— Ты будешь Фродо для моего Сэмуайза Гэмджи?

— Детка, мои светлые волосы делают меня Леголасом, и ты это знаешь. Я не повезу кольцо ни в какой Мордор, понял? Я собираюсь быть чертовски элегантным эльфом с плавными движениями. Если кто и Фродо, так это Ксавьер, хотя из него получился бы Голум получше, — говорю я, надув губы, и он широко улыбается.

— Продолжай в том же духе, и ты сможешь быть Гимли, — дразнит он, и я не могу сдержать смех, срывающийся с моих губ.

— Прекрати, — говорю я со смехом, нажимая "Play" на "Властелине колец", и он ложится на кровать рядом со мной, расслабляясь в уютной тишине, которая нас окружает.

Он скрещивает руки за головой, и я стараюсь не следить за каждым его движением, за тем, как мягко поднимается и опускается его грудь при каждом вдохе.

— Кем бы мог быть Тобиас? — Я размышляю вслух, и Хантер хихикает.

— Этот ублюдок возомнил бы себя Арагоном только для того, чтобы сыграть сцену открытия двойных дверей. — Я не могу удержаться от смеха, насколько это правда. — Просто чтобы ты знал, Тоби не знает, что я сейчас здесь. Так что, если он позвонит, я не возьму трубку.

— Почему? — Спрашиваю я, отрывая взгляд от вступительной сцены, чтобы увидеть, что он уже смотрит на меня. Если я сейчас протяну руку, то смогу легко провести пальцами по его лицу.

— Потому что он был бы здесь, если бы знал, — отвечает он, как будто это говорит само за себя.

— Это проблема? — бормочу я, когда мое сердцебиение учащается. Я волнуюсь, что только что уговорила себя смириться только для того, чтобы он не смирился с тем, что это за хуйня такая.

— Нет, это не проблема. Я просто хотел, чтобы ты побыла со мной еще немного. Особенно после прошлой ночи, — признается он, его голос едва громче шепота, и меня обдает волной, как будто меня только что обсыпали волшебной пылью или что-то в этом роде. Бабочки сходят с ума у меня в животе, а руки покрываются мурашками.

Сжав губы, я храню молчание, снова переводя взгляд на телевизор. Прошлая ночь явно чертовски многое изменила между нами двумя. Мы разрушили наши стены и предложили друг другу наши более уязвимые стороны. То, что я чуть не утонула, сделало это со мной, и даже несмотря на то, что в эту минуту вокруг нас так много всего происходит, я не могу ничего поделать, но меня тянет к нему все больше и больше.

Хантер защитил меня, когда украли мою одежду. Он взбежал по ступенькам в середине футбольного матча, чтобы посмотреть, что происходит, когда я получила свое первое текстовое сообщение с угрозами. Он даже заботился обо мне в самые трудные моменты, снабжая закусками, напитками и лекарствами. Даже когда я узнала о своих отношениях с Арчи, Хантер не был в курсе. Он был так же удивлен, как и я, но, в конечном счете, он был рядом со своим другом, со своим братом, и, если я до конца честна сама с собой, я уважаю такой уровень преданности.

Лежа на боку, подложив руки под лицо, я наблюдаю за ним краешком глаза, в то время как мое сердце бешено колотится в груди. Зачем ему все это делать? Зачем ему вытаскивать меня из воды прошлой ночью, а потом, услышав, как я трахаюсь с его другом, настаивать на том, чтобы прийти сюда? Чего он ожидает добиться? Хочу ли я, чтобы он что-нибудь получил?

— Я практически слышу, как вращаются шестеренки в твоей голове, любимая. Ты собираешься наслаждаться фильмом или будешь все время лежать в напряжении?

Прежде чем я успеваю сообразить, как ответить, мои губы уже шевелятся. — Я пытаюсь понять, почему ты здесь и чего ты от меня хочешь.

Когда он не отвечает, я медленно наклоняю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и даже я не настолько глупа, чтобы не заметить его жар.

— Просто в тебе есть что-то такое, Иден, что заставляет меня хотеть убаюкать тебя в своих объятиях и лелеять твою нежность, я все это время наблюдаю, как ты сражаешься против всего в этом мире яростно, безрассудно, но от всего сердца. Это просто притягивает меня. Ты притягиваешь меня. С твоими красивыми светлыми волосами и мерцающими голубыми глазами, в которых смешана боль и нужда. Я нахожу в себе желание быть тем, кто тебе нужен.

Твою мать.

В моем мозгу практически происходит короткое замыкание снова и снова, пока я пытаюсь переварить его слова, мои глаза прикованы к нему. Это совсем не то, что я ожидала от него услышать. Вовсе нет. Но правда в его тоне, когда он потрясает мой гребаный мир, буквально лишает меня дара речи, а мои соски становятся твердыми.

Как мне вообще на это реагировать?

— Это…это были довольно милые слова, но я все еще не понимаю, чего ты от меня хочешь, — наконец бормочу я, и его зеленые глаза пристально смотрят на меня.

Поворачиваясь на бок, повторяя мою позу, он наклоняется ближе, так что наше дыхание смешивается. — Я не знаю. Я просто знаю, что хочу быть рядом с тобой, я хочу, чтобы ты доверяла мне, я хочу защитить тебя, но больше всего я хочу прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус, почувствовать тебя.

Каждое слово пропитывает мою кожу потребностью, желанием, и когда он заканчивает говорить, он поднимает руку, чтобы провести пальцем по моей щеке, заставляя меня сразу почувствовать себя желанной.

— Я не возвращаюсь ни на секунду, — бормочу я слабым голосом. Он знает, что я трахалась с Ксавьером не один раз, но я передала ему то же самое сообщение.

— Это было еще до "Звезд", любимая. Мы оба это знаем, — отвечает он, когда мое тело на дюйм приближается к его.

— Я трахнула обоих твоих друзей. Ксавье и Тобиаса. Мне нужно…

— Кого ты пытаешься отговорить от этого, Иден? Меня или себя? Я уже знаю все эти вещи. Я уже знаю, что Тобиас увлечен тобой так же, как и я, Ксавье тоже, просто у нас у всех совершенно разные способы показать это.

Он проводит пальцем от моей щеки к ключице, и моя кожа горит от его прикосновения, пока он не сводит с меня взгляда.

— Прошлой ночью ты увидел часть моей души, которой больше ни у кого нет, Хантер. Это кажется другим, это…

Мои слова прерывает прикосновение его губ к моим, и я мгновенно издаю стон в его рот, когда его рука обводит мой затылок, притягивая меня ближе, когда моя грудь прижимается к его.

Его губы мягкие, нежные и требовательные одновременно, когда он неторопливо исследует мой рот. Я обхватываю ладонями его лицо, отчаянно желая большего, почти не оставляя места между нами.

Я не могу думать. Он поглощает меня, оставляя задыхаться в ожидании следующего вдоха.

Упираясь ему в грудь, я скатываюсь с кровати, когда он ослабляет хватку на моей шее, приземляясь на ноги, когда я провожу рукой по лицу.

Я не впускаю людей, не в таком виде. Мы трахаемся, а потом расходимся. Это совершенно новая территория, и она путается у меня в голове.

— Черт, — бормочу я, мгновенно сожалея о потере его прикосновений, но это было так много всего сразу, что мне просто нужна была секунда.

— Я сожалею…

— О Боже мой, не извиняйся, правда, просто не надо, — перебиваю я, расхаживая по краю кровати и пытаясь успокоиться. — Мне просто нужна минута или около того, может быть пять. Или, может быть, для меня было бы хорошей идеей пойти помастурбировать в ванную на пять минут, а потом вернуться, и я не буду чувствовать себя гребаным подростком, принявшим виагру или что-то в этом роде, — бормочу я, и он садится на край кровати, пытаясь незаметно привести себя в порядок и ухмыляясь мне.

— Приятно знать, что ты так же взволнована, как и я.

Подожди, что? Меня беспокоит, что я ловлю его на слове, поскольку "Звезды" и их слова до сих пор не сослужили мне хорошей службы. Могу ли я верить, что все изменилось?

Я разворачиваюсь к нему лицом, но моя рука хватается за банку "Dr. Pepper" на тумбочке, и в замедленной съемке она приземляется Хантеру на колени. Мы в шоке смотрим, как шипучая жидкость продолжает заливать его шорты и серую простыню рядом с ним.

— Черт, черт, черт. Мне так жаль, — выпаливаю я, наконец хватая банку, но это чертовски бессмысленно, когда она практически пуста. Не помогает, когда он просто продолжает, блядь, сидеть там, уставившись на беспорядок, который я устроила.