И вот как-то возле городских кузниц остановилась карета, запряженная дорогими лошадьми. Из нее вышел человек небольшого роста и направился к кузнецам.

– Господа кузнецы, – сказал он приятным голосом, – я хочу предложить вам посмотреть на мой товар.

С этими словами слуги начали выгружать из кареты сундуки. Когда же они их открыли, в них оказались настоящие шедевры кузнечного мастерства – великолепные мечи и сабли, причудливые замки, острые ножи, кованые ограды редкой красоты, ажурные петли, крепкие подковы, словом, все, что местные кузнецы делать мастаки. Кузнецы не торопясь рассматривали каждый товар и восхищенно кивали головами:

– Посмотрите, как умело тут сделана конструкция, как красив узор, как благородна сталь! Да, это делали большие мастера!

– Я знал, что вы оцените мой товар, – сказал незнакомец, он взял очень красивую дверную ручку и поднял ее высоко над головой. – Во сколько господа кузнецы оценят такую вещицу?

– Сударь, если на продажу, то такой товар будет стоить 10 медяков, – ответили ему кузнецы.

– А я вам, господа, продам ее за одну медную монету.

– Одну медную монету? – удивились кузнецы; они взяли изделие и начали его рассматривать. – Да тут металла только на 2 монеты, да угля купи для печи, да выплави этот металл, да сделай такой вот затейливый узор, с чем не всякий кузнец справится. Но если у вас, сударь, есть таких ручек много, то мы, пожалуй, купим их у вас, если вам не жаль.

– Для вас, господа, ничего не жалко – вы будете получать от меня кузнечный товар самого высокого качества по самым низким ценам и в таком количестве, в каком пожелаете.

– Постойте, – сказал один седой как лунь старый кузнец, – тогда мы перестанем быть кузнецами и не будем больше ничего ковать.

– Этот уважаемый человек стар и мудр, – сказал незнакомец, – но он отстал от жизни. Вы не перестанете быть кузнецами, поскольку только вы можете распознать настоящий товар. Только вы сможете его продать и хорошо заработать.

– Так оно и есть, – согласились молодые кузнецы, – важно не молотом махать, а в голове что-то иметь. Мы в кузнечном деле понимаем, а это главное!

– Ну, раз молодежь молотом махать не хочет, то и мне, старому, не пристало, – сказал старый кузнец. – Только скажи, мил человек, ведь торговля требует большого оборота денег, а где мы эти капиталы возьмем?

– Вы получите от меня оборотный капитал в миллион золотых, – заявил невысокий человек. – А взамен я попрошу немного – одну девятую солнца над вашим городом.

– Солнца? – рассмеялись кузнецы. – Да вы, сударь, чудак! Ну, коли так, то по рукам!

– Наше соглашение вступает в силу первого декабря, – строго сказал незнакомец. – Готовьте свои лавки к товарам! Честь имею кланяться.

Он быстро сел в карету, и она вихрем унеслась от кузниц.

– Кэтрин, смотри – в карете едет мой карлик! – дернул сестру за рукав проходящий мимо Курт.

– Где? – недоверчиво повернулась девочка. – Точно!

Карлик, а это был он, тоже увидел детей и спрятался за занавеску кареты. Он спешил к портным.

– Господа портные! – по-деловому обратился к ним Карлик. – Извольте взглянуть на некоторые товары!

И к изумленным портным принесли диковинные платья и камзолы, рубашки и юбки, брюки и галстуки.

– Ах, какая линия! Какой крой! Что за выточка! – перебивая друг друга, восхищались портные и портнихи.

– А ткань, вы посмотрите, какая ткань, – не унимался Карлик, – такой тонкой ткани вы еще не видели. А теперь вопрос – сколько стоит эта юбка? – и он достал из сундука чудную кружевную юбку.

– Если на продажу, сударь, то, надо думать, никак не менее двадцати монет. Тут и ткань, и работа, и крой – двадцать монет, это ее цена.

– А я вам, господа, продам всего за две монеты. При этом я могу поставить любую одежду, даже ту, о которой вы и понятия не имеете. И все из добротных тканей, сшитых лучшими мастерами мира.

– Но, сударь, мы простые портные и у нас нет денег на оборот таких товаров.

– Господа, я имею дело с честными деловыми людьми и могу предоставить вам кредит в два миллиона золотых. От вас же требуется сущая безделица – уступите мне одну девятую солнца над вашим городом.

– Солнца? А не будет ли нам от этого холоднее? – спросила старая портниха.

– Ерунда, – сказала молодая щеголиха, примеряя роскошное платье, – одна девятая – это такая малость, а потом теперь ты можешь купить любую шубу и согреться лучше, чем в солнечный июльский день.

– И то правда, – согласились портные. – Чего колоть руки об иголки и стаптывать башмаки в поисках тканей, выслушивать капризных клиентов и каждый год придумывать новые фасоны? Мы и так все получим и будем удивлять наших клиентов каждый день.

И портные ударили с Карликом по рукам, очень довольные собой. Они еще долго стояли на улице и обсуждали выгоды нового предложения, но так и не заметили, что красотка, которая первой поддержала Карлика, незаметно шмыгнула в переулок, превратившись там в черную тень.

Жизнь у игрушечников шла своим чередом. Как-то в один непогожий день Иоганн пошел к своему приятелю сапожнику Стефану.

– Друг, – сказал Иоганн, – не смог бы ты мне залатать сапог, а то последнее время он стал просить каши.

– Дружище! – встретил его довольный Стефан. – Давай сюда свою беду! – он взял сапог, осмотрел, оторвал подошву и все это выбросил в мусор. – Мой друг не достоин такого старья, и я буду не я, если не справлю что-нибудь получше.

Он открыл сундук и залез туда почти весь.

– Вот! – из сундука показалась довольная голова. Стефан держал в руках добротные и очень красивые сапоги. Хромовые, по бокам красные вставки, а с голенищ свисали яркие бархатные кисти.

– Вот это да! – удивился Иоганн. – Стефан, да ты просто мастер, сколько же ночей ты над этим не спал?

– Я? – замялся Стефан. – Ну, вообще-то это сделали где-то далеко отсюда. Понимаешь, сапожники нашего города заключили выгодный контракт с господином Карликом, и теперь мы получаем лучший товар по дешевке. Нам незачем теперь кроить кожу и махать молотком день-деньской. И теперь мне для того, чтобы сделать другу подарок, не обязательно не спать ночами и прокалывать дырки шилом при свете тусклой свечи.

И Стефан поведал Иоганну о странной причуде заезжего богача. Игрушечник внимательно рассмотрел сапоги и сказал:

– Друг, а мне приятней было бы носить сапоги, которые сделал ты. Они бы несли тепло твоих рук, отражали бы свет твоей свечи за окном, а нити, как наша крепкая дружба, держали бы между собой куски кожи крепко и надежно.

– Друг, но мне никогда не сделать таких сапог, и даже если бы это удалось, то заморские мастера продают такие за бесценок, и от такой работы я не получил бы никакой выгоды.

– А ты сделай лучшие сапоги! – возразил Иоганн. – Вспомни, как ты своей невесте подарил туфли, которых не было даже у королевы, и она с радостью стала твоей женой. Вспомни, как ты своей больной дочурке сделал башмачки, и она выздоровела, вспомни тысячу сапог, которые ты в три дня сшил нашим солдатам, и они прошли в них сквозь непроходимые болота и разгромили неприятеля.

– Когда это было! – вздохнул Стефан. – Ты знаешь, Иоганн, я хочу покоя, я не хочу больше гнуть спину с утра до ночи, я хочу быть уважаемым степенным горожанином, и я не хочу, чтобы мой сын вечно кроил и шил на чьи-то ноги.

– Значит, твой сын будет не в состоянии пошить чудные туфли невесте, он не сможет развеселить заболевшую дочь и не сможет обуть солдат для нашей защиты, если из-за моря не пришлют товар.

– Зато мой сын может купить любую обувь и многое, многое другое, – возразил Стефан.

– Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что любовь женщины, здоровье ребенка и победу своей стране не купишь ни за какие деньги, – отрезал ему игрушечник.

– Ах, так ты меня за чурбана безмозглого считаешь, – обиделся сапожник. – Так и скажи, мол, Стефан шкурой продажной стал, да только не совесть в тебе это говорит, не разум, а зависть. Зависть к моему богатству. Вот что – забирай свою рвань и никогда не приходи сюда!