"Звезды" делают паузу, переводя взгляды друг на друга, изучая толпу, заставляя мое сердце стучать в ушах, когда звучит свисток, и они медленно присоединяются к остальной команде, готовые начать игру.

Мы наблюдаем в тишине, полностью поглощенные подбрасыванием монеты, как судья подает сигнал к началу матча "Звездам". После последней схватки Ксавье указывает, приказывая всем разойтись, и, как хорошо смазанный механизм, все занимают свои позиции. Раздается свисток, Ксавье называет номер, и все действие происходят одновременно.

Защитник блокирует удар, когда Ксавьер передает мяч Арчи, который молнией проносится между оборонами "Вайперс". Мои глаза обегают игроков, сдерживающих "Вайперс", давая Арчи достаточно места, чтобы нанести первый удар, как раз в тот момент, когда средний полузащитник "Вайперс" сбивает его.

— Черт, — шиплю я, когда Чарли прячет лицо, чтобы не видеть этого зрелища, но Арчи поднимается в считанные секунды.

— Это было быстро, — комментирует Бетани, улыбаясь Чарли, когда оборачивается, и Чарли расслабляет плечи от комплимента в адрес своего мужчины.

Наблюдая, как Тобиас наклоняется, чтобы помочь Арчи подняться на ноги, похлопывая его по шлему, когда он встает, я могу сказать, что они разговаривают друг с другом. Хантер и Ксавьер подходят, чтобы встать перед ним, вероятно, планируя следующий спектакль, когда внезапно Арчи указывает пальцем в нашу сторону, и мне приходится сдерживаться, чтобы кровь не прилила к моим щекам, когда "Звезды" в замедленной съемке поворачиваются, чтобы посмотреть на нас.

Я ненавижу, что они в шлемах, что я не могу видеть их эмоции на лицах, когда слышу, как Бетани бормочет резкое — О, черт возьми, — себе под нос.

Единственный признак того, что они действительно нашли нас, — это сжатые кулаки у каждого из них по бокам. Они не двигают ни единым мускулом, даже не реагируют на то, что тренер выкрикивает их имена, и вот тогда я точно знаю, что полностью завладела их вниманием.

Сидя в толпе красно-черных, я выделяюсь в своей бело-зеленой футболке, как и хотела. С моими волосами, собранными в пучок, задняя часть моей майки хорошо видна, и я надеюсь, что они поняли мое сообщение. Поворачиваясь, чтобы показать им имя, выглаженное на моей футболке, я наблюдаю, как Бетани улыбается рядом со мной, когда Чарли протягивает руку и дает ей пять.

Здесь не написано "Эшвилл", как они планировали. Там не написано "Холмс", как они хотели для ободряющего митинга. Здесь даже не написано "Найт", как на той что Ксавье натянул мне через голову на последней игре, на которой я присутствовала.

В моей голове проносятся воспоминания о каждом случае, когда они издевались надо мной, толкали меня или наказывали за что-то, что на самом деле не имело ко мне никакого отношения.

— Мы делимся, так что если у тебя был один из нас…

— Арчи — твой брат, твой брат-близнец.

— Пошла ты.

Видео, где я хожу голая по коридорам.

Именно поэтому я стою спиной к полю, поправляя майку с бьющимся в горле сердцем.

Там толстыми белыми печатными буквами написано: — ГРЕЙДИ.

Потому что я такая, мать твою, и есть.

ХАНТЕР

Она сидит на гребаных трибунах для гостей. Чертовы. Трибуны. Блять. Для. Гостей.

И ей каким-то образом удалось уговорить мою сестру пойти с ней, что только говорит мне о том, что мы это заслужили.

Этим утром я был взволнован, весь взбудораженный игрой с нашим соперником и видением ее в моей футболке, пока мы уничтожали их. Но в ту секунду, когда мы упомянули об этом за обедом, я понял, что ничего из этого не произойдет, особенно после того, как она не надела футболку Тоби на ободряющем митинге.

Когда крем попал мне в лицо, классический сюрприз для поднятия настроения, я с завистью смотрел, как Чарли бросилась к Арчи, и молился, чтобы Иден сделала то же самое, но нам следовало бы знать лучше.

Вместо этого она ушла, и мы не смогли увидеть ее до сих пор. Мое сердце остановилось, когда она не сидела с Коди и Райаном, но когда Тобиас упомянул об этом Арчи, поднимая его с травы, он указал прямо в ее сторону.

— Что за хуйня на самом деле? — Ксавьер рычит, его тело вздымается так же сильно, как и мое.

— Кто-нибудь, пожалуйста, может мне сказать, почему моя девушка сидит с этими гребаными Вайперами? — Тобиас хмыкает, застыв на месте справа от меня, как раз в тот момент, когда она медленно поднимается на ноги, ее зелено-белая футболка делает ее похожей на ангела среди дьяволов посреди всех этих черно-красных футболок Вайперс.

Наблюдая, как она медленно поворачивается, показывая нам шоу, я не могу удержаться от усмешки. — Я думаю, она села к Вайперам, чтобы доказать, что маленькая мисс Иден Грейди действительно самостоятельная женщина. — Как бы сильно я ни хотел, чтобы она была в футболке Эшвилла, я должен признать, что она выглядит чертовски сексуально, но в своей футболке Грейди она выглядит на ней как вторая кожа.

— Неужели она не могла сделать что-нибудь такое, что не лезло бы мне в голову, когда мне нужно сосредоточиться? — Ксавье шипит, и я поднимаю бровь, глядя на него, хотя он этого не видит.

— К сожалению, Ксавьер, она бы сказала, что нам на самом деле было насрать, когда мы трахались с ней, так что это действительно честная игра.

Арчи тихонько посмеивается и отступает назад, оставляя нас троих взять себя в руки.

— Если она сидит с Вайперс, это значит, что ей не все равно, ребята, — бормочет Тобиас, и вспышка надежды, которая закручивается внутри меня, подпитывает меня.

Для нас все изменилось, я это знаю, и все шло хорошо, пока мы, блядь, не завалили ее своим дерьмом. Я не буду извиняться за это. Мне не стыдно просить о том, чего я хочу, и теперь, я думаю, пришло официальное время заявить о своих правах на нее как на нашу.

Больше никакой путаницы. Больше никаких игр во власть. Больше никакого ощущения, что меня держат на расстоянии вытянутой руки.

— Как дела, пупсики, уже готовы к поражению? — Данте, капитан команды "Вайперс", подстрекательски выходит перед нами в сопровождении своих дерзких товарищей по команде, и моя кровь мгновенно закипает прямо под поверхностью. Я терпеть не могу этого засранца.

— Мы в порядке. Пойдем, — говорит Ксавье, прежде чем повернуться к команде и забрать мяч. Мы с Тобиасом молча следуем его примеру, готовые покончить с этим дерьмом.

Тренер выкрикивает наши имена, и когда мы смотрим в его сторону, я с удивлением обнаруживаю, что его лицо красное, на губах пенится слюна, и все его раздражение и злость, кажется, направлены на нас. Очевидно, кому-то не понравилось, что мы остановились, чтобы разобраться со своим дерьмом. Не повезло.

— Это для нее, Ксан, — бормочу я, проходя мимо него, чтобы занять свое место, и он понимающе кивает. Идеально.

— Двадцать один. Все на двадцать один, — кричит он так, что слышит вся команда, и мы занимаем свои места, готовые к контратаке, которую он хочет продолжить.

Ксавьер — король дезориентации, потому что он может перестроить свое тело за долю секунды, заставляя всех гадать, что, черт возьми, только что произошло, и двадцать один говорит мне, что я должен быть готов.

Отрываясь от схватки, я краем глаза наблюдаю, как Ксавье выстраивается в линию, как будто собирается бросить Тобиасу. Все прикрывают его, как и планировалось, но в последнюю миллисекунду мяч, кружась в воздухе, летит ко мне, и я идеально ловлю его руками, прежде чем броситься бежать по полю.

Ни один Вайперс не готов, особенно с тех пор, как мы работали над тем, чтобы перенести этот ход из двенадцатой игры. Ставя одну ногу перед другой, я топчу траву, чувствуя, как кто-то приближается справа от меня, как раз в тот момент, когда товарищ по команде сметает их с лица земли, и я продолжаю движение, едва успевая вырваться из их хватки.