— Соблаговолите объяснить, с какой целью вы привели меня среди ночи в эти тёмные необитаемые покои, — раздался голос Александра Ивановича.

— А вы не догадываетесь? — иронически произнёс другой, тихий, словно задыхающийся голос, который, как с ужасом понял Виктор, принадлежал Карлу Феликсовичу. — Как вы думаете, зачем человек, которого вы унизили сегодня, решился на разговор без свидетелей?

— Сударь, увольте меня от ваших намёков, если вы хотели просить прощения за вашу сегодняшнюю клевету, так знайте, что я давно вас простил, приписывая ваши поступки лишь воздействию напряжённой обстановки, что царит здесь. Самое большое, что вы можете для меня сделать, так это оставить меня в покое, — спокойным и твёрдым голосом ответил поручик.

Глаза обоих мужчин сверкали в мерцании свечей, казавшемся Виктору необыкновенно ярким после скитаний по тёмным тайным коридорам. Эта немая сцена противостояния молодых джентльменов полностью захватила внимание юноши, и он больше всего опасался чем-то выдать своё присутствие.

— Нет, сударь, — злобно прохрипел голос Карла Феликсовича, — это не я, а вы должны просить прощения у всех честных обитателей Уилсон Холла!

— Что вы хотите сказать, сударь, я вас не понимаю! Прощения?

— Не притворяйтесь! — вскричал Карл Феликсович. — Вы нашли тайный вход в запретные комнаты замка, признаётесь вы в этом или нет! Вы единственный человек, который делает вид, что не нуждается в наследстве! Вы хотите покинуть этот дом, прихватив с собой самое ценное и прекрасное из его сокровищ!

— Вы обвиняете меня, но ваши обвинения ясны лишь вам самим, — твёрдо произнёс Александр Иванович. — Оставьте эти навязчивые мысли. Я честен с вами, и мне нечего скрывать. В замке и в самом деле есть тайные ходы, и это известно, пожалуй, всем в этом доме. В средствах я, в самом деле, не нуждаюсь, и никаких сокровищ я похищать не собирался…

— Лжёте! — перебил его Карл Феликсович. — Вы хотите увезти Наталью Всеволодовну вопреки воле её законной опекунши! Этого я вам сделать не позволю!

— Если вы ненавидите меня, то хотя бы не причиняйте вреда несчастнейшему из существ, живущем в этом замке… — проговорил поручик.

— Ненавижу вас? — дрожащим голосом произнёс Карл Феликсович. Казалось, ярость мешала ему говорить. — Ненавижу? Да вы и не представляете, до какой степени я презираю вас! Вы не достойны даже того, чтобы дышать со мной одним воздухом! Вы жалкий наивный солдатик, каких разыгрывают балаганные шуты в кукольных спектаклях! Вы ничтожны, слышите? Ничтожны, потому что хотите казаться хорошим, вы хотите быть правильным! Вас ставят в пример в обществе, вас называют образцом, а что же другие? Пыль? Я ненавижу вас за то, что вы настолько правильный! Вам не должно достаться прекрасной леди Натальи, таков закон природы! Удел сильнейшего владеть и распоряжаться земными благами, а вы слабы. Потому что позволили добродетели затуманить вам голову! Думаете, это нравится людям? Нет, вас все ненавидят, все над вами смеются! Вы нужны обществу, как полезный дурак, слышите? Вы посмешище всего света! И я искренне не понимаю, почему такое сокровище, как несравненная Наталья должно принадлежать вам! И что она нашла в вас?

— Сударь, вы забываетесь! — с запальчивостью произнёс Александр. — Вы можете оскорблять меня, сколько пожелаете, но не смейте осквернять имени Натальи Всеволодовны!

— Что же вы мне сделаете? Вы трус, и всегда останетесь трусом! У вас нет ни воли, ни собственного мнения, вы пусты изнутри! Да, сударь, вам следует немедленно покинуть этот дом, оставив победителю все его богатства!

— Вы спятили, сударь!

— О нет, я полностью в своём уме! И я докажу вам, что я прав! Вот моя перчатка, господин поручик!

С этими словами Карл Феликсович молниеносно бросил в лицо Александру свою перчатку.

— Вам прекрасно известно, что строгость военного устава накладывает на меня обязательства воздерживаться от дуэлей, и кроме того, я не позволил бы себе даже под страхом смерти пролить кровь в этом доме!

— Вы трус, как я и думал! — смеясь, выкрикнул Карл Феликсович. — Даже защищая честь столь преданного и любимого вами существа, вы не станете подвергать себя опасности! Вы боитесь, что я продырявлю вас первой же пулей! Ну же, поручик, решайтесь! Иначе все узнают, что вы трус! Ваша Наталья первой отвернётся от вас!

— Не смейте говорить о ней! — стиснув зубы, проговорил Александр Иванович.

— Правда? А то что? — взревел Карл Феликсович. — Вы не принимаете мой вызов, тем самым оскорбляя меня и навлекая позор на своё честное имя. Если вы отказываетесь от дуэли, то извинитесь передо мной завтра же на глазах у всех господ наследников и публично опровергните слухи о вашей связи с мадмуазель Натали, иначе я буду вынужден при всех же обличить вас, и уж поверьте, и доказательства и свидетели у меня найдутся!

Этот черноусый франт был игроком до мозга костей, блеф, столь умело пущенный им в дело, оказался той каплей, что переполнила чашу.

— Хорошо, — произнёс поручик после непродолжительного молчания, — если вы настаиваете, я принимаю ваш вызов. Готов стреляться с вами, хотя б сейчас, лишь бы только вы не осквернили ложью ничьего доброго имени!

— Надеетесь, что в темноте я промажу, сударь? — язвительно произнёс Карл Феликсович. — Я дам вам время до утра, чтоб вы смогли составить духовное завещание!

— И вы даже не удосужитесь сделать так, чтобы всё было согласно обычаю? — спросил Александр Иванович, холодно глядя на своего противника.

— Зачем нам эти секунданты, зачем этот бездельник врач, что только поможет скорей сойти в могилу? К чёрту весь этот балаган с распорядителем дуэли и ещё полудюжиной зевак! Вот вам шанс доказать свою честность и прямоту! Завтра на рассвете буду ждать вас на северной окраине старого парка, где меж кустов есть небольшая поляна. Полагаю, нам хватит места, господин поручик!

— Рад, что вы настолько хорошо разбираетесь в окрестностях замка, — сухо ответил Александр Иванович. — Не беспокойтесь, я приду.

— Об оружие предоставьте право позаботиться мне, я достану пару превосходных пистолетов, — любезно сказал Карл Феликсович.

— Как вам будет угодно, сударь, — ответил поручик. — Завтра на рассвете мы сойдёмся в условленном месте.

— Буду с нетерпением ждать вас! — ответил с надменным поклоном Карл Феликсович.

С этими словами, взяв в руки подсвечники, молодые люди покинули комнату, которая тут же погрузилась в кромешный мрак. Виктор же, всё это время боявшийся вздохнуть у своего наблюдательного пункта, буквально потерял способность двигаться, так он перенапряг силы, стараясь остаться незамеченным. Происшествие не укладывалось у него в голове. Этот внезапный разговор и ссора могли кончиться очень плохо для обоих молодых людей. Виктор искренне не понимал, почему бы этим двум не примириться, тем более, испытывая горячую привязанность к поручику и подозревая, что у его сестры могут быть чувства к черноусому франту, он желал всеми силами не допустить этой дуэли. Нужно было, во что бы то ни стало, примирить их, во всяком случае, сделать для этого всё возможное, хоть бы и пришлось силой удерживать молодых людей.

Придя в себя и собрав всю волю в кулак, Виктор направился дальше вглубь коридора, с трудом передвигая окоченевшими ногами, внимательно ощупывая стены, надеясь найти ручку или рычаг потайной двери, столь желанной в эти минуты. Он шёл и шёл, со вниманием проверяя каждый выступ стены, но выхода всё не было. Понемногу холод и отчаяние начали действовать на ослабевшее самообладание юноши. Уже около часа он тщетно брёл по коридору, то поворачивая, то поднимаясь по лестницам, но нигде не мог отыскать выхода. Иногда ему чудились шорохи за стеной, и он внимательно к ним прислушивался, но всякий раз в ушах его лишь звенела мёртвая пугающая тишина. Постепенно перед напряженными его глазами стали проплывать разноцветные круги, за каждым поворотом мерещился монстр. От холода и сырости несчастный Виктор дрожал как в лихорадке, но, не смотря на своё отчаянье и страх, продолжал идти, поддерживаемый надеждой найти выход из этого проклятого лабиринта. Однако время шло, а спасения всё не было. Наконец, измождённый страхом и бессонницей, он опустился на холодный каменный пол. Слёзы бессилия проступили у него на глазах и, обжигая щёки, потекли по онемевшему лицу. Юноша изо всех сил старался прекратить порыв губительной слабости, но от этих усилий слёзы только сильнее текли из его глаз. Так он сидел, рыдая, пока не впал в какое-то забытьё. Ему начало казаться, что в коридоре становится светлее, и в этом свете перед ним проступила чья-то высокая фигура, облачённая во всё чёрное. Тусклый свет масляной лампы озарял грубую кладку. Виктор в исступлении поднял голову и посмотрел на человека с лампой, чей тёмный призрачный силуэт казался огромным и страшным. Неожиданный порыв леденящего ужаса поразил несчастного юношу, на миг парализовав все члены, но уже через секунду Виктор вскочил на ноги и в страхе, которого ещё никогда не испытывал, бросился прочь, издав сдавленный вопль, эхом прокатившийся по тёмной потайной галерее. Тысячи жутких мыслей всплыли в его памяти, подгоняя обезумевшего юношу, не отдававшего себе отчёта в том, куда он движется. Быстрее, быстрее надо было бежать, спасаться! Поворот, ещё один, но вдруг земля ушла у Виктора из под ног, последним, что он запомнил, был страшный удар о каменные ступени и резкая боль в голове. «Вот и конец», — подумал Виктор, теряя сознание. Последним, что он увидел, была высокая дьявольская фигура, проступившая над ним из мрака в свете тусклого загробного света.