С начала июля посещаю занятия по английскому, а после бегу на свидания. В один из таких дней приезжаем из кафе, и Влад, как обычно, не отпускает меня домой, удерживая в объятиях и терзая губы. Даже лампа над головой не выдерживает напряжения между нами, сбоит и мерцает.

— Я опаздываю, — плавлюсь в мужских руках, на самом деле ни капли не желая расставаться, но опоздание чревато необратимыми последствиями.

— Не отпущу, — он стонет в мой рот.

— Молодой человек, оставьте уже мою дочь! — грозный мужской голос отрезвляет похлеще ледяного душа.

Как по команде мы отскакиваем друг от друга.

— Папа! — что?!

Этого не может быть, как он узнал? Откуда он здесь в рабочий день?

— Признаюсь, Влад, я тебя не признал сразу. Пришлось пробивать информацию по номеру машины, — родственники же. — Я настоятельно рекомендую оставить Кристину в покое и больше не приближаться к ней. Если Юра собрался таким образом отомстить, то зря.

— Послушайте, дядя Коля…

— Ты не понимаешь по-хорошему, щенок?! — он начинает злиться, отчего лицо багровеет. Давно я папу таким не видела.

— Папа, нет! — он даже не спросил меня.

— А с тобой поговорим позже. Сейчас я тороплюсь, водитель ждет на улице. Я запрещаю тебе любые контакты с ним! — он окончательно выходит из себя, тыкая указательным пальцем в сторону Влада.

— Ты как мама!!! — срываюсь на крик, вызывая недоумение у отца. — Ничего мне не разрешаете, даже встречаться с понравившимся парнем!

— Я не против, чтобы ты с кем-то встречалась, но только не с ним, — с непривычки оторопевший из-за моего непослушания, папа сбавляет тон.

— Почему?

— Все вопросы вечером. Кристина, возвращайся домой, я и так опаздываю. С сегодняшнего дня ты наказана за обман.

Он разворачивается на каблуках своих безупречных туфель и покидает паркинг, а я растерянно стою, глядя то на Влада, то на черную Камри. Почва будто уплывает из-под ног. Я потеряла его…

Какая-то ниточка внутри меня обрывается, впуская пустоту. Я пытаюсь до конца понять только что услышанное, но мозг упрямо отказывается. Раскрыв ящик Пандоры, как же можно теперь его так просто закрыть и отказаться от этих гипнотизирующих глаз, манящих губ, жадных рук. Я еще не все познала…

— Крис… — Влад приближается, в последнюю секунду одергивая ладонь, не решаясь прикоснуться. Его сожаление только сильнее ранит.

— Как быть? — беспомощно поднимаю взгляд, ища ответ в его печальном взоре. — Мы же что-нибудь придумаем? Феечка… Она обязательно поможет!

— Милая моя Крис, — он прижимает меня к себе, будто закрывая от всего мира, и гладит по волосам. — Она спустит с пятнадцатого этажа канат из связанных простыней? — Тяжелый вздох красноречиво обрывает зыбкую надежду. — Пойдем.

В обреченном молчании Влад ведет меня домой, отчего каждый шаг отдает болью и приближающейся неизбежностью. Огромная и безликая квартира с идеальным глянцевым дизайном встречает гнетущей тишиной: родителей нет, а у Ирины Владимировны выходной.

— Спасибо, что проводил. Я…

— Где твоя комната? — парень обрывает меня.

— Наверху, — радуюсь шансу хоть немного оттянуть расставание.

С ним как-то спокойнее, одно его присутствие способно утихомирить бушующие в душе ветра.

— Здесь я и обитаю, — пропускаю парня в свой маленький мир.

Влад с интересом изучает светлый интерьер, который является полной противоположностью его спальни, а я рассматриваю его, попутно запоминая каждую деталь: как он наклоняет голову, как скользит кончиками пальцев по письменному столу. Невозможно напитаться человеком впрок, но я попробую.

Он замирает возле кровати с полками в изголовье. На них стоят всякие безделушки, типа фото любимой корейской группы, маленьких мягких игрушек — их талисманов и несколько книг, которые я листаю перед сном.

— Я правда нужен тебе?

— Да, — отвечаю не задумываясь, одновременно борясь с подступающими слезами.

— Почему?

— Потому что это ты, а не кто-то. Я не могу представить рядом никого другого… и не хочу. Сердце трепещет в твоем присутствии. Да черт возьми, в животе порхают те самые пресловутые бабочки! — отчаяние сменяется нервозностью.

— Я забираю тебя, — в его голосе исчезает недавнее сомнение.

— В смысле? Куда? — эмоциональные качели только что сделали поворот вокруг своей оси, ничего не понимаю.

— К себе, — он садится на постель и расслабляется, будто решил очередную сложную задачу.

— Но мы знакомы пару месяцев, а встречаемся еще меньше. Ты так легко это заявляешь!

— Крис, ты нравишься мне гораздо дольше, чем думаешь. И поверь, я о-о-очень хорошо подумал, прежде чем предложить. Конечно, если ты сама этого хочешь.

Влад

…Завершив неприлично поздний ужин, мы удобно расположились в потрепанных креслах на балконе. Отголоски света, что сбегали в оконную раму между кухней и лоджией, едва ли обозначали силуэты во тьме. Подогреваемый пол еще больше расслаблял и не способствовал беседе.

— А говорил, что ноги твоей не будет в России-матушке, — наконец, нарушил тишину хозяин квартиры и закурил.

Я поморщился от непривычного запаха сигарет и рассеянно уставился перед собой. Сразу вспомнился отъезд, словно это было только вчера: бесконечная ругань с отцом, непонятная тяжесть и боль в душе. С трудом дождавшись диплома, я сбегал от давящей духоты огромного дома, непонимания родителя или самого себя. Если бы мама была жива, она бы все поняла, поддержала… Поэтому я здесь, а не там.

Невесело ухмыльнувшись, поднялся к окну, в надежде спастись от вездесущего дыма. В три часа ночи город казался непривычно тихим, тяжелый туман добавлял загадочности, как будто жизнь замерла. В таких декорациях часто снимают фильмы ужасов. Ни капли не удивился бы, если на горизонте появилась армия зомби и начала крушить постройки. Также нельзя было сказать, что на улице лютый мороз, всего лишь холодно, как и должно быть в феврале… Но высокая влажность южной части страны создает этот устрашающий эффект.

— Игорь, ты забыл вторую часть моего утверждения: ближайшие несколько лет. Пришло время завершить одно дело, — дыхнув на стекло, начал выводить причудливые линии, размышляя о чем-то своем. Сутки назад я передвигался в футболке и шортах под жарким солнцем, а сейчас ощущал безразличие родины.

— Не отпустило?

— Нет, даже чувство вины не помогло… Начнешь отговаривать?

— Какой там, — собеседник отмахнулся, привычным жестом туша окурок в переполненной пепельнице. — Предыдущие сто пятьсот попыток не увенчались успехом. С другой стороны, может, я должен набить тебе морду в лучших традициях, хм…

— Может быть… А смысл?

— Как работа? — вопрос звучал не совсем уместно, просто за неимением ответа на предыдущий, похоже, Игорь ничего лучше не придумал.

— Какая из? В Европе, Китае, Америке? — перестав себя жалеть, повернулся и постарался вновь стать прежним. — Знаешь же, я подолгу нигде не задерживаюсь, не люблю привыкать.

— Ты мог вообще никуда не уезжать, «программист-самородок», — Игорь передразнил слова учителя. — И работать из любой точки мира.

— Зато многое повидал, интересно было сравнивать людей с разным менталитетом, мышлением. В Азии преобладают традиционные устои, уважение к старшим, Европа — более демократичная в этом плане.

— Где лучше?

— Везде чего-то не хватало, — я резко сменил неудобную тему: — кстати, ты нашел мне какое-нибудь место?

— Спрашиваешь?! Только заикнулся, как выстроилась очередь из желающих, так что настраивайся трудиться в поте лица.

— Ну да, ну да, — снова помрачнел.

— Что? — даже спустя время, Игорь угадывал мое настроение.

— Машину надо забрать у отца.

— Ты можешь позволить себе любую, не проблема.

— Нет, мне надо именно эту — мамину, — передернув плечами, добавил: — Ты разве не хочешь спать?