Надежды Бергойна на то, что действия Клинтона вынудят Гейтса послать часть своей армии на укрепление тыла и тем самым ослабить свои силы, не оправдались. Гейтс не только прочно обосновался на Бемис-Хайтс, но и получил свежие отряды, привлеченные «победой» при Фрименс-Фарм, так что численность его войск вскоре выросла до 11 тысяч человек. Бергойн, разумеется, не получил никаких подкреплений и мок под дождем, наблюдая за тем, как его солдаты впадают во все большее уныние при виде страданий и смерти своих раненых товарищей.

В начале октября Бергойн наконец осознал всю незавидность своего положения. Он еще не был отрезан от Канады, но состояние его армии исключало возможность быстрого отступления: среди солдат было много больных и раненых, транспорта не хватало, продовольственные запасы стремительно иссякали. Взвесив все за и против, он решил сделать попытку прорваться сквозь ряды неприятеля. Утром 7 октября Бергойн выслал большой рекогносцировочный отряд от Фрименс-Фарм в том направлении, где, по его мнению, должен был находиться левый фланг неприятеля. При обнаружения слабого места он намеревался атаковать неприятеля всеми имеющимися в наличии силами. Его генералы отнеслись к этому плану без особого энтузиазма. Ридезель предложил отступить к Бэттен-Килл, небольшому притоку Гудзона, и Фрейзер поддержал его; Филлипс занял нейтральную позицию. Бергойну была ненавистна сама мысль об отступлении, и он отстоял свой план, отправив рекогносцировочный отряд тремя колоннами с десятью полевыми орудиями в диапазоне от шестифунтовых пушек до легких гаубиц. Отряд продвинулся на километр, но ничего не обнаружил. Тогда три колонны заняли линию протяженностью в тысячу ярдов. Солдаты застыли в ожидании[680].

В два тридцать пополудни американцы, которым диспозиция англичан была известна лучше, чем англичанам диспозиция американцев, пошли в атаку. Бригада Пора — солдаты из Нью-Гэмпшира под началом Эноха Пора — атаковала левый фланг англичан, а чуть позже Даниель Морган прорвал левый фланг англичан и обошел противника с тыла. При виде наступающих со всех сторон американцев британский строй дрогнул. Тогда Бергойн послал своего адъютанта Фрэнсиса Кларка к Фрименс-Фарм с приказом об отступлении, но по пути Кларка сразила пуля, и он умер, так и не передав приказ.

Между тем на поле боя появился еще один участник — генерал Бенедикт Арнольд. Этот достойный, энергичный и храбрый офицер за несколько дней до описываемых событий был отстранен Гейтсом от командования, что было равносильно приказу покинуть зону военных действий. Гейтс не переносил Арнольда и даже не упомянул его в своей депеше конгрессу, в которой сообщал о сражении 19 сентября. Арнольд, разумеется, тоже не был в восторге от Гейтса; он пропустил его намек мимо ушей и остался в лагере. Как только засвистели пули, Арнольд вступил в сражение. Он воодушевлял солдат личным примером, храбро появляясь на своем коне то перед центром, то перед правым флангом противника. Солдаты обожали Арнольда и с готовностью следовали за ним в самые жаркие атаки. Арнольд дрался, как лев, но главной причиной успеха стало смятение в рядах противника. Строй англичан был смят и вскоре окончательно рассыпался; Арнольд не успокоился на достигнутом и бросился на основные укрепления с тем же бешеным энтузиазмом. К концу дня его солдаты заняли часть укреплений неприятеля на его крайнем правом фланге, на северной оконечности Фрименс-Фарм. На позднем этапе сражения Арнольд, получивший ранение, был вынесен в тыл, после чего напор американцев несколько ослаб. Тем не менее поля боя осталось за ними, и положение Бергойна стало еще более плачевным, чем прежде[681].

Всю ночь и весь следующий день армия Бергойна покидала позиции, усталая, разбитая и павшая духом. Больные и раненые, всего около трехсот человек, были оставлены в полевом лазарете. 9 октября англичане достигли высот близ Саратоги; Гейтс шел за ними и настиг 12 октября. Бергойн слишком долго мешкал, и после неудачной попытки переправиться на другой берег ему ничего не оставалось, как запросить условия капитуляции. 16 октября состоялись переговоры двух военачальников, и на следующий день британские солдаты покинули позиции и сложили оружие. «Конвенция», как было названо соглашение между сторонами, предусматривала возвращение армии в Англию через Бостон. Конгресс, однако, пренебрег заключенным соглашением из опасения, что Великобритания снова отправит этих людей сражаться против американцев. В результате «конвенционная армия» была отправлена в Виргинию, где должна была оставаться до конца войны, не принимая участия в боевых действиях. Всего американцами было захвачено около 5800 офицеров и солдат, 27 полевых орудий и 5000 единиц стрелкового оружия, боеприпасы и другие трофеи[682].

В те дни, когда пала Тайкондерога и кампании Бергойна, казалось, был гарантирован успех, озадаченный Джордж Вашингтон пассивно наблюдал за тем, как Уильям Хау готовится в Нью-Йорке к походу. Гавань была забита кораблями, но Хау откладывал посадку вплоть до 8 июля, и даже тогда, отправив на борт около 18 тысяч солдат, медлил с отплытием еще две недели. В штабе Вашингтона считали, что флот намеревается подняться по Гудзону с целью поддержки Бергойна. Но когда 24 июля суда миновали Санди-Хук и исчезли на просторах Атлантического океана, в окружении Вашингтона появилось предположение, что Хау направляется к Филадельфии. У Вашингтона были «сильные сомнения» — Хау уже не раз устраивал ему неприятные сюрпризы, — и он, несомненно, ожидал, что Хау вернется или объявится в каком-нибудь неожиданном месте. Но флот не вернулся, и 31 июля Вашингтону сообщили о его появлении у мысов залива Делавэр. Затем Хау ко всеобщему удивлению снова растворился на просторах Атлантики. Обнаружив сильные укрепления, он не рискнул идти вверх по Делавэру. Догадки, строившиеся в штабе Вашингтона и в конгрессе, где к маневрам Хау относились с той же настороженностью, теперь сосредоточились на Чарлстоне в Южной Каролине. «Большинство считает, — писал Джон Адамс своей драгоценной Абигейл, — что Хау направился в Чарлстон. Но это предположение безумно. И все же не исключено, что оно верно, потому что Хау — безумный генерал». Вашингтон не разделял того мнения, что Хау собирается нанести удар на юге, и, безусловно, был прав. В начале августа разведка доложила о входе британских судов в Чесапикский залив, а 25 августа Хау начал высадку войск на западный берег реки Элк в штате Мэриленд. Два дня спустя они дошли до местечка Хед-ов-Элк, где отдыхали до первых дней октября. Отдых был необходим: в течение почти двух месяцев солдаты жили в тесных помещениях, причем половину этого времени провели в море, да еще при такой жаркой погоде, какой на памяти жителей побережья еще никогда не было[683].

Узнав о местонахождении Хау, Вашингтон почти сразу двинул свою армию на юг. Осознавая всю важность поддержания морального духа граждан, он провел своих солдат через Филадельфию. Для неопытного глаза эти войска не производили впечатления «настоящих солдат. Они сбивались с шага. Они держали голову недостаточно прямо и выворачивали носок наружу не так прилежно, как следует. Их головные уборы не были заломлены набекрень, и все носили их по-разному»[684]. Сколь бы малозначительными ни казались нам эти оценки, в них зафиксирован один важный изъян американской армии: отсутствие жесткой дисциплины, без которой армия не может называться боеспособной. Тем не менее в последующие недели эти «полусолдаты» сражались превосходно, хотя порой их подводили собственные командиры.

Солдаты Хау были приучены к строгой дисциплине, но и они порой выходили из-под контроля, особенно когда оказывались среди гражданского населения, тем более если этим населением были презренные американцы. В Чесапикском заливе дружественно настроенные американцы подплывали в лодках к их кораблям и предлагали за деньги фрукты, дичь и молоко. Эти мэрилендцы, жители побережья, держались бесстрашно, по-видимому, даже не подозревая, что армия иногда берет то, что хочет, безвозмездно. Гражданское население юга Пенсильвании, напротив, в страхе покидало свои дома и угодья, бросая на произвол судьбы скот, жилье и урожай. В сентябре солдаты Хау не голодали: дважды в неделю в их рационе было мясо, овощи и фрукты сыпались на них как из рога изобилия. Солдаты жили в свое удовольствие. Некоторые из них не могли устоять перед соблазном и грабили покинутые дома. Хау понимал, что подобные действия ведут к подрыву дисциплины, столь необходимой в бою, и что они не усиливают симпатий гражданского населения к его армии. Он применил телесные наказания и казнь через повешение, но сделал это уже после того, как слухи о бесчинствах англичан распространились по всему штату и привели к росту отчужденности между английскими солдатами и населением и увеличению числа желающих вступить в американскую армию[685].