– Ааааа… – закричал он не то от радости, не то просто высвобождая воздух.

Его радость длилась недолго. Опасность оказаться заживо погребённым в могиле из снега отступила, однако на смену ей пришла другая. Пронизывающий ветер пробирал до костей. С неба сыпались крупные белые хлопья. Они застилали собой хмурое небо, покрытое низкими угрюмыми облаками. С первого взгляда в этом не было ничего сверхъестественного. Суровая зима являлась обычным делом в его родном городе. Тёплая одежда, горячий чай неплохо помогали пережить те долгие месяцы.

К огромному сожалению, сейчас у него не было ни тёплой одежды, ни горячего чая. Всё вокруг напоминало набитый белыми блёстками детский шарик, в котором ютился крошечный город. Хорошенько встряхнув игрушку, можно было создать долго оседающий вихрь из блёсток, похожих на хлопья снега. Они медленно кружили свой танец, ложась поверх малюсеньких домиков.

Сердце готово было вырваться из груди, предвещая радость от возвращения домой. Но чем больше Артём всматривался в окружение, тем мрачнее становился взор. Это был не тот мир, о котором он помнил. Серые здания виднелись на горизонте. Их окружали укутанные в белые одеяла поля. Повсюду царило запустение. Можно обмануть глаза, можно обмануть обоняние, но очень трудно обмануть сердце.

Так или иначе, оставаться на месте грозило смертью от переохлаждения. Бесспорно, по сравнению с удушением в космосе или перспективой оказаться растерзанным в тёмных тоннелях, такая участь казалась наиболее предпочтительной, но не желанной.

На долю секунды Артёму показалось, будто он заметил несколько силуэтов на вершине небольшого холма, тянущегося вдоль борозды, оставленной неизвестным механизмом.

– Эй вы, я здесь! – закричал он и стал яростно размахивать руками, в надежде обратить на себя внимание, а заодно и согреться.

Они стояли неподвижно. Определить с такого расстояния, куда направлен их взгляд было невозможно. Артём продолжал неистово кричать, пока у него не сел голос. Ни одна из фигур не отреагировала, а вскоре поднялся снежный вихрь, и видимость упала почти вполовину.

– Чёрт, чёрт, чёрт, – выругался он. – Да как же так, Господи, за что мне это?

Ответа он не услышал. Завывания ветра ещё больше усилились, заглушая остальные звуки.

– Ну, и пошёл ты, – с ненавистью рявкнул Артём, подняв взгляд к свинцовому небу. – Я ненавижу тебя, раз ты допускаешь такое. Что я тебе сделал?

Буря усиливалась. Тёплой одежды у Артёма не было. Даже глупый мешковатый балахон и резиновые сапоги жителей Каппадокия сейчас оказались бы как нельзя, кстати, не говоря уже о его собственной зимней куртке, болтающейся в прихожей тёплого и уютного дома. Оставалось одно – попытаться как можно скорее добраться до города и найти там убежище, а лучше - людей. Он был уверен, что они наверняка смогут помочь, да и к тому же у них может быть огонь.

Осторожными шагами, прощупывая проваливающиеся сугробы, он побрёл в сторону города. Идти пришлось очень долго. Руки и ноги немели от холода. Промокшая от снега майка совершенно не удерживала тепло. Зубы стучали так сильно, что порой казалось, что они вот-вот расколются друг об друга.

Чем ближе к городу приближался Артём, тем яснее становилась картина общей разрухи. Те здания, которые вначале показались просто серыми многоэтажками, вблизи предстали полуразрушенными остовами, озирающими ледяной мир разбитыми окнами. Один из громадных объектов совершенно не походил под очертания дома. Скорее, напоминал огромную машину, навсегда вмёрзшую в лёд. Подобравшись ближе, Артём смог оценить истинные размеры странного объекта. Верхняя точка с лихвой превышала пятиэтажный дом. Вид машины был удручающим. Несмотря на это, внутри ещё могла остаться какая-нибудь одежда или что-то наподобие радио, на худой конец какая-либо карта, по которой можно будет определить местонахождение и решить, куда двигать дальше.

Артём кое-как смог вскарабкаться на одно из пяти колёс. С них ему удалось дотянуться до вертикальной ржавой лестницы, ведущей наверх к кабине. Пройдя две трети пути, он чуть было не сорвался вниз, так как обмёрзшие пальцы не хотели слушаться своего хозяина. В небе промелькнула чёрная птица. Она громко каркнула и скрылась за свинцовыми облаками.

– Ну, по меньшей мере, тут есть жизнь, – устало выдохнул Артём, набираясь сил для преодоления очередной ступени.

Остаток пути дался немыслимым трудом. Миновав последнюю ступень, Артём перевалился через ограждение и оказался на вершине, прямо у приоткрытой металлической двери, с виду напоминающей корабельную переборку.

– После такого можно и в скалолазы. Да что там скалолазы, вот покорить Эверест - это плёвое дело, – устало пробормотал он и слегка улыбнулся.

С такой высоты осматривать окрестности оказалось намного удобнее, однако сильное обморожение заставило сразу же направиться внутрь. Слегка заржавевшая дверь поддалась с третьей попытки. Громкий скрежет пронёсся по всей машине, уходя глубоко в её мёртвое тело. Артём прислушался. Внутри ничего не происходило. Ни единого шороха.

Ветер заметно усиливался, поднимая вверх густые столбы снежных вихрей. Осторожный шаг внутрь передался гулким эхом по ржавому корпусу. Никакой ответной реакции не последовало. Всё вокруг было мертво.

Закрыв за собой переборку, Артём двинулся дальше внутрь странного механизма. «Рубка управления» красовалась пожелтевшая от времени надпись на покосившейся деревянной табличке. И правда, помещение, в котором он оказался, скорее походило на корабельную рубку, нежели на кабину грузовика или самолёта. Вместо руля и педалей был установлен самый настоящий штурвал. Естественно, не тот, который Артём встречал в фильмах про пиратов и им подобным, а больше напоминающий набор рычагов, изогнутых в два полукруга. В середине рубки находился большой металлический стол, на котором из-под толстого слоя наледи проступали остатки потрёпанной карты.

– Да уж… – разочаровано выдохнул Артём, оглядывая захламлённое помещение. – По меньшей мере, ветра тут нет.

Разобрать, что бы то ни было, небрежно накарябанное на пожелтевшей карте так и не удалось. Корявый почерк, наряду с заляпанными красными пятнами, обрывками бумаги не нёс в себе никакой информации, кроме направления сторон света. Повсюду валялся разного рода хлам. Начиная от разбитых вдребезги ламповых телевизоров, подозрительно похожих на тот, который не так давно Артём приобрёл на одном из замызганных радиорынков, заканчивая железной трубой телескопа с выломанными окулярами. Здоровенная панель, истыканная разноцветными лампочками, спала мёртвым сном без всякого желания вновь озариться светом. Пытаться разобраться во всех этих приборах и переключателях не имело ни малейшего смысла.

Следующее помещение располагалось за очередной переборкой, полностью покрытой белёсой изморосью и ржавчиной. Скорее всего, оно служило камбузом или чем-то очень схожим по назначению.

– Раз уж эта громадина больше похожа на сухопутный корабль, то и называть тут всё, наверное, нужно по-морскому, – решил для себя Артём и продолжил исследование.

Столы для разделки мяса, а, судя по оставшимся на них гнилым кускам замёрзшей плоти, это были именно они, стояли вдоль боковых стен. Вместо пола зияло отверстие. Заглянув вниз, Артём увидел, что оно проходит несколько уровней вплоть до самой нижней палубы, на которой до сих пор покоится некий подъёмный механизм. К его основанию крепились с десяток металлических крюков. На одном до сих пор болталась обглоданная туша какого-то животного или крупной рыбины. Присмотревшись, Артём похолодел. Судя по виду, туша принадлежала вовсе не животному, а человеку, на крайний случай, существу очень похожему строением костей на человека.

– Неужели несчастный член экипажа? – подумалось Артёму, прилагающего неимоверные усилия, дабы не смотреть в сторону жуткой находки.

Ничего хорошего эта картина не предвещала сразу по двум причинам. Первая заключалась в том, что живых людей тут не было и похоже довольно давно. Вторая явно свидетельствовала о недружелюбности местных нравов, кому бы эти самые нравы ни принадлежали. Для собственного успокоения и придания уверенности, Артём схватил дюжий кухонный нож, небрежно воткнутый в одну из стен прямо над разделочным столом. Какой-никакой вес металла в крепко сжимаемой кисти придавал решительности. На улице продолжала бушевать вьюга.