— Ой, Лена-а-а… — протянула Олеся. Спасибо, хоть не покрутила пальцем у виска и не добавила: «Ну ты и дурочка доверчивая!»

— Поехали, а? — примирительно попросила я. — Или будем ругаться?

— Зачем ругаться? — поинтересовался Арман из прихожей. — Я не против поехать на машине Олеси, свою во дворе припаркую, заберу на обратном пути.

— Да я с ним на одном поле… — прошипела Олеся, проглотив грубость, однако и так было понятно, что она думает об Армане и его соседстве в своем «Ниссане».

Но потом она шумно выдохнула, потерла переносицу и махнула рукой.

— Ладно! Только ради этого маленького колобочка, которому так с папкой не повезло!

Олеся погладила меня по холмику живота, обтянутому свитером. Продефилировала мимо Армана, влезла в кроссовки и, так и не взглянув больше в его сторону, крикнула от порога:

— Жду в машине!

Арман как стоял все это время, так и продолжил стоять, лишь изогнул черную бровь немым знаком вопроса.

— Все сложно, — буркнула я. — Кстати, откуда у тебя машина? Уже заработал?

— Она не моя на самом деле — служебная. Игорь отдал свою старую «Ладу», чтобы я мог ездить по делам.

Я попыталась попасть ногой в тряпичный сапожок, но он увертывался, как живой. Арман присел на корточки и поймал мою лодыжку осторожными и крепкими пальцами, не удержался и погладил выступающую косточку на щиколотке. Я, охнув, пошатнулась и оперлась одной рукой на его плечо, вторую опустила на черноволосую макушку, зарылась пальцами в жесткие волосы. И снова по венам побежал знакомый горячий ток. Неужели это никогда не кончится?

Арман обул одну ногу и так же бережно дотронулся до второй ступни, ненадолго задержал ее в своей большой теплой ладони. И все это в полной тишине. Вроде это и лаской не назвать — он просто помог мне одеться, но отчего-то сделалось так жарко, и сердце затрепетало где-то в горле, вот-вот выскочит рыбкой.

Олеся ждала нас, сжав руль и губы. «Ниссан-Микра», похожий на жука, фырчал вместо рассерженной хозяйки.

Меня усадили на заднее сиденье за местом водителя: говорят, это самое безопасное место в любом автомобиле. Арман сел рядом. Олеся врубила музыку едва ли не на всю громкость и рванула с места.

Путь до села Засечное раньше занимал два часа. Старая дорога, покрытая ямами и колдобинами, была настоящим испытанием для водительских нервов и подвесок, но недавно, в год выборов, когда в депутаты баллотировался кандидат, выросший в наших краях, асфальтовое покрытие поменяли. Теперь добираться до дома стало безопасно, а главное — быстро.

Конечно, на узкой дороге, зажатой между двумя лесополосами, все равно нужно глядеть в оба, чтобы из-за поворота не выскочил встречный автомобиль, но Олеся всегда водила аккуратно, в опасных местах притормаживала. Да и не так уж много было на дороге опасных мест, разве что песчаная насыпь, на которую поднималась дорога, прежде чем нырнуть на равнину и дальше уже мчаться среди зеленых полей летом или белых чистых просторов зимой.

По обеим сторонам насыпи стояли невысокие отбойники, чтобы предотвратить падение машины с крутого склона.

И все шло хорошо: ясная погода, сосредоточенная и осторожная Олеся… Вот только никто не мог предвидеть, что на дорогу прямо посередине насыпи выскочит взъерошенный худой пес. Он испуганно заметался туда-сюда, так и норовя угодить прямиком под колеса.

Олеська выругалась, выкручивая руль. Она, всегда спасавшая бесхозных кошек и собак, никак не могла допустить, чтобы под колесами ее автомобиля погибло живое существо.

Все случилось так быстро!

Я вскрикнула, цепляясь за подлокотник. Арман отреагировал мгновенно: обнял, закрыл меня собой, одной рукой уперся в дверцу, амортизируя, насколько это возможно, удар. Как в замедленной съемке я видела, что машина взлетает над дорогой: плоский камень сыграл роль трамплина. Передние колеса «Ниссана» преодолели ограждение, но задние зацепились за отбойник, и автомобиль повис, опасно покачиваясь над откосом, наподобие детских качелей «тяги-перетяги». Любое неосторожное движение могло нарушить хрупкое равновесие.

Арман почти полностью заслонил обзор ветрового стекла, но и того, что я увидела, оказалось достаточно, чтобы воздух смерзся в легких — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Земля далеко внизу: если упадем, костей не соберем.

Я инстинктивно закрыла ладонью живот в попытке защитить самое дорогое, что у меня есть. Олеся тяжело дышала и всхлипывала, боясь шевельнуться.

Арман все так же сидел, нависнув надо мной, укутав, будто в кокон. Он неторопливо осматривался и, кажется, был единственным, кто сохранял хладнокровие. Наклонился и, успокаивая, поцеловал меня в висок.

— Замрите и не двигайтесь!

— Что ты задумал? — прошептала Олеся. — Стой. Я лучше попробую позвонить в службу спасения.

Олеся потянулась к сумочке, и «Ниссан» тут же накренился вниз. На одно мучительно долгое мгновение он завис, прежде чем рухнуть с откоса…

А сразу после этого… Я в первую секунду не поняла, что случилось. Меня окатило дождем квадратных осколков, в которые превратилось выбитое заднее стекло. Армана рядом не было. Он…

Заскрежетало железо, не рассчитанное на то, что крышу «Ниссана» обхватят гигантские когти. Черный дракон сжал автомобиль, будто игрушечную машинку, и, подняв в воздух, медленно и плавно понес над землей.

В зеркале заднего вида я видела остекленевший, очумевший Олеськин взгляд. Вот так, наверное, выглядела и я, когда узнала, кто такой Арман на самом деле.

Полет продолжался недолго. Арман снял автомобиль с насыпи, спустился в долину и опустил нас на обочине. Хорошо, что дорога в это время оказалась пустынна и никто не стал свидетелем ожившего кадра из киноэпопеи Питера Джексона.

Арман снова сменил ипостась и, распахнув заднюю дверцу, всунулся в салон, оглядел меня с ног до головы и ощупал.

— Что-то болит? Не стукнулась? Елена! Елена, ответь мне!

Я заторможенно моргнула, возвращаясь к действительности. Малыш неуверенно толкнулся в животе, точно пытался сообщить: «Мама, папа, все в порядке. А что это было?»

— В-все хорошо, — пробормотала я, слегка заикаясь.

На переднем сиденье заворочалась Олеся, скинула ремень безопасности, пошатываясь, выбралась из машины и не оборачиваясь пошла вдоль обочины. Ясно, у человека шок.

— Олеся! Олеся, стой! — Я начала выкарабкиваться следом за подругой, но не так-то просто это сделать с пузом. — Арман, догони ее!

Догонять не пришлось. Олеся сделала еще несколько спотыкающихся шагов, а потом развернулась и двинулась назад. Губы подруги тряслись, но зато лицо перестало напоминать застывшую маску.

Арман помог ей сесть на водительское сиденье, каким-то образом — хотя понятно каким, по запаху! — отыскал в рюкзаке, брошенном на пол, термос с кофе. Плеснул в крышку горячий напиток и протянул Олесе, а мне налил в пластиковый стаканчик, обнаружившийся в бардачке.

— Лена, мы умерли, да? — Первое, что спросила Олеська, когда смогла говорить.

— Нет, нет! Нет, что ты! Мы живы! Все хорошо. Просто Арман — дракон… Так уж получилось.

Да, отличное объяснение! Сразу должно успокоить сбитую с толку, перепуганную подругу!

— Арман — дракон, — медленно повторила она, — Понятно. Что же тут непонятного.

В классике советских фильмов — «Иван Васильевич меняет профессию» — управдом Ульяна Андреевна таким же оптимистичным тоном подбадривала мужа, закутанного в смирительную рубашку: «И тебя вылечат! И меня вылечат!»

Я потянулась и взяла подругу за ледяную руку.

— Олесь, правда. Он дракон из другого мира. Мы тебе сейчас все расскажем!

— Дракон. — Олеся хихикнула. — А я-то решила было, что ангел смерти — с такими-то черными крыльями.

— Олеся… — хрипло прошептала я: меня пугало ее хихиканье.

Но подруга потерла висок, влила в себя кофе, тряхнула головой и кивнула:

— Все. Я готова. Рассказывайте.

История, которую Олеся знала в другой интерпретации, заиграла новыми красками. Теперь я могла говорить открыто, и Арман, откупившийся от гарпий собственными пальцами, а потом с риском для жизни вернувший меня в мой мир, перестал выглядеть таким уж «арбузером».