Как оказалось, боялась я зря. Мужчинам в черных одеждах, которые по долгу службы были обязаны заниматься всеми странными делами города, до меня не было никакого дела. Подумаешь, соседка-кондитерша, из достижений которой лишь обнаружение трупа профессора?! В общем для них я была совершенно серой, непримечательной личностью… А вот мои спутники сотрудников управления заинтересовали больше. Гришка тут же представился, с гордостью заявив, что он тоже работает на ведомство. Сначала ему не поверили, но, как оказалось, тот, с кем парень столкнулся днем на своем автомобиле, находился как раз на первом этаже подъезда. Он лихо расписал все сильные стороны нового сотрудника, явно приукрасив их, после чего Гришку приняли за своего. Парень тут же влился в ряды сотрудников управления, отличаясь от них разве что отсутствием форменной одежды. Разговаривал таким же тихим вкрадчивым голосом, внимательно щурил глаза, всматриваясь в детали — в общем, старательно копировал поведение прочих сотрудников управления.

Сашке же, в отличие от моего второго спутника, повезло меньше — его допрашивали с особой тщательностью, ведь студент был тем, кто работал в лаборатории вместе с профессором. Парню пришлось сознаться, что он по ошибке создал чудовище, и все это время они с профессором его разыскивали. Хвала создателю, Сашка не выдал ни меня, ни Сладкоежку, полностью опустив момент моего участия в этом деле.

— Лисичкина задержать до выяснения всех обстоятельств! — строго сказал самый главный — тот самый тощенький тип с тоненькими усиками и высоким голоском.

Тут же по правую и левую руку от парня очутились сотрудники управления. Мы с Сашкой смотрели друг на друга круглыми от ужаса глазами.

К нам лихо подскочил Гришка.

— Не волнуйся, мы все решим, — шепнул он студенту и, повернувшись ко мне, сказал, — Шла бы ты, Марина, домой. Не стоит тебе снова смотреть на тело профессора.

Тело — это очень громко сказано, скорее ошметки или куски, но спорить я не стала. Домой так домой. Я и сама не горю желанием изучать место преступления вместе с сотрудниками управления по борьбе со сверхъестественным. Нет, как они ведут свои дела, какие имеются приборы и приспособления для этого, мне, конечно же, было интересно. Вот только страх перед разоблачением не покидал меня ни на секунду.

Сашку было искренне жаль, но своя шкура дороже, поэтому быстренько, пока никто не передумал, я шмыгнула в свою квартирку. Все же плюсы в том, что я живу на одной территории с новым сотрудником управления, имеются. Меня не стали шибко тщательно допрашивать, выслушали то, что я рассказала, задали пару вопросов и на этом все. Больше говорил Гришка, ясно дав понять новым коллегам, что я с ним. Или он со мной? В общем, не важно, кто с кем, главное, что у меня в управлении появилась самая настоящая крыша. Против такого покровительства я не возражала. Особенно с учётом того, что у меня, как и у студента, было рыльце в пушку. Боюсь, что если бы меня стали допрашивать с таким же рвением, как Сашку Лисичкина, со страху я могла бы сболтнуть лишнее. В такие моменты у меня вообще язык начинает работать отдельно от мозга.

Очутившись дома, я тут же поспешила к Пушистику. Коту стало лучше. С пола он перебрался на диван и теперь спал там, свернувшись огромным грязным клубочком. Диван, которому теперь, скорее всего, не поможет даже химчистка, было ничуть не жаль. Я просто была рада тому, что мой питомец поправляется. Все же исцеляющий порошок профессора Туманкина классная штука. У меня еще осталось пол баночки, которую я припрятала среди прочих лекарств. Кто знает, когда еще может пригодиться это чудо-лекарство. Профессора, который мог бы изготовить новую порцию, больше нет, а умеет ли кто-то из его последователей создавать такой же, я не знала.

Я вновь горько вздохнула, вспомнив о гибели соседа. Какая ужасная смерть! Быть растерзанным на куски в собственном доме!

Я пробежалась по квартире, проверяя все ли окна заперты. А то мало ли кто может пробраться ночью?! Внутри меня поселился леденящий кровь страх. И не успокаивал даже тот факт, что в квартире со мной находится верный защитник Сладкоежка. К слову питомец все это время продолжал сидеть возле Пушистика, охраняя его покой. За моими метаниями он следил взглядом, словно спрашивая: «Что ты носишься по дому, словно ненормальная?!» Я и сама не знала. Вероятно, адреналин все еще бушевал в крови после всего произошедшего. Я не знала, что будет дальше. Когда поймают монстра? И поймают ли вообще? Отпустят ли Сашку на свободу? Что будет с лабораторией? Насколько я знала, у профессора нет близких родственников. Хотя, какие-то родственнички все же найдутся, скорее всего, очень дальние, которым при жизни не было никакого дела до Льва Борисыча. Но если дальний родственник и не был близким, то наследства еще никто не отказывался, тем более от квартиры, расположенной практически в центре города.

— Сладкоежка, будешь кушать? — спросила я питомца.

Я знала, что его совсем недавно покормил Гришка, но мне нужно было себя хоть чем-то занять, чтобы прекратить бессмысленно метаться по квартире.

— Нет, — ответил питомец, к человеческой речи которого я еще не привыкла. — Я не голоден.

— Ну, как хочешь, — растеряно ответила я и побрела в свою комнату — пытаться подслушивать то, что происходит за стеной.

Я прихватила с собой стеклянную банку и, приложив ее к розетке, принялась слушать. В такой позе я провела минут десять, но то ли этот способ был совершенно не действенным, то ли за стеной совсем ничего не происходило.

Я была точно уверена, что сотрудники отдела до сих пор в лаборатории, потому что невозможно за столь короткое время осмотреть место преступления. Во дворе они работали несколько часов, значит, и в квартире профессора Туманкина проведут не меньше. Только вот слышимость в нашем доме всегда была очень хорошая. Когда в моей квартире была тишина, я могла даже услышать шаги соседей и их негромкие разговоры. Так в чем же дело? Почему сейчас такая тишина за стеной?

Я решила удостовериться в своих предположениях, тихо подкралась к входной двери и заглянула в глазок. Как раз в этот момент из квартиры профессора вышли несколько сотрудников в длинных серых пальто и шляпах. Значит, я права — они каким-то образом блокируют все звуки. Но зачем? Чтобы сохранить тайну следствия?

И до того мне сделалось любопытно, что я едва сдержалась, чтобы не выйти в подъезд. Нет, если бы не питомцы, которых я у себя скрывала, я бы точно стояла с распахнутой настежь дверью, высунув свой любопытный нос, как соседка из квартиры напротив — старушка Изольда Генриховна.

Я нахмурилась. А где же она? Ни за что не поверю, что бабуля пропустила бы самое любопытное — расследование убийства соседа. В прошлый раз несколько часов простояла на морозе, чтобы не пропустить ни одной детали, а в собственный подъезд носа не показывает. Может быть, уехала куда-нибудь? Странно все это…

Задумавшись, я пропустила тот момент, как щелкнул замок, и дверь распахнулась. Открывалась она у меня внутрь квартиры, оттого я ощутимо получила по носу. Я тут же отскочила назад, прикрывая ушибленную часть лица, и круглыми от нетерпения глазами уставилась на только что вошедшего Гришку.

— Ну что там? — тут же налетела я на него с расспросами. — Есть зацепки по делу? Известно, где может быть монстр?

Пока я сыпала вопросами, парень устало провел ладонями по лицу и сказал:

— Марин, тот человек, которого разорвал на куски монстр, это не профессор!

— Что?! — в изумлении воскликнула я. — Как вы узнали? Там же кровавое месиво вместо человека!

— Но все же нам удалось выяснить, что это женское тело, — ответил Гришка, внимательно следя за моей реакцией.

— Женское? — глупо переспросила я, в уме складывая два и два.

У Изольды Генриховны были ключи от лаборатории профессора, и она могла в любой момент проникнуть в квартиру соседа. Но если это ее труп сейчас соскребают с пола, то где же сам профессор Туманкин?!