Только всплыл серьезный недостаток: хозяин Камри не умеет готовить. Либо не хочет и питается вредной едой типа сосисок и пельменей. Даже жаль его. Я-то люблю и умею, согласна за одну только улыбку варить щи-борщи целыми днями и ночами.

Обстановка дома тоже не способствует улучшению моего психологического состояния. Мама с папой после обсуждения поездки прошлись по всем неразрешенным конфликтам, произошедшим ранее. Они как будто искали повод, который прорвал дамбу из накопившихся обид, недомолвок и ссор.

Очередной совместный ужин превращается в выяснение отношений, откуда хочется сбежать или раствориться в воздухе. Даже времена, когда мама постоянно придиралась ко мне, начали казаться не такими уж и плохими.

— Ты забываешься! — властный тон отца пресек поток маминых претензий.

— Мне кажется, это ты забываешься, Коля! — впервые на моей памяти мама повышает голос на отца так сильно. — Думаешь, я забыла? Нет, дорогой, я все помню!

— Люба, Кристине не стоит слушать нашу ругань, поговорим потом, — папа как будто теряется. Это шутка какая-то?

— А что, боишься испортить образ идеального семьянина?

Становится неловко.

— Э-э-э, знаете, я вроде забыла телефон в машине, надо бы забрать, да пора заниматься, — мямлю что-то невразумительное. Хотя насчет телефона не соврала, специально это сделала, чтобы был повод удрать с такого же ужасного ужина, как и предыдущие три.

— Конечно, Кристина.

Накинув ветровку, сбегаю на улицу. Чувствуется приближение лета, даже вечером ласковый ветерок раздувает распущенные и завивающиеся от влажности волосы, фонари освещают мокрые пешеходные дорожки, а воздух наполнен запахом молодой листвы. Если бы могла, стояла бы так бесконечно, наслаждаясь спокойствием и безмятежностью.

Где-то вдалеке раздается лай собаки, которую выгуливает хозяин, возле третьего подъезда собралась компания молодых ребят, шумно смеющихся и обсуждающих что-то, за домом проезжает последняя электричка. Вот она простая жизнь обычного подростка. Хорошо, что родители даже слышать не хотят о переезде за город, хотя все друзья зазывают туда. Я бы окончательно зачахла в одиночестве. У нас лишь один стоящий коттеджный поселок для «элиты», а они как будто опасаются приведение там встретить.

Увы, в моем распоряжении не так много свободного времени, поэтому направляюсь в паркинг. Спустившись, замираю возле двери, наблюдая, как сосед с красивой блондинкой стоят возле машины. Нет, не так, с висящей на нем блондинкой. Хаотично соображаю, что делать: тихонько выйти, пока меня не заметили, или подкрасться поближе и подслушать. Побеждает любопытство.

— Я все понимаю, но нам лучше поторопиться.

Оу, какой у него приятный низкий голос, в прошлый раз толком не расслышала от страха.

— Не хочу, — незнакомка ведет себя почти как героиня дорамы, также кривляется. Как же бесит.

Парень отстраняет ее и разворачивает:

— Даша, надо, — опустив руки на плечи, ведет к пассажирскому сиденью.

— Только потому, что ты попросил, солнышко.

Они уезжают, я же неподвижно стою, прибитая неутешительной правдой к полу. Солнышко, он ее солнышко. А я… А я дуреха, сама придумала, сама влюбилась Да кому вообще может понравиться такая простушка. Эта Даша очередная идеальная девушка с обложки, именно такие встречаются с парнями, как он. Было глупо и наивно полагать, что у него нет никого. Потому и не попробовал за столько времени хотя бы подойти и заговорить.

Оказавшись на улице, вспоминаю, что так и не забрала телефон, разиня.

Возвращаюсь за гаджетом и домой. Родители переместились из гостиной в кабинет отца, откуда снова раздаются приглушенные крики.

— Кристин, куда ходила? Я тебя потеряла.

— Телефон в машине оставила.

— Что с тобой? Солнышко, что случилось? — взволнованно останавливает меня Ирина Владимировна.

Фу, опять это «солнышко».

— Ты вся бледная и холодная, неужели замерзла, пока бегала? Надо было одеться потеплее, — наставления раздражают как никогда прежде. — Пойдем скорее, горячим чаем напою.

— Не хочу, — частым морганием пытаюсь сдержать слезы. — Поднимусь к себе.

Оставляю растерянную женщину посреди коридора и несусь в комнату. Не стоит так расстраиваться, мне же всего двадцать один, вряд ли это была любовь всей жизни. Просто подожду, а там и вовсе улечу в Англию, отвлекусь. Забираюсь на кровать и заворачиваюсь в одеяло. На автомате нахожу нужную серию «Легенды синего моря» и раз за разом смотрю, как оба погибают в прошлом, после чего герой плачет в настоящем, понимая, что не спас ее, не уберег. Мой любимый Ли Мин Хо, как душераздирающе он страдает. Я знаю наизусть каждое слово, каждую слезинку, эмоцию, но неустанно пересматриваю одни и те же кадры, пока собственные слезы катятся по щекам.

Все наладится, перестану пересекаться с ним в паркинге, а других точек соприкосновения нет. Магазин не в счет, посещаю его редко, только по острой необходимости. Мы даже не знакомы, но почему же так обидно. Наверное, просто разбились мечты, которые я успела себе сочинить на пустом месте.

Неожиданно память подсовывает знаковое воспоминание: я почти опаздывала домой, как обычно, собралась заезжать, а он уже вырулил из паркинга навстречу. Оказавшись в ловушке, потому что за мной выстроилось две машины, я растерялась и запаниковала. Ему пришлось задом возвращаться, самому открывать шлагбаум и пропускать меня внутрь. Это была просто жалость по отношению к неизвестной маленькой девчонке?

Начав выходить на полчаса раньше, я перестала с ним пересекаться. Было ли мне плохо? Да, увы…

Ирина Владимировна ругается, что я не ем ее вкуснейшие булочки и еще больше похудела, Мила недовольна вечно кислой миной. Родители… они ничего не заметили, но вроде как помирились. Зато с утра я успеваю покататься по относительно пустым дорогам, ощущая ту самую свободу, что мне так не хватает. Аудюшечка оказалась единственной отдушиной, где можно плакать, пока никто не видит, и громко петь песни, которые никто не слышит.

Конец апреля выдался напряженным, подготовка к проверочным зачетам перед экзаменами забирала последние силы, и я потеряла бдительность. В обычный теплый вечер захотелось чего-то холодного, поэтому из паркинга собралась заскочить в магазин за Колой. Возле шлагбаума встречает до боли знакомая Камри, а тонировка боковых окон по-прежнему скрывает водителя. Как в замедленной съемке стекло опускается, чтобы водитель приложил карточку к датчику. Зависаю, рассматривая жилистую руку с аккуратными пальцами, в которых зажат белый прямоугольник. После чего он проезжает внутрь.

Какого черта?!

Очнувшись спустя время, понимаю, что было не так. Песня. Песня в его машине, откуда сосед знает ее? Этого просто не может быть! Такой парень не интересуется корейскими дорамами, а уж тем более, не слушает музыку из них. Но как…

Даже не задумываясь о некогда желанном напитке, мчу домой.

— Ириночка Владимировна, ты где? — запыхавшись, проверяю кухню. Пусто.

Родителей еще нет, можно без опаски кричать:

— Ириночка Владимировна!

— Зачем так орать, Кристина?

— Мне нужна твоя помощь.

— Что опять случилось? — она испуганно охает, спускаясь по лестнице.

— Ты как-то упоминала, что имеешь знакомства с представителями силовых структур, а именно ГИБДД?

— Предположим, — Феечка настороженно ждет продолжения, начиная догадываться о сути моей просьбы.

— Помоги узнать владельца одной машины.

— Нет, я не возьмусь за такое, — Ирина Владимировна разворачивается, чтобы подняться. Если я не путаю, то она убиралась в кабинете отца, там надо быть предельно осторожной. Он очень не любит, когда передвигают что-либо.

— Ну, пожалуйста-пожалуйста. Умоляю, это единственный раз. Ты же не хочешь, чтобы твоя любимая девочка и дальше мучилась? — включаю режим кота из Шрека и давлю на самое больное место.

Я видела, как она волновалась за меня, но собственные переживания полностью застелили разум. Успеваю заметить подкатывающие слезы, прежде чем Ирина Владимировна берет себя в руки. Из-за стыда даже возникает желание отказаться от затеи.