Ведомая Костей амфибия легко плыла в тёмной воде Океана, огибая препятствия и, мимоходом, собирая данные об иных морских обитателях. Абориген неподвижно сидел, не отводя глаз от экрана, но, казалось, был совершенно равнодушен и к внезапной возможности увидеть на стене виды Океана, и к встреченным «селёдкой» морским обитателям. Но, когда впереди мелькнул чей-то полосатый плотный хвост, ориентированный, как и почти всё здесь, параллельно поверхности воды, ящер подскочил.

Сначала он раздувал щёчные мешки так же, как и до того, когда пытался объяснить землянам, что нужной сделать с пищей. Но, быстро вспомнив, что его не понимают, указал пальцем на «селёдку» и резко опустил палец вниз. И ещё раз. И ещё. Пока Костя, уже почти догнавший полосатую рыбину, не понял, что от него хотел абориген, и не увёл дрона на несколько метров ниже. К счастью, проплывший над ним плоский зверь, отдалённо похожий на ската, — обладатель хвоста и примечательной зубастой пасти не обратил на «селёдку» никакого внимания.

Ещё несколько минут амфибия плыла по прямой, петляя между гроздьями шестиугольников. Наконец, когда она миновала один, особо приметный столб, все шестиугольники на котором были закрыты, абориген снова ткнул пальцем в сторону экрана и опустил палец вниз.

Костя увёл «селёдку» вертикально вниз и буквально через пару минут удивлённо заметил:

— Вода постепенно теплеет. Похоже на гидротермальный источник, но разве на океанах могут быть такие трещины?

Власов и Людмила переглянулись.

— Маловероятно. Разве что какой-то внешний или внутренний удар огромной силы… Но внутренний очень маловероятен.

— Внешний? Прошедший через сотню километров воды и расколовший ещё три с половиной километра льда, неизвестно в каких модификациях находящегося? — Люда скептически наморщила лоб. — Юра, удар такой силы не мог не оставить следов, а мы не могли бы их не заметить.

— Не заметить не могли, а не узнать — очень даже могли. Тем более, это мог быть очень старый удар, единственное сохранившееся последствие которого мы сейчас и наблюдаем. — Юрий Валерьевич улыбнулся. — Третий вариант — та цивилизация, которая запустила здесь всё, зачем-то проделала это отверстие. И тогда мы приходим к выводу, что прилетели в чью-то лабораторию по выращиванию жизни и нагло нарушаем ход эксперимента.

— Не смешно. — Люда нахмурилась ещё сильнее — последнее предположение Власова выглядело до жути реалистичным. — В общем, Костенька, мы не знаем.

— Я понял.

Наконец «селёдка» опустилась достаточно глубоко с точки зрения аборигена — тот снова указал на экран и принялся горизонтально двигать передней лапкой, описывая пальцем круг. Костя, не мудрствуя лукаво, повторил дроном траекторию движения пальца ящера, и уже после пятого совершённого круга ящер указал пальцем на свой рот. Всё было предельно ясно.

Уже когда амфибия подплывала к побережью, откуда её и должен был забрать «Вестник», Мухаммед рассмеялся:

— Ребята, вам не кажется, что мы задействовали целую «селёдку» исключительно ради того, чтобы ящерка скушала варёную рыбу и мох?

Как показал следующий день, когда все предложенные аборигену продукты были предварительно сварены или запечены, проблема действительно была не в религиозных требованиях и запретах. Просто обитатели Океана уже дошли до идеи приготовления пищи и находили приготовленную пищу намного более вкусной, чем сырая.

***

— Нам нужно решить, что делать дальше. — Проекция Константина прошлась по панели главного технического отсека. Скучающий Муха, притворяющийся, что внимательно изучает материалы об эволюции разума на Земле, обрадованно поднял голову — слова Константина вполне могли означать, что «Вестник» наконец перестанет висеть на месте и отравится куда-то ещё. — Сегодня четвёртый день, как мы остановились у этого острова, и третий — как мы пытаемся наладить контакт с местным жителем, волею случая оказавшемся на нашем корабле.

— Я думаю, я всё-таки смогу переделать «лингвиста» так, чтобы он смог воспринимать ультразвук. — Власов поднял на Костю покрасневшие, усталые глаза — последние пару дней он, изредка прерываясь на еду и краткий сон, пытался переделать искса, обеспечивающего синхронный перевод, чтобы тот смог воспринимать фонетические сигналы ящеров. Большая часть которых располагалась в ультразвуковом диапазоне.

— Зря стараешься. — Людочка, сводившая воедино данные картографирования двух овальных островов, расположенных сильно восточнее того, возле которого остановился «Вестник», отложила нейро-карандаш и потянулась, разминая уставшую спину. — Я по-прежнему считаю, что геккончики начали эволюцию в то время, когда разумные обитатели Океана ещё были здесь. И тогда более высокоразвитая раса удалилась, чтобы не мешать развитию молодой.

— Ты проецируешь проблемы человечества на океанцев. — Мухаммед, последние полчаса читавший как раз о том, что земные обезьяны проявляют всё больше человеческих качеств, и вскоре люди окажутся перед нерешаемой этической дилеммой, решил найти неинтересным ему и бесполезным команде знаниям хоть какое-то применение.

— Эти рассуждения о внезапно начавших эволюционировать обезьянах — чушь и глупость! — Людочка так разозлилась, что даже стукнула по столу головкой нейро-карандаша. Затем мило улыбнулась. — Не сбивай меня с мысли, пожалуйста. Даже если прав Юрочка, считающий, что мы имеем возможность наблюдать чей-то эксперимент невообразимых масштабов. Даже если верна идея Костика о том, что здесь разыгралась война двух высокоразвитых цивилизаций — всё это не отменяет того, что сейчас язык геккончиков нам совершенно без надобности. Да, моя версия предполагает, что у них могли сохраниться какие-то легенды о том кратком периоде, когда они жили бок о бок с поистине развитой и разумной расой. Но я так же понимаю, что для того чтобы извлечь крупицу истинной информации из их легенд, нам понадобятся месяцы, если не годы. Надо лететь дальше, изучать все островки и их подводные окрестности. И, если ничего не найдём, возвращаться сюда, изучать язык и легенды геккончиков. Юрочка как раз закончит «лингвиста» переделывать.

Костя хотел было что-то сказать и уже даже открыл рот, но внезапно проекция замерла, и остальные космонавты, понявшие, что произошло нечто, из ряда вон выходящее, замерли вместе с ним. Когда же проекция снова заговорила, в голосе Кости слышалось даже не удивление — чистейшей воды оторопь.

— Экипаж, в рубку! Или я схожу с ума, или нас осаждают.

Они ждали долго — три тёмных цикла и четыре светлых. И только тогда Летучие принесли весть, что Самый Огромный Чужак не только поглощает в себя воров и осквернителей, но и выплёвывает их. Значит, они ещё не наказаны. Значит, Наследники накажут их.

В поход отправились все существа, кроме тех, что слишком недавно закончили стадию до-существ и должны были ещё много узнать об Острове и Холме. Вождя следовало спасти или отомстить за его смерть, ибо только так — вместе, единой массой, Наследники смогли противостоять и громадным глубинным тварям-без-названия, и ещё более громадным ужасам, поднимающимся из глубин лишь в самые чёрные дни. И потому чужаки, если они причинили вред Вождю, станут не-существами.

Путь был долог и труден — дикие твари, смертельные враги Наследников, откуда-то прознали о готовящемся походе и расставили ловушки, в которых даже сгинули несколько очень юных существ. К тому же, сейчас на Острове был цикл Цветения, в который разумные существа старались вообще не выходить на сушу. И, хоть несколько сотен циклов назад Разумнейший Источник Света придумал, как делать так, чтобы те же растения, которые распространяют яд, спасали от него, не всё и не всегда получалось так, как надо. Ещё несколько существ погибли в муках, неспособные дышать ни воздухом, ни водой.

Но они всё-таки пришли к Самому Огромному Чужаку, и старший после вождя, Сильный-как-Корень, возложил своё копьё к его ногам. Летучие витали в небе, готовые в нужный момент кинуться на Чужаков, раздирая х мириадами крошечных ротовых зазубрин. Наследники ждали, сжимая копья. Ибо каждому известно — Вызов нельзя проигнорировать.