Не перегнула ли я палку? Вот сейчас Арман взбеленится от намека на то, что он не больше, чем летучая ящерица. Темные брови взметнулись вверх… А потом дракон расхохотался так громко, что посетители, прервав разговоры, стали поворачиваться в нашу сторону. Однако, увидев, кто смеется, тут же отводили взгляды.

— Они тебя боятся, — сказала я, вспомнив тролля, который сбежал, едва увидев Армана.

— Это не страх. Скорее уважение и традиция.

— Они сразу понимают, что ты дракон?

— Да, — ответил Арман односложно.

Ему было плевать на настороженные взгляды посетителей.

— Вот потому мы и не ходим в такие заведения, — сказал он. — Поклонение иногда слишком утомительно.

Он подвинул мне коробку, которую принесла сотрудница в забавной зеленой кепке с тряпочными зубами и выпученными игрушечными глазами. Посетители здесь сами забирали заказ, но не в нашем случае.

В коробке обнаружился рис с фрикадельками.

— Это соевое мясо.

— Угу… — пробурчала я, думая о другом.

«Поклонение? Как бы не так. Они опасаются тебя, Арман. И их можно понять…»

— Тебе никогда не хотелось оказаться ближе к народу? — спросила я тихо. — Представить, что ты один из них? Иногда полезно посмотреть на мир глазами простых людей. Ты ведь управляешь корпорацией и даже не знаешь, о чем думают рядовые работники…

Кому я объясняю? Дракону? Он на всех смотрит как на букашек. Ведь именно так выглядит мир с высоты.

— Хм. Интересная мысль. Как-нибудь попробую, — не стал спорить Арман, но понятно было, что это отговорка — мол, не пикироваться же с беременной женщиной.

Я вздохнула и взяла ложку. Арман сидел напротив и с легкой улыбкой смотрел, как я ем. Сейчас, во время хрупкого перемирия, я невольно вспоминала немногие моменты счастья. Как я лежала на плече дракона в своей квартирке и думала, что нас теперь ничто не разлучит, что мы — одна семья: Арман, я и наш малыш.

В лонгсливе с веселым принтом, пусть и ужасно глупым, со слегка взъерошенными волосами дракон выглядел почти как нормальный человек. И как бы хотелось не обращать внимания на его безупречную внешность! Глаза при дневном свете казались бархатными омутами, идеальные черты лица как будто вырезаны из мрамора гениальным скульптором.

Как же ты хорош, скотина!

— Когда я был ребенком, я много раз просил родителей позволить мне ходить в обычную школу. Завести друзей, — сказал Арман и быстро взглянул на троицу — подростков, которые молча уминали остатки пиршества. — Тогда мне это казалось забавным. Но чем старше я становился, тем сильнее осознавал, что между нами пропасть.

— Пропасть? Это потому, что ты лучше?

— Я дракон, Элени. Что еще тут можно сказать?

— Как же ты не побрезговал разделить постель с презренной человечкой? — выдохнула я.

Во мне закипала злость. Потрясающая надменность! Конечно, когда тебя воспитывают с представлениями о том, что ты стоишь на вершине мира, откуда появятся другие мысли? Но ведь он мог хотя бы попытаться взглянуть на жизнь с другой стороны.

Арман подался вперед.

— Я могу делить постель с кем угодно, Элени. Запомни это. Это право дракона испокон веков. Почти позабытое сейчас, но его никто не отменял. Смотри.

Арман поднял руку, подзывая молоденькую сотрудницу в смешной зеленой кепке. Девчонка вышла из-за прилавка и неохотно двинулась в нашу сторону. Даже издалека было заметно, что ей не по себе. Посетители отводили взгляды.

— Вы чего-то еще хотите? — пролепетала сотрудница, комкая краешек униформы, и вдруг, совершенно не к месту, выпалила: — У меня совсем скоро свадьба! Я очень люблю своего жениха!

— Хочу. — Арман усмехнулся уголком губ.

«Тебя!» — считывалось в его взгляде.

Я вскочила на ноги и двинулась к выходу, не разбирая дороги. Ну почему всегда надо быть такой отвратительной сволочью? Только-только мелькнет в Армане что-то человеческое, живое, как он тут же все испортит.

— Хочу, чтобы вы рассчитали меня, — услышала я за спиной. — А это ваши чаевые.

— Ой, как много! — пискнула девчонка. — Не надо было…

Арман догнал меня у двери, взял под локоть.

— Я просто пошутил, — негромко сказал он. — Брось, Элени. Не дуйся. Никто мне не нужен. Подожду, пока ты перестанешь строить из себя недотрогу.

Я вырвала руку. Наши взгляды схлестнулись.

— Ты с ума меня сводишь, — добавил он, будто бы шуткой.

В его глазах кипела буря эмоций: и гнев, и желание, и уже знакомое удивление — Арман не понимал, почему его так неудержимо влечет к жалкой человечке.

И почему меня так непреодолимо тянет к нему? Если бы знать!

Незаметно пролетели две недели. По сравнению с первым днем в новом мире, который казался бесконечным, теперь дни бежали с головокружительной скоростью. Порой мне становилось страшно, что не успею я оглянуться — родится ребенок. Во время второго визита к врачу выяснилось, что драконы развиваются быстрее, чем люди. Беременность продлится всего семь месяцев! А бежать надо, пока не появился живот.

Сейчас, в десять недель, он был пока совсем незаметен, но еще немного — и округлится. Мина предупредила, что на фабрики на острове Дорин с неохотой принимают беременных, ведь с ними столько возни!

Мина теперь каждый день рассказывала мне что-то полезное об устройстве мира. Он во многом оказался похож на наш и чуть-чуть напоминал Индию с ее кастовыми предрассудками.

Драконы всегда были шишками на ровном месте — прежде аристократы, а теперь владельцы корпораций. Среди них никогда не было простых работяг, да оно и понятно.

Оказалось, что раса сильно влияет на социальное положение. Орки считались не очень умными, зато сильными, и если ты родился орком, значит, тебе в жизни не светит ничего, кроме простой физической работы. Эльфы, наоборот, становились врачами, учителями, учеными — интеллектуальной элитой. Гоблины были заняты в сфере услуг. Гномы считались отличными мастерами: они работали ювелирами, чинили технику и электронику любой сложности. Оборотни шли в военные и телохранители.

Гарпии, рассказ о которых до сих пор не шел из ума, были отбросами общества, преступниками самого мерзкого пошиба. Хотя, что уж говорить, преступников и среди других рас хватало.

А вот люди… Людей за людей не считали. Их мало в этом мире, и все они потомки попаданцев. Кто-то умудрялся пробиваться и неплохо устраивался. Мина уверяла меня, что сама лично знакома с учительницей-человеком и несколькими бухгалтерами-людьми, но все же люди частенько едва сводили концы с концами.

Помощница принесла мне книгу для первого чтения, и теперь я изо всех сил зубрила иероглифы. Детей учили самым простым символам, они даже сохранили сходство с предметами, которые обозначают. Пиктограмма «дерево» похожа на ствол дерева с двумя ветками, а «глаз» напоминал человеческий глаз, поэтому я легко их запоминала.

Мина обещала, что скоро принесет вторую книгу, где простые иероглифы складываются в сложные.

До второй книги дело не дошло… Но не буду забегать вперед, обо всем расскажу по порядку.

Дверь в спальню я теперь запирала на ночь, а утром — не всегда, но часто — обнаруживала ее открытой. На комоде в такие дни появлялись коробочки с драгоценностями. В бархатных углублениях лежали то серьги со сверкающими голубыми камнями, то колечко тонкой работы, то подвеска на цепочке.

Утром Арман делал вид, что он здесь ни при чем. Спокойно завтракал, перекидывался парой слов с Рейнирой, уткнувшейся по обыкновению в телефон, и даже не смотрел в мою сторону.

Украшения явно стоили дорого, и я подумывала захватить их с собой, хорошо, что посоветовалась с Миной.

— Это драконье золото, — покачала она головой. — Если твой малыш — крошечный маячок во тьме, то это — сирена, которая укажет дракону путь. Его нельзя брать.

Когда мы сидели на террасе, Мина давала мне свой смартфон с картой города. Я изучала ее, пока помощница закрывала меня спиной от камеры и делала мне сложные прически. С географией у меня всегда было туго, но карту я изучила так хорошо, что смогла бы из любого района города пешком добраться до порта, откуда паромы отправлялись на Дорин.