Как благородный рыцарь и его дама, они проследовали прямо к главным воротом замка. Привратник, увидевший, как молодой человек в перепачканной белой рубашке ведёт за собой коня, на котором восседает юная леди, закутанная в изорванный и грязный мундир, опешил от этой картины и лишь смог проводить их долгим немигающим взглядом, про себя решив, что его рассудок помутился под старость лет в этом полном призраков имении. Несколько слуг прибежало посмотреть на необычных пришельцев, с трудом узнав в них молодого поручика и воспитанницу старого хозяина замка. Они были теми же молодыми людьми, но что-то, помимо костюма, показывало в них обоих разительную перемену.

Не проронив ни слова, под удивлённое перешёптывание немногочисленных свидетелей Александр подвёл коня к ступеням парадного входа и помог Наталье сойти с седла, нежно и легко взяв её на руки. И так он пронёс её по ступеням до самых дверей, которые поспешил распахнуть перед ними мальчик, прислуживавший на кухне. И лишь внеся Наталью внутрь, Александр плавно опустил её на ноги.

Молодые люди почти и не заметили, как к ним стремглав подбежал Альфред. Старый дворецкий, много видавший на своём веку, на этот раз не смог найти слов. Он долго осматривал их обоих, стараясь придумать хоть сколь-нибудь подходящую для такого случая фразу, но ничего не шло ему на ум.

— Быстро отведите их по комнатам, вымойте и приведите в порядок! — крикнул он слугам, выглядывавшим из дверей людской.

— Не стойте, быстрее выполняйте, что сказал! — топнув ногой, воскликнул дворецкий, краснея до корней волос. — Ни одна душа не должна больше видеть их здесь в таком виде!

И тут же горничные и лакеи бросились выполнять это распоряжение, ибо каждому не терпелось узнать, что произошло с этими двумя молодыми людьми. А Наталья и Александр безропотно позволили увести себя в их комнаты, не произнеся при этом ни слова. И сколь прислуга ни жаждала выпытать их тайны, старательно умывая, причёсывая и одевая господ, при этом с мольбой и любопытством заглядывая в их лица, ни единого слова не было произнесено о ночи, прошедшей в лесу. Весь замок наполнился народом и кипел, точно улей. Близился полдень, и в скором времени ожидалось некое важное событие, о котором все перешёптывались и перемигивались, со значительным видом знатоков раскрывая некоторые, ведомые только им, детали.

Анна Юрьевна в это время сидела в гостиной, погружённая в свои мысли. Однако поминутно вбегавшие и выбегавшие из дверей слуги привлекли её внимание. Никогда прежде она не замечала такого оживления. Некоторые господа так же появились в гостиной в несколько взволнованном состоянии. В противоположной стороне у самого окна собрался кружок, состоявший из супругов Симпли, Алексея Николаевича и Павла Егоровича. Рядом с ними стоял Борис, возбуждённо что-то рассказывавший этим господам в полголоса. До Анны Юрьевны долетали только обрывки фраз, из которых она решительно ничего не могла понять, и эта таинственность и взволнованность господ привлекла её внимание.

— Говорю вам, милостивые государи, — тараторил Борис, — именно так они и появились… Привратник сам мне рассказал…

— Вздор, не может такого быть! — протестовал Павел Егорович. — Он человек чести…

— Я сразу поняла, что она легкомысленная девица, — возмущённо-презрительным тоном произнесла госпожа Симпли. — Она мне с первого дня казалась даже более легкомысленной… Но это! Это просто верх возможного неприличия!

— Постойте, это точно не могли быть они, это сумасбродство какое-то! — восклицал Павел Егорович, хватаясь за голову.

— Всё, видимо так, как нам рассказывают, — говорил довольным тоном Алексей Николаевич. — Даже я бы такого не смог совершить по молодости! Теперь всё стало на свои места, и мы увидели истинное лицо нашего благородного офицера! — эти слова были полны самодовольным сарказмом. — Теперь мы знаем, какова цена его благородства! Сколько позора тётушке…

— Странная история, — соглашался господин Симпли, — Даже более, скандальная! Это место словно притягивает пагубные для нашей фамилии истории… Между прочим, вы заметили, что на горизонте, к западу, пропала гора…

— Гора? — удивлённо переспросил Алексей Николаевич, даже перестав потирать руки от столь неожиданного замечания.

— Ну да… — робко, произнёс господин Симпли. — Я выглянул утром в окно, и на горизонте, как обычно не увидел такого высокого лесистого холма…

— Милый мой! — всплеснула руками его супруга. — Уж не лишился ли и ты разума? Гора! Скажите, судари, может ли гора пропасть в одночасье?

— Вздор, — фыркнул Алексей Николаевич.

— Если горы нет, значит и не было никогда, — спокойно произнесла госпожа Симпли, и тотчас переменила тему на занимавшую её историю. — Но вы подумайте, верхом, в мужском платье…

— Говорю вам, они тайно венчались! — воскликнул Алексей Николаевич.

— Видно, наследство им теперь не получить, — добавил господин Симпли, решивший больше не упоминать привидевшуюся ему гору.

— Не верю! — упрямо отрезал Павел Егорович.

— Кому-то не сладко придётся в этом доме! — продолжала госпожа Симпли.

— В конце концов, — возмущался Павел Егорович, — всему можно найти и более невинное объяснение!

В это время в гостиную вошла Клара Генриховна, одетая в плотное чёрное платье, за нею же шёл дворецкий, внимательно ловивший каждое её слово. Все присутствующие встали, выказывая своё почтение старшей леди, но она, не удостоив их взглядом, продолжала говорить Альфреду.

— Незамедлительно вызовите священника. Даже если и состоялось тайное венчание, его необходимо расторгнуть перед лицом церкви, и я желаю знать, как это сделать без особой огласки, — её глаза пылали гневом, и каждый звук отражался от стен, подобный лязгу стали. — В любом случае, такой брак не может иметь никакой силы. Он ничтожен! А пока, — продолжала она, — запереть их обоих в комнатах, приставить к каждой по двое слуг, и не спускать с них глаз. Если кто-то снова исчезнет, ты и те растяпы, которые их упустят, окажутся на улице, без денег и самыми ужасными рекомендациями, которые только можно вообразить!

— Да, ваша милость, — покорно отвечал Альфред, стараясь унять дрожь, вызванную гневом госпожи Уилсон. — Всё будет сделано в точности, как вы изволите приказать. Не угодно ли сейчас позвать их к вашей милости?

— Нет, сейчас у меня нет настроения, чтобы беседовать с ними, — резко отозвалась Клара Генриховна. — Нотариус, наконец-то, соизволил прислать записку, сообщая, что будет к двум часам дня. Так ступай же, и выполни всё, как я тебе велела!

С низким поклоном Альфред вышел из гостиной. Остальные же дамы и господа, с интересом следившие за каждым словом старой леди, поспешили отвести любопытные взгляды, словно были занятые посторонним разговором.

Через минуту в гостиную вошёл доктор. Вежливо раскланявшись со всеми, Модест Сергеевич обвёл всех присутствовавших несколько рассеянным взглядом, словно в надежде кого-то увидеть.

— Позвольте спросить, а господин Каингольц, нотариус, ещё не изволил приехать? — обратился он к госпоже Уилсон.

— Он ожидается к середине дня, — сухо ответила Клара Генриховна. — А откуда, милостивый государь, вам известно, что он прибудет к нам сегодня?

Модест Сергеевич немного замялся, но потом ответил, стараясь скрыть смущение:

— Он писал мне в записке, что может быть прибудет сегодня…

Тут он поспешил покинуть гостиную, и у самого выхода его успела перехватить Анна Юрьевна. Она выбежала вслед за ним, и, удержав доктора за рукав, быстро заговорила.

— Прошу, милый Модест Сергеевич, скажите, как он? Можно и сегодня его увидеть? Вы были у него?

— Ах, да, раненый… — рассеянно проговорил доктор. — Он слаб, нуждается в покое…

— Можно его увидеть? — не унималась девушка, заглядывая ему в глаза.

Модест Сергеевич ответил что-то неопределённое, пытался возражать, но затем махнул рукой и сказал:

— А! Организм молодой, выдержит и вас… Делайте, что хотите, в любом случае, сам виноват! Это ему за грехи мука будет! Но не забудьте…