Сержант Лэм писал, что после того как британцы смели первую линию и вступили в лес, бой приобрел неровный и даже бессвязный характер. Густой подлесок часто заслонял обзор и к тому же нарушал слаженность действий. После сражения британцы жаловались, что пользоваться штыком было практически невозможно — солдаты постоянно запутывались в кустах и натыкались на деревья, что исключало сосредоточенную штыковую атаку. Неудивительно, что виргинцы, образовывавшие вторую линию, расценивали деревья и кусты совершенно иначе — как прикрытие, защищавшее от штыка и позволявшее сражать наступавших выстрелами из ружей. В лесу атака распалась на ряд мелких стычек; ни одно подразделение ни с той, ни другой стороны не имело ясного представления о том, что происходит на флангах[854].

На самых дальних краях поля боя разворачивались два отдельных ожесточенных сражения. Стрелки Ли и Кэмпбэлла на американском левом фланге не последовали примеру отступавших каролинцев. Напротив, они открыли огонь по цепи англичан, как только та приблизилась к ним. Этот анфиладный огонь мог привести к большим потерям, и Лесли приказал 1-му гвардейскому батальону, служившему ему в качестве поддержки, выбить американцев с их позиций. Гвардейцы дрались упорно, но добились лишь того, что Ли и Кэмпбэлл отступили на возвышенный участок на американском левом фланге, где сражались, практически отрезанные от остальных сил, вплоть до конца. На американском правом фланге стрелки Линча и конница Вашингтона тоже вели анфиладный огонь. Уэбстер двинул на них свою линию, послав следом за ней егерей и гвардейцев, до сих пор незадействованных, в качестве поддержки. Хотя американцы отступали медленно и неохотно, они все же отступили, и английский левый фланг стабилизировался. В результате этого перемещения двух английских флангов в направлении противника центр оказался практически открытым. Для защиты этой части поля Корнуоллис призвал гренадеров О’Хары и 2-й гвардейский батальон[855].

Виргинцы, составлявшие вторую линию обороны, вскоре подверглись атаке восстановленного английского центра. Стивенсу, одному из двух командиров виргинцев, было стыдно за поведение своих бойцов при Камдене, но теперь они бились с великим упорством. В этой лесной схватке едва не был захвачен в плен или даже убит сам Корнуоллис. Сержант Лэм, бывший всегда начеку, заметил, как тот пересел на лошадь одного из драгун — его собственная была убита, — чтобы повести своих людей в атаку. Но весь этот бой, происходивший среди кустов и ветвей, был настолько хаотичным и бестолковым, что за генералом никто не последовал. Еще пара мгновений, и Корнуоллис оказался бы в самой гуще виргинцев, если бы Лэм не схватил его лошадь за уздечку и не ускакал с ней назад в безопасное место, хотя вряд ли какой-либо участок этого леса можно было назвать безопасным[856].

Первыми, кто атаковал третью оборонительную линию американцев, были люди Уэбстера на английском левом фланге — скорее всего, солдаты 33-го полка. Вскоре к ним присоединился 2-й гвардейский батальон, а за ним и другие английские подразделения, за исключением тех, кто участвовал в отдельном сражении на крайнем левом фланге американских позиций[857].

Третья линия состояла из солдат американских регулярных войск — двух полков виргинцев на правом фланге и примыкавших к ним 1-го и 2-го мэрилендских полков. Эти подразделения стояли на открытом месте спиной к дороге Риди-Форк, между густым лесом справа и Грейт-роуд слева, где были установлены два шестифунтовых орудия. По другую сторону дороги расположилась конница Вашингтона — она пробилась туда сквозь ряды англичан с правого фланга первой линии. Впереди и ниже этих подразделений холм круто обрывался в овраг. В целом американцы занимали отличную оборонительную позицию.

Сражение вдоль третьей линии также состояло из нескольких этапов с перевесом то одной, то другой стороны. Первая атака была предпринята легкой пехотой Уэбстера и 33-м полком, как только они вышли из леса. Похоже, они не понимали, что им противостоит новая линия и, охваченные азартом преследования, были уверены, что победа у них в руках. Континенталы из Мэриленда и Виргинии дали залп по неприятелю, после чего пошли в штыковую атаку и обратили англичан в беспорядочное бегство. Если бы в этот момент, как полагают Ли и позднейшие историки, Грин повел в наступление всю линию, он мог бы одержать победу. Но в этом бою, состоявшем из резких подъемов и столь же неожиданных спадов, Грин не хотел рисковать всеми силами, имевшимися в его распоряжении, и был доволен уже тем, что удержал свои позиции.

Просто сохранять линию вскоре оказалось невозможным. 2-й гвардейский батальон, поддерживаемый гренадерами, пошел в атаку и выбил с позиции самое неопытное подразделение третьей линии, а именно 5-й мэрилендский полк, который бежал без боя. Американцам удалось восстановить линию благодаря действиям кавалерии Вашингтона, которая прикрыла брешь энергичной атакой. 1-й мэрилендский полк и несколько мелких отрядов виргинцев развернулись и начали теснить гвардейцев. Командовавший теми О’Хара, несмотря на ранение, построил их заново, и вскоре после этого стрелки и горцы оказались вовлечены в ожесточенную схватку — большей частью рукопашную — с американцами, которые постепенно одерживали верх. Видя, что его людям не устоять в этой беспорядочной стычке, где численный перевес пока что был на стороне противника, Корнуоллис пошел на отчаянный риск. Ранее на возвышенном участке вдоль Грейт-роуд англичане установили два трехфунтовых орудия на расстоянии от 200 до 300 ярдов от американской линии. Корнуоллис приказал стрелять из них картечью, так чтобы снаряды пролетали над головами английских солдат и падали в колышущуюся массу гвардейцев и американцев, сцепившихся в рукопашной схватке. Лежавший рядом О’Хара умолял его отменить приказ, но Корнуоллис остался непоколебим, и пушки открыли огонь, кося солдат обеих сторон. В результате обстрела стороны разделились, и это сыграло на руку англичанам. В ближнем бою они не имели себе равных во владении штыком, но лишь в тех случаях, когда сражались организованным строем. Смешавшись в одну беспорядочную толпу с противником, который к тому же имел значительное численное превосходство, они лишились своего преимущества, и в этой неравной схватке их ряды стремительно редели[858].

Расцепившись, обе стороны построились заново. Более искушенные в такого рода маневрах, англичане восстановили свой строй быстрее, чем американцы, и вскоре возобновили атаку. Тут Грин не выдержал и начал отступать, бросив на произвол судьбы свою артиллерию и раненых. Лошади, тащившие пушки, разбежались или погибли под вражескими пулями, а перемещение орудий вручную привело бы к еще большим потерям. Англичане были слишком измотаны, чтобы преследовать отступающего противника. В тот вечер оставшиеся в живых благодарили небеса, а раненые, как и в любой битве XVIII века, истекали кровью и мучительно умирали.

Два дня спустя Корнуоллис эвакуировал с поля сражения большинство своих раненых в семнадцати фургонах, дав указание: «Каждый фургон должен увезти столько раненых, сколько он может вместить». Сам Корнуоллис вместе с основными силами снялся с места 19 марта и направился в Кросс-Крик, общину шотландских горцев, у которых он надеялся разжиться провиантом и, возможно, свежими бойцами для своего стремительно тающего войска. Шотландцы отказали в обеих просьбах, и тогда Корнуоллис двинулся в Уилмингтон. Он бы охотно остался в Кросс-Крик, чтобы дать своим солдатам отдохнуть от тягот походной жизни, но армию надо было чем-то кормить. Ввиду присутствия американских иррегулярных войск на берегах реки Кейп-Фир транспортировка припасов водным путем была невозможна, так что у него не было другого выбора, кроме как возобновить поход. К этому времени Корнуоллис всерьез опасался — или говорил, что опасается, — угодить в Южной Каролине в ловушку, и к тому же он был сыт по горло погоней за Грином. Седьмого апреля он отправился в Уилмингтон с примерно 1400 боеспособными солдатами. По дороге многие умерли, включая подполковника Уэбстера[859].