгляды.

Едва офицеры остались вдвоем, старик перевел дыхание и довольно проговорил:

– Так лучше, парень. – Его кривая ухмылка говорила сама за себя. – Люблю вести дела тет-а-тет, сечешь? Как в старые добрые. Без лишних ушей и своевольных языков…

Раздраженный, Николай только пожал плечами.

– Однако не будем тянуть кота за вымя, – через паузу продолжил Папа Нестер. – Время поджимает. Нам обратно до города дорога неблизкая. Я скажу тебе то же, мало́й, что сказанул недалече Борису. Затея ваша дерьмовая, и ничем хорошим она, ей-богу, не кончится! – Старик злобно посмеялся, словно ему было в радость прогнозировать неудачу коллег, но затем все же оговорился: – Знаю, парень, – сказал. – Не этого вы с подружкой и бродячей соковыжималкой хотели услышать, когда перлись в такую даль. Что поделаешь – я человек прямой.

– Действительно? – натужено улыбнулся Давыдов.

– Спроси у Хоева, раз не веришь, ха-ха! Я из лучших побуждений говорю. Авантюра, в которую вы влезаете, искупает вас в дерьме с головы до ног!

Давыдов прищурился и, наблюдая за тем, как Камилла и синтетик удаляются в сторону станционных построек в сопровождении бурно жестикулирующего Майло, спросил:

– Зачем тогда встреча? Хотели предостеречь? Сказали бы Борису, что не поможете…

– Погоди-погоди, – внезапно перебил Папа Нестер. – Разве я хоть словцом обмолвился, будто собираюсь слиться, как последняя на Западе тварь? Ты давай не оскорбляй!

– Я запутался.

Смачно сплюнув на пути, вдоль которых ковыляли офицеры, старик развел руками:

– Запутался?! – усмехнулся он. – Вас в Большом Кольце совсем жизням не учат? Жопу как вытирать, хоть показали?! – Папа Нестер все произносил таким тоном, что совершенно не догадаться было, оскорбляет он или попросту издевается. – Да-да, слыхал про твою ситуацию, Давыдов. Назначен в Борей-Сити прямиком из центра центров. Небось, настоящей жизни и не знал, пока не приехал на Запад? Небось, и мужиков настоящих не видал, пока не повстречался с фронтирцами? Так вот я скажу: наш человек – он, пускай даже дерьма хлебнет, все равно не отступит!

Обескураженный тирадой своенравного собеседника, Давыдов неуверенно закивал.