— Очень интересно… — Юрий был первым, кто нашёл в себе силы сказать хоть что-то.

Зрелище пятидесяти трёх воинственно настроенных ящериц парализовало экипаж на несколько долгих минут. Причём, вопреки всем ожиданиям, Людмила хохотала до слёз, а Мухаммед, до того долго ругавшийся на «позорное бегство», умилённо предложил покормить героических малышей чем-нибудь вкусненьким. Впрочем, когда Костя обратил внимание напарников на два десятка «мышей», парящих в нескольких метрах над землёй, умиления у Мухи поубавилось.

— Аквариум с нашим гостем я временно изолировал. Его голосовой аппарат не позволяет произносить наши звуки, а вот слуховой прекрасно их улавливает. Мы, конечно, его ещё ничему толком не учили. Но мало ли… — проекция Константина проявилась на боковом экране. — Он довольно умён.

— Мы можем просто улететь. — Люда с трудом перестала хохотать и отвернулась от экрана, чтобы не начать смеяться снова. — Они же не могут повредить «Вестнику»?

— Не могут. Но тогда об исследовании этого источника можно забыть. Аборигены могут оказаться довольно злопамятны. — Юрий задумчиво прошёлся по рубке. — Ничего в голову не приходит. Для этого в экспедиции был доктор Демидов.

— Давайте отдадим ящерку? Мы же даже не уверены, что она знает то, что нам нужно. — Муха, попавший в перекрестье сразу трёх удивлённых взглядов, нимало не смутился. — Ну а что? Мы можем отдать её и улететь на север, к другому источнику сигналов или острова исследовать. Как ты, Люда, и предлагала. Возможно, там не будет местных, и мы сможем спокойно всё изучить, не устраивая геноцид. А он пока что расскажет своим, что мы нормальные, не били, не мучили, все капризы выполняли. Если понадобится вернуться — может, они к нам дружелюбнее будут настроены.

— А если они сочтут это проявлением слабости? — Судя по всему, Костя неожиданно серьёзно отнёсся к неожиданной идее.

— Ну, сочтут, и что? Или вообще не будут нас трогать, если по их вере бить слабых это низость, или будут на нас нападать. Ну так они и так на нас нападают, в чём разница?

— Логично… — Люда задумчиво кивнула, глядя на затемнённый аквариум с геккончиком. — И кто пойдёт отдавать?

— Втроём пойдёте. Есть надежда, что они сочтут вас за один поистине огромный организм, который лучше не трогать. Вернём ему копьё, и дадим ещё что-нибудь полезное. Может, и за богов сочтут. Как вы думаете, что им может понадобиться?

— У них листья на верхней половине тела. Давайте ткани дадим? Всё удобнее, чем листья использовать, зачем бы они это ни делали. Я могу пожертвовать своё земное платье, им как раз на всех хватит.

— Поддерживаю. — Костя постучал пальцами по экрану. — Но сделать это нужно так, чтобы они сразу поняли, зачем. Предлагаю накрутить кусок на пленника, для наглядности.

Как ни странно, пленник совершенно не сопротивлялся, когда в его аквариум опустились руки Люды в перчатках и принялись накручивать на его голову небольшой лоскут ткани. Так и сидел спокойно на всех четырёх лапах, изредка переводя глаза от склонившейся над аквариумом Люды к стоящим чуть поодаль Юрию и Мухе.

Они вышли из Самого Огромного Чужака, и Наследники поняли, что не огромные твари захватали Вождя, но Вождь их. Ибо двое самых крупных из чужаков несли прозрачный дом его, и в лапе его было копьё, и на лице его — неизвестное Наследникам растение, плотно прикрывающее дыхательные щели. И другой чужак нёс дары, которые сложил перед Наследниками. И сошёл из прозрачного дома Вождь, и просвистел, что чужаки связаны с Холмом. И что растение на его лице — удобно и легко, и плотнее прилегает к телу, чем все, растущие на Острове. И приказал он немедля каждому из существ сделать себе повязку.

И все Наследники вернулись к Холму в тот раз.

—Смотрите! Они все делают себе шарфы! — Мухаммед буквально прилип к экрану, любуясь тем, как их бывший пленник, посвистывая, одаряет остальных ящериц кусками бывшего Людочкиного платья.

Через час, когда космонавты налюбовались ящерками в цветастых шарфиках, «Вестник» плавно поднялся повыше и двинулся на запад. К ближайшему из островов.

***

На сей раз решили начать с подводного исследования: Костя запустил «селёдку», а команда столпилась в рубке, наблюдая за тем, как амфибия скользит между заметно поредевшими столбами.

— Глядите, ящерка! — Мухаммед, широко улыбнувшись, указал в правый верхний угол экрана, на дно острова.

Там, действительно, сидел буроватый и потому трудноразличимый собрат недавнего гостя «Вестника» и лакомился рыбой, буквально отпиливая от неё кусочки мелкими белыми зубами. Судя по тому, что ящеру приходилось удерживать свою еду всеми четырьмя лапами, но её плавники всё равно суматошно трепетали, рыба была живой.

Костя, не говоря ни слова, осторожно подвёл «селёдку» поближе и остановил, не желая напугать аборигена. Но ящер всё равно заметил гостя — и замер, судорожно сжав лапы на рыбе и широко раскрыв пасть и раздув щёчные мешки.

— Выходит, геккончик просто морочил нам голову, не желая есть сырую еду? — Людочка сморщила нос, крайне возмущённая таким поворотом.

— Не похоже. Ты же сама видела — ему было не важно, как именно варили еду, лишь бы вообще сварили. — Юрий, крайне удивлённый, лихорадочно листал архив фотографий бывшего пленника, сравнивая его с новым экземпляром. — Изображения одинаковые. Возможно, конечно, есть какие-то внутренние различия или незаметные нам сейчас внешние…

Тем временем ящер, решив, видимо, что новая рыба ему не угрожает, снова принялся за свою неаппетитную трапезу. Глядя на то, как он жадно отрывает куски кишок, из которых тут же начинает сочиться в воду зернистое содержимое, каждый из землян вспомнил, как гость «Вестника» откладывал в сторону какие-то ему одному известные кусочки рыбы и мха, которые впоследствии никогда не ел и не препятствовал их удалению из аквариума.

— Обезьяна? Очень голодный сородич нашего пленника? Пария? — Людочка неверяще покачала головой. — Не может быть.

— Сейчас проверим.

Костя резко двинул «селёдку» вперёд, ожидая, что абориген выхватит копьё, где бы оно сейчас ни находилось, и уже с ним кинется атаковать угрозу.

Он ошибался. Ящер действительно кинулся на врага, но сделал это безоружным, лишь широко растопырив заканчивающиеся острыми и длинными когтями лапы — точно такие же, как у бывшего гостя землян. Отброшенная рыба, по большей части уже скелет, хаотично покрытый кусками мяса и чешуи, покачивалась в вызванных прыжком ящера волнах.

Наблюдая за тем, как ящер истово полосует «селёдку» всеми двадцатью четырьмя когтями, космонавты окончательно убедились в том, что ничегошеньки не понимают.

У этого острова «Вестник» остался на сутки. В первую очередь Мухаммед изловил ещё одного местного жителя: такого же большеглазого, гибкого и умеющего менять цвет. Но, увы, как показало повторение кормления листьями, червями и рыбой — совершенно не цивилизованного. Ибо вместо того, чтобы продемонстрировать неприятие сырой пищи и червей, ящер с аппетитом съел совершенно сырую рыбу, затем закусил червями и улёгся спать в углу, перекрасившись в белый — цвет столешницы, на которой стоял аквариум.

— Он не разумен. — Людочка грустно наблюдала за тем, как кипенно-белый геккончик уютно сворачивается колечком в углу аквариума. — Тот не менял окраску — понимал, что мы его всё равно видим.

— Прибрежные зоны друг от друга почти не отличаются. — Костя, успевший покружить «селёдкой» вокруг острова, запустил на экране отснятое амфибией видео. — Столбов с гроздьями меньше, и в радиусе пяти километров я не нашёл следов гидротермального источника. Ну и придонные водоросли здесь короче и тоньше. Могло это повлиять на зарождение общества?

— Чёрт его знает. — Власов, нахмурившись, разглядывал через прозрачную обшивку джунгли, совершенно неотличимые от джунглей на предыдущем острове. — Предлагаю лететь или к Сереному полюсу — второму источнику сигналов, или изучать парящие диски. Для того, чтобы понять, почему одни аборигены додумались до копий и варёной пищи, а другие — нет, нужно иметь квалификацию и образ мышления, которыми не обладает ни один из нас.