Заморозив очень молодую звезду, в которой ещё не остановились конвективные процессы, жители Ослепительной создали весьма странное пространство. Пространство, в котором всё вещество, оказавшееся в тот момент в ядре звезды или её оболочке, замерло в том состоянии, в котором находилось в тот момент. Пространство, строго определённое, неделимое, являющееся, при этом, неопределённой смесью элементарных частиц и гравитационных волн, непрерывно переходящих друг в друга.

Пространство, способное рождать тени попавших в него молекул и атомов.

По словам Аэлиты всё начиналось с космической пыли, создавшей первые тени — порождения вошедших в атмосферу Безымянной тяжёлых элементов, разлетающихся после взрывов сверхновых. Постепенно тени усложнялись. Они обследовали и копировали скафандры, змеев и прочую аппаратуру звёзд Ослепительной, мелкие кометы и метеориты — всё, что нарушало хаотичный стазис замороженной звезды. Как бы тени ни усложнялись, они оставались тенями — в некотором роде огромными квантами информации. И в какой-то степени подчинялись всем принципам квантового мира, принимая определённую форму лишь в те моменты, когда сталкивались с чем-то, тенью чего они не являются.

При этом, как считала Аэлита, тени вполне можно было считать формой разумной жизни — каждая из них стремилась присоединить к себе побольше новых элементов, да и «возрождались» они точно такими же, какими «исчезали».

***

Орбитальная станция, с которой земляне должны были связаться со Стройкой и передать сообщение о природе гидрогенов, оказалась чем-то средним между складом змеев и пультом управления, контролирующим их наполнение и отправку к звезде Ослепительной. Выглядела она при этом словно вполне атмосферная площадка для съёмок какого-то фильма ужасов: огромное пространство, лишённое любых внутренних перегородок; горы беспорядочно нагромождённых друг на друга змеиных тел и темнота, из которой фонарики землян то и дело выхватывали то часть головы, то щупальце, то тёмный и пустой глаз.

Добравшись до центрального передатчика, размещённого точно в центре этого безумия, не в своей тарелке чувствовали себя все космонавты — даже невозмутимый и не склонный к игре воображения Мухаммед.

— Мы так и не решили, что именно отправим звёздам. — Сергей, которому единогласно доверили отправку сообщения к Стройке, остановился за пару шагов от серебристо поблёскивающего в лучах фонариков сложного устройства из большой полусферы и нескольких присоединённых к ней блоков.

— Рассказ о гидрогенах, который Костя любезно перевёл в понятную звёздам форму. — Юрий, быстро снимающий внешнее устройство передатчика, недоумённо взглянул на товарища. — Или ты считаешь нужным рассказать что-то ещё?

— Мы можем обрадовать их тем, что существует какая-то цивилизация, продлившая своей звезде жизнь менее идиотскими способами. — Роланд, которому доверили фиксировать показания работающего передатчика, фыркнул, вспомнив змея, отчаянно бросающегося в пламенную бездну.

— Я бы не стала. Юра ведь говорил, что этот метод ещё как-то расшифровать надо. А если не расшифруем? — Кристина, лишённая полезной ноши и потому заинтересованно светящая фонариком в разные части змеев, грустно вздохнула — жители Океана казались ей существами намного более симпатичными, чем гидрогены и звёзды.

Остальные космонавты промолчали. И Сергей, признав правоту Кристины, принялся передавать звёздам историю зарождения «платочков».

***

Звёзды не подвели — спустя несколько часов передатчик разразился длинным сообщением, содержащим координаты стационарных генераторов поля и метод их перенастройки. Только тогда «Дружба» наконец-таки заняла своё законное место в ангаре и «Вестник» двинулся прочь от от Мю Стрельца, в точку, в которой гиперон-магнитный переход считался безопасным.

Все члены первого земного экипажа, вступившего в непосредственный контакт с нечеловеческим разумом, знали, что люди ещё вернутся к Ослепительной. Вернутся и, возможно, расскажут звёздам о цивилизации, однажды вернувшей своей звезде способность гореть. Вернутся они и к наследникам этой цивилизации — хотя бы ради того, чтобы попытаться узнать, как их предки ухитрились повернуть время вспять. И, конечно, назвать что-то прекрасное именем пожертвовавшей собой Людочки. Ну а если этологи и нейропсихологи дадут добро, то и вернуть Наследникам часть знаний и безопасности, добытых их предками.

Но это всё могло подождать. Сначала нужно было вернуться домой.

[1] Дабы упростить восприятие, здесь и далее отрывки из записей переговоров землян с обитателями «Ослепительной» даны в смысловых рамках земных слов и понятий.

Торжественное награждение экипажа «Вестника» и официальный доклад о его полёте состоялись двенадцатого июля две тысячи девяносто пятого года — чуть больше, чем через год после того, как «Вестник» отправился в путешествие к «Змеиной Звезде».

Команда стояла перед кораблём так же, как и когда-то, только собираясь проложить человечеству дорогу в дальний космос. Подтянутые, в парадной одежде — гордость Родины и Земли, пятеро достойных наследников каждого первооткрывателя, рискнувшего собственной жизнью ради человечества.

Первыми стояли первый и второй пилот, похожие куда сильнее, чем аверс и реверс. Оба в золотистой форме, оба — озабоченно оглядывающиеся на огромный серебристый бок «Вестника» и изредка прикасающиеся к нему рукой.

В центре стояла женщина. Высокая, худощавая, со странной короткой стрижкой, она была словно сложена из множества острых углов. Вместо зелёного брючного костюма она была одета в форменный серебристый комбинезон с нашивкой на груди. И на руке, которой она лениво приветствовала собравшихся, теперь сияла не пантера, а тонкая полоса металла, увешанная тремя шармами: белёсым, серым и ярко-жёлтым.

Сразу за ней стоял среднего роста, коренастый, седеющий уже мужчина. Его не изменившийся с прошлого раза рабочий комбинезон украшала повязанная на предплечье узкая полоса разноцветной ткани.

Последним был невысокий, изящный мужчина в хорошо сидящем строгом костюме и тонких очках с золотистой оправой. Он дружелюбно улыбался, но иногда забывал о том, что на него смотрят. И тогда его лицо приобретало выражение радостного удивления, словно он так и не смог поверить по-настоящему, что снова находится на Земле.

За их спинами высился огромный «Вестник» — всего лишь корабль для непосвящённых и вместилище разума шестого члена экипажа для тех немногих, кто знал, что своим орденом полковник Усиков был награждён вовсе не посмертно.

Лишь седьмой, Людмилы, действительно не было с ними. Хотя Сергей, например, предпочитал верить, что постулат о бессмертии информации верен не только для звёзд Ослепительной.

Играл оркестр. На трибуну поднимался умеренно довольный Добронравов, готовый сказать речь о Земле и космосе, о мужестве и самопожертвовании, о людях и неведомых организмах, которых людям ещё только предстоит понять до конца. И о том, что сегодня ОСР безоговорочно выиграл первый «заезд» Великой Космической Гонки.

Земля

Апрель 2096, Ленинград

Звонок в Первом Синтетическом Театре был первый и единственный. Начинался он с одного робкого удара — первой капли, оторвавшейся от пухлого тела тучи. Продолжался звонким перестуком капель, наперегонки рвущихся к земле. Заканчивался — глухим громовым раскатом, после которого освещение в театре гасло, чтобы немедленно вспыхнуть ярче, чем прежде. Опоздавших «к грому» в зал никогда не впускали.

В этот пасмурный апрельский день публика столпилась у массивных дверей тёмного стекла, внутри которых горели холодным голубым пламенем далёкие звёзды, задолго до «первой капли». Забыт был театральный буфет, нарочито традиционный что в меню, что в интерьере; обезлюдели тематические выставки в подвале и под крышей, посетители которых обычно вбегали в зал последними, перед самым раскатом грома.