— Влад!

— М? — он подходит и, обняв сзади, по собственнически кладет голову на мое плечо.

— У нас дома нет такого снимка, — показываю тот самый.

— У нас теперь тоже. Это один из немногих, что я успел спасти, остальные отец сжег, когда умерла мама, — он бросает грустный взгляд на другое фото, где стоит красивая и счастливо улыбающаяся молодая женщина с непослушными вьющимися волосами и заметным животом. После достает из глубины рамку со снимком, где изображены две девушки и двое парней: — Скорее всего, твои поступили аналогично. Это наши молодые родители.

Не верится, что мама и папа когда-то искренне смеялись, по-настоящему и бескорыстно дружили…

— Вы с отцом не ладите? — я сижу на диване, Влад, лежа на спине, удобно устроил голову на моих коленях.

— Давно уже. Когда случилась та история с тобой, мама и папа сначала не разговаривали, потом часто ругались. Через некоторое время она заболела и практически поселилась в больнице. Бесконечные обследования, лечение… Ничего не помогало, рак прогрессировал. Когда мне было семнадцать, она умерла. Чуть-чуть не дождалась последнего звонка, хотя обещала, — его голос наполнен раздирающей болью и как будто детской обидой маленького мальчика. — Тогда отец еще больше дистанцировался от меня. Он без вопросов оплачивал любые прихоти, словно откупался… И избавлялся от ее вещей. Я смог спасти часть фотографий и машину.

— Какую? — в утешение нерешительно касаюсь пальцами его скулы, отчего Влад умиротворенно прикрывает веки.

— Это мамина Камри. Я лишь переоформил и поменял номера, а то воротило от своей даты рождения на ней.

У меня нет слов, да и что тут скажешь. Семейные драмы проходят всегда тяжело и больно. Вот про кого он говорил на катере.

— Твои что лютуют? Вроде были адекватными, современными родителями, когда я их видел.

— Если бы я знала, — глажу его по волосам. — Мама живет в выдуманном мире норм и приличий. Причем совсем плохо стало, когда Игорь уехал. Она восприняла это как предательство и жестко закрутила гайки. Говорит, что душу в него вложила, а он ее бросил. При этом непонятно в чем виновата я? Папа либо не вмешивается, либо поддерживает ее.

— Игорь раньше тоже жаловался на предков. Но на твоем фоне он еще счастливчик, — парень невесело ухмыляется.

— Ага, — шумно выдыхаю, когда он ловит мою кисть и целует ладонь, каждый палец.

Не успеваю понять, как уже оказываюсь под ним. Влад пристально разглядывает меня и облизывается:

— Мне нравятся твои испуганные голубые глаза… твой носик, розовеющие щеки…

Ему-то нравятся, а мне становится стыдно и хочется спрятаться. Не успеваю придумать адекватный ответ, как поцелуй обрушивается стремительной и безжалостной лавиной удовольствия на мой разум, руки скользят по телу поверх одежды, балансируя на грани непристойности. Каждая встреча с парнем как американские горки.

Дома появляюсь в легком опьянении. С нашего первого свидания я будто существую в двух параллельных вселенных: одна — наполнена романтикой, волнением, пылкими взглядами, будоражащими касаниями; вторая — напряжением, нервотрепкой, опасностью.

Я даже не заметила, как корейские фильмы ушли на второй план, переживаний хватает и в реальной жизни. Долго прикидывала, как буду выкручиваться, когда пройдут экзамены, и мама окончательно закроет дома. Сам того не зная, на очередном ужине решение подсказывает папа. Он предлагает перед поездкой в Англию записаться на курсы и освежить знание языка. Я специально нашла утренние длительностью два часа, для родителей — три с половиной.

По-прежнему не оставляет меня какой-то незнакомец, что периодически звонит. В этот раз от него приходит смс:

«Кристина, это Давид. Ответь мне, пожалуйста».

Ошарашено смотрю на сообщение, не понимая к чему такие сложности. У Аделины Евгеньевны есть мои контакты, можно было бы через нее связаться. Снова входящий от того же абонента.

— Да.

— Привет! Наконец-то, я удостоился твоего внимания, — собеседник отзывается гораздо уверенней меня.

— Привет, — чувствую себя неудобно перед ним. — Извини, я не думала, что это ты.

— Как дела?

— Нормально, к экзаменам готовлюсь, — отвечаю настороженно.

— Давай встретимся?

— В будни не получится. Насчет выходных надо спросить у родителей.

Если меня отпустят, то необязательно возвращаться сразу. Хм, не слишком ли это неуважительно и низко использовать в своих интересах человека, который заступился перед братом? От подобных мыслей в довесок просыпается угрызения совести.

— Я сам отпрошу тебя у Николая Викторовича, не беспокойся.

— Х-х-хорошо, — растерянно соглашаюсь. — Какой повод для встречи?

— Узнаешь.

Разговор оставляет непонятный осадок, пока не уверена, что стоит посвящать в это Влада.

На удивление, меня спокойно отпускают в субботу. Что такого сказал Давид? Или просто он устраивает их в качестве потенциального жениха? Конечно, это же не алкоголик из соседнего дома, а сын выгодного партнера.

Молодой человек заезжает в субботу после обеда и везет меня в любимый ресторан. Он по-прежнему хорош собой, элегантен и дорого одет, волосы, что чернее смоли, уложены назад, а сам Давид сочится лоском. Я на его фоне выгляжу невзрачной серой мышкой, что подтверждают брошенные в след хищные взгляды большинства женщин в дорогом заведении. Впрочем, какой бы ослепительный наряд я не надела, вряд ли ситуация сильно изменится.

— Папа подсказал?

— Насчет ресторана? Да, — даже не скрывает.

Подозрения насчет плана родителей усиливаются. Не получается успокоиться, потому что пытаюсь просчитать его намерения. Не открывая меню, заказываю любимое блюдо и возвращаюсь к нервирующему меня с момента звонка вопросу:

— Давид, зачем позвал?

— Узнать все ли у тебя в порядке после того дня, — он наигранно расслаблен и совсем не похож на парня, которого я видела в первый раз.

— Только сейчас?

— Сначала был занят, а потом ты трубку не брала. Ты очень напряжена, из-за меня?

— Я не знаю, чего ждать, — честно признаюсь, опустив плечи.

— А чего хочешь? — он кладет подбородок на руки, сложенные в замок, и обольстительно оголяет белые ровные зубы.

Если ранее я считала, что Влад представляет опасность, то теперь с уверенностью могу заявить, что он просто ангелок по сравнению с Давидом.

— Хочу понимать зачем все это, — окидываю зал взглядом. — Мы же взрослые люди, не будем ходить вокруг да около.

— Ты мне понравилась, я не прочь продолжить общение, — вот так запросто он выливает на меня правду.

Наверное, услышь я эти слова раньше, задумалась бы. Влада практически не знала, так что они были примерно на одном уровне. Но за короткий промежуток времени тот стал родным, понятным… моим? С Давидом откровенно страшно, и так будет всегда. Он чересчур безупречен, мне до его уровня далеко. Его девушка должна быть внешне под стать, да и умом тоже. Познакомься мы до Влада, все могло бы сложиться иначе, но история не терпит сослагательного наклонения.

— У меня есть парень.

Его разочарование длится всего секунду.

— Что ж, так бывает, — Давид реагирует сдержанно, ловко маскируя истинные чувства. — Значит, не показалось.

— Ты о чем?

— Я видел вас в поселке, — он пристально следит за моей реакцией.

Внутренности холодеют, руки пробивает мелкая дрожь.

— Кому-то рассказал?! — голос срывается от нахлынувшего страха.

— Конечно, нет! Не надо так плохо обо мне думать! Кристин, ты искренне интересна мне, и не обязательно в качестве возможной девушки. Было достаточно неприятно наблюдать поведение твоего брата, да и Любовь Георгиевна недалеко ушла, когда тебя уже не было внизу. Фу, противно, — Давид кривится, будто перед ним тухлое блюдо. — Влад, из-за которого ругалась с братом?

— Да.

— То-то лицо показался знакомым.

— Знаешь его? — почему я не подумала об этом? Вполне логично, что они пересекались.