***

— Всё-таки барьер? Получается, мы нашли то самое поле, задающее форму пространства, предположенное Ройской? — Мухаммед, от души хлопнул по плечу Власова, не зная, как ещё выразить всё своё восхищение земными учёными вообще и Юрием, как их полноценным представителем.

— К сожалению. — Власов украдкой потёрплечо, почувствовавшее дружеский хлопок чуть сильнее, чем хотелось бы. — Вы ведь понимаете, что это означает для нас, верно?

— Дальше мы никуда не летим. Я не смогу включить и остановить двигатели в пределах трёх секунд. И ты, Муха, не сможешь. Точнее, может и сможем, но такое следует проверять на полигонах, когда цена ошибки — не «Вестник» со всеми нами и призрачной возможностью спасти «Дружбу». И задать кораблю протокол, который гарантировано учтёт все показатели и не приведёт к катастрофе, мы тоже не можем. Только Аэлита, быть может, смогла бы.

— И что теперь делать? — Впервые со дня аварии «Дружбы» космонавты не услышали ни единой обвиняющей нотки в голосе Людочки.

— Сообщить на Землю, авось они до чего-то додумаются. И подумать, как бы сделать фал подлиннее. Возможно, успеем ещё раз исследовать поле, пока Земля будет совещаться.

Работа закипела. За те пятнадцать часов, которые на Земле совещались талантливейшие учёные, астероидный дрон с Власовым, Костей и дополнительной аппаратурой на борту ещё раз слетал к «барьеру».Впрочем, ничего нового не произшло: тесламетры любых конфигураций очень быстро доходили до предельных значений и всё. Ни с какой другой измерительной аппаратурой поле взаимодействовать не желало.

На исходе пятнадцатого часа все космонавты физически находились внутри «Вестника».

Юрий Валерьевич, бывший в тот момент дежурным, привычно размышлял о том, что же случилось с Аэлитой. Ибо мысли о поле и аномалии уже вызывали только глухое раздражение.

Мухаммед и Людмила спали в своих каютах, утомлённые умственной и физической работой.

Костя же был приглашён на камерное совещание к Добронравову и Возвышенскому. Как и в тот день, когда «Дружбу» начали жевать неведомые обитатели Безымянной, обошлись без проекций: Костя участвовал в разговорах благодаря динамику нейроинтерфейса в кабинете Возвышенского.

— Значит, существование поля Ройской можно считать подтверждённым. — Вячеслав Артемьевич прикрыл глаза. Костя попытался понять, доволен ли председатель промежуточным результатом экспедиции, но не смог. Лицо пожилого уже мужчины отражало лишь вселенское спокойствие.

— Думаю, что так. — Возвышенский соединил пальцы домиком. — И размышления Георгиевой о том, что найденный вами объект весьма похож на Безымянную в части неподвижности и отсутствия излучения, тоже весьма интересны. — Он замолчал, очевидно, ожидая какой-то реакции от председателя. Но Добронравов молчал, и Алексей Петрович тихо кашлянул. — Вячеслав Артемьевич, вы приняли решение?

— Да. — Добронравов открыл глаза, и Косте показалось, что председатель чем-то искренне обрадован. Впрочем, отблеск радости исчез так быстро, что космонавт засомневался, не почудилось ли ему. — Не так давно наши аналитики вновь попытались понять, что и почему могло произойти с «Дружбой». На сей раз анализ учёл то, что все наши корабли похожи на «Объект 1». И выдал совершенно новые результаты. Возможно, Змеи установили на Безымянной какое-то устройство, притягивающее их корабли. Что-то вроде маяка и системы ускоренного приземления в одном флаконе. Так что «Дружба», скорее всего, цела. Не очень ясно, почему пропала связь, но это вполне могло произойти по каким-то неизвестным нам, но вполне мирным причинам. Вы, полковник, вернётесь к Безымянной. И постараетесь осторожно, не рискуя кораблём, подобраться как можно ближе к планете. Если всё пройдёт успешно, то вы вместе с экипажем «Дружбы» вернётесь к той аномалии, которую исследуете сейчас. Если нет… — Добронравов прервался — видимо, отпил кофе. Затем спокойно закончил. — Решение о том, что вы будете делать, в случае, если спасательная операция окажется безуспешной, я приму позднее. Удачи, полковник.

Костя сдержанно поблагодарил Вячеслава Артемьевича и, последовательно покидая нейро-системы «Террариума», уже обдумывал, как преподнесёт прекрасную новость Людочке, Мухе и Юрию.

Ему оставалось лишь окончательно отключиться от корабельного нейроинтерфейса, когда три самых слабых тесламетра вышли из строя, не справившись с перешедшим в активное состояние полем.

Когда Юрий Валерьевич осознал, что некая непреодолимая сила несёт «Вестника» прямиком на барьер, включать двигатели было уже поздно. И он сделал то единственное, что успевал — активировал «распутыватель».

[1] Нсп (нейро-схематическая программа) – пакет информации, предназначенный для исксов, имеющих вариабельное подобие нервной системы, задаёт расположение и параметры работы «нейронов».

Падение замедлилось, но точно узнать, на какой высоте и с какой скоростью они летят, экипаж «Дружбы» не мог — большая часть датчиков вышла из строя, сообщив о перегрузке, спустя считанные мгновения после того, как неизвестные чудовища облепили корабль.

Оставалось только ждать.

— Как думаете, нас спасут? — Кристина лихорадочно чёркала что-то на бумаге, благо, освещение корабля не пострадало при нападении.

— Дед не отдаст такой приказ сейчас. Только после того, как «Вестник» выполнит все поставленные перед ним задачи. И то не факт. — Роланд, на удивление спокойный, пытался реанимировать ГМД. Получалось пока что-то не очень.

— Дед? — Кристина так удивилась, что у тяжеловесного, похожего на памятник самому себе, председателя, может быть такой внук, что переспросила до того, как сообразила, что, возможно, об этом знали все более внимательные к людям члены команды. То есть, просто все. Но, украдкой глянув на вскинувшего бровь Сергея, она облегчённо вздохнула: информация о родственных связях Рыцаря оказалась в новинку не только для неё.

— Добронравов. Отец моей матери. Мы сейчас не так часто общаемся, служба, но я всё равно неплохо его знаю. Нам нужно или выкарабкиваться самим или готовиться провести тут много-много времени.

Роланд был удивительно спокоен, словно именно так и должен был бы поступить абсолютно любой человек на месте Добронравова. Кристина тихо хмыкнула — в её картину мира дедушка, сознательно оставляющий внука в экстремальной ситуации, вписывался не очень хорошо. Но спорить не стала, вновь склонившись над бумагой.

— Как вы думаете, может запустить «сжиматель»? Мы, конечно, очень близко от планеты, но, в конце концов, на нас напали.

— Попробуй. — Сергей, спокойно сидевший всё это время в кресле второго пилота, пожал плечами. — Даже если аборигены потом разорвут нас за причинение вреда какой-нибудь тотемной штуке, это не сильно отличается от перспективы быть расплющенными или утопленными.

Роланд забегал пальцами по экрану, удовлетворённо кивнул, увидев сигнал о запуске двигателя. И тут же досадливо ударил кулаком по колену: двигатель выключился, проработав меньше секунды.

— А тварей побольше стало. И откуда они берутся? — Сергей указал рукой на иллюминатор. Если до этого между голубоватыми телами всё же оставались промежутки, то теперь весь иллюминатор был равномерно покрыт материей.

— Или твари стали больше. Если бы это были новые, они были бы сверху, и мы бы это заметили.

Роланд и Сергей кивнули, соглашаясь с рассуждениями Кристины.

— Сергей, могли они подрасти, отведав халявных электрических полей?

— Могли. Или не могли. Рыцарь, пойми меня правильно — я знаю о них не больше, чем ты. Сейчас, например, я очень надеюсь, что они замедлили нас достаточно для того, чтобы мы мягко вошли в местную воду. И ещё сильнее я надеюсь, что нашим спутникам эта «вода» не нравится.

— Мы вполне можем быть уже в «воде».

— Можем.

— Тревога выключилась. — Кристина удивлённо подняла голову к потолку, по которому больше не плясали отблески красных аварийных светильников.