— О, моя душечка, — заливался Миндальский, — я, хоть и стар, буду нежен и ласков с тобой. Ты будешь жить у меня, как в золотом храме живут ручные канарейки! Я подарю тебе платье и шляпку! Ты ведь любишь шляпки, моя дорогая?

Казалось, он вообще не смотрел на Наталью, забывшись в своём сладкоречии, ибо лицо её приобрело совершенно отчаянный вид после того, как гостиную покинул Александр. Анна решила немедля вмешаться.

— Ах, Антон Семёнович, — прощебетала она невинным голосом, — вы совершеннейший льстец, любая барышня растает от ваших слов! Только взгляните на бедную Наталью Всеволодовну, вы довели её до совершеннейшего смятения!

Миндальский горделиво приосанился и улыбнулся, польщённый медоточивыми словами юной девицы. Бросив победный взгляд на свою невесту, он произнёс:

— Да, сударыня, я таков! А в молодые годы был ещё тот повеса!

— О, верю вам! — воскликнула Анна. — С вашими манерами и темпераментом, вы и сейчас приятнейший светский джентльмен!

Миндальского просто распирало от гордости.

— Позвольте же на время похитить ваше дорогую подругу, ибо я так же хотела поделиться с ней парой женских секретов, — продолжала Анна.

И не дожидаясь ответа, она взяла Наталью под руку и направилась с ней в сторону выхода из гостиной.

— Вы уже уходите, — вдруг раздался голос Клары Генриховны, очнувшейся от глубоких раздумий, в которые погрузило её монотонное чтение Альфреда.

— Да тётушка, с вашего позволения, я бы хотела показать вашей новой воспитаннице моё рукоделье. Уверена, она будет рада вместе со мной оценить новые Парижские кружева, что ваша кузина прислала на той недели, — ответила Анна.

— Идите, мои дорогие, — словно опять засыпая, произнесла Клара Генриховна и бросила строгий взгляд на Фриду.

Служанка последовала с обречённым видом за барышнями. Чтение продолжалось. Альфред уже порядком охрип и про себя проклинал пожилых родственников хозяйки, приславших столь длинные и скучные письма.

Между тем, Антон Сергеевич присоединился к играющим в карты господам, а Карл Феликсович, выиграв очередную партию, отозвал господина Симпли в другой конец гостиной и обратился к нему с такими словами:

— Семён Платонович, вы изволили проиграться весьма значительно. Как думаете расплачиваться, теперь или после получения наследства?

— Ох, и чертовски же вам везёт, сударь, — недовольно пробормотал господин Симпли. — Такую сумму вернуть смогу не ранее Рождества.

— Не стоит утруждать себя такими хлопотами, — Карл Феликсович лукаво подмигнул господину Симпли, застывшему в удивлении на месте. — Я прощу ваш долг, а вы, сударь дадите мне сейчас ничтожную часть проигранной суммы.

— Как это так? — удивился Семён Платонович. — Позвольте, но у меня только серебро…

— Вот и отлично, — перебил его Карл Феликсович. — Мне не нужно многого, я предпочитаю иметь синицу в руках, чем журавля в поднебесье.

— Но как же…

— Об этом не беспокойтесь, я не жадный человек, и ваша супруга не узнает о вашем проигрыше, так что согласитесь, заплатив мне сейчас, вы избавитесь от многих проблем.

Карл Феликсович ещё раз взглянул в лицо своему собеседнику, ласково и доверительно улыбаясь.

— Извольте, я сейчас передам вам деньги, — пролепетал тот, затем окликнул жену, присоединившуюся к преферансу: — Я скоро приду, душенька!

С этими словами они раскланялись и вышли.

Тем временем Анна вела Наталью по длинным богато убранным коридорам к одним из дальних покоев замка. По дороге она, как могла, успокаивали бедную девушка, увещевая её, что ещё не всё потеряно, и, пока не оглашено завещание, можно надеяться на чудо. Попутно Анна рассказывала ей о всяких новшествах моды, о прекрасных туфлях, которые делает один итальянский мастер в их городе, но это всё слабо утешало Наталью.

— За что мне такая тяжкая доля? — горько всхлипывала она. — Вам не понять меня, вы не любите никого, так как я.

И слёзы катились из её глаз, и всё существо бедной девушки казалось таким несчастным, что даже каменное сердце вознамерилось бы её пожалеть. Натали выглядела такой беззащитной и печальной, что даже Фрида с сочувствием смотрела на неё, сама уже будучи готова заплакать. Три молодые женщины шли по коридору и пытались изо всех сил сдержать слёзы. Наконец Анна Юрьевна остановилась у дверей одних из покоев.

— Милочка, — сказала она Фриде, — прошу вас посидеть здесь, мне нужно успокоить мадмуазель Наталью, а кроме того, нам нужно немного посекретничать!

— Но госпожа строго приказали следовать за её милостью, куда бы она ни направилась, — проговорила Фрида, удивлённо глядя на Анну Юрьевну.

— Поверь, глупенькая, — продолжала тем временем Анна, — я должна помочь ей, только я! А ты будешь нам мешать, так что посиди здесь и подожди немного, может быть часок или два, мы скоро выйдем…

И Анна закрыла дверь прямо перед самым носом растерянной служанки, которой ничего больше не оставалось, как взять стул и покорно начать ждать Наталью Всеволодовну.

Как это ни странно, Виктор Юрьевич поступил примерно так же. Он проводил Александра Ивановича почти через весь замок самыми извилистыми путями, против чего молодой поручик не сильно возражал, ибо прогулка помогала ему развеять часть тёмных мыслей. Всё это время Виктор то и дело говорил то о политике, то уходил в историю, то пускался в расспросы о прошлом Александра. Наконец он остановился у дверей пустующей комнаты, и словно обидевшись на что-то, громко произнёс:

— Так, теперь позвольте иметь с вами личную беседу!

Он открыл дверь и втолкнул в неё ошарашенного Александра, а Борису, попытавшемуся пройти следом, громко приказал:

— А ты сиди и жди нас здесь! Это разговор только для джентльменов!

После этого дверь с грохотом захлопнулась, и недоумевающий Борис остался сидеть на стуле в коридоре, гадая, что могло стать причиной размолвки между юными господами. «Как бы до дуэли не дошло», — думал он.

— Позвольте, Виктор, — удивлённо заговорил Александр Иванович, — что значит это представление? Для чего вы привели меня в эту пустую комнату?

— Вас спасла от неминуемого позора или помрачения рассудка моя сестра, — с улыбкой ответил Виктор Юрьевич.

— Но я ничего не понимаю, что мы здесь делаем? — с недоверием проговорил Александр.

— Для всех в этом замке, а особенно для вашего надзирателя и госпожи Уилсон, мы с вами изучаем фамильные архивы.

— Зачем мне изучать архивы? — воскликнул Александр.

— О, вы не правы сударь, архивы — это самое интересное! Откройте эту дверь и всё узнаете! — улыбаясь, ответил Виктор.

Они подошли к двери с правой стороны от окна, ведшей в соседнее помещение. Виктор потянул за ручку и вошёл внутрь, ведя за собой Александра. Тот и не верил, что может произойти подобное чудо: прямо напротив него, в других дверях с противоположной стороны стояла Наталья Всеволодовна, поддерживаемая за руку Анной Юрьевной. Оба, и он, и Наталья тут же бросились навстречу, и, заключив дуг друга в объятья, закружились по фигурному паркету залы. Солнце снова заиграло на оконных стёклах, наполняя комнату радостным светом. Казалось, сами стены ожили и ликовали при встрече влюблённых, столь неожиданной и столь долгожданной. Александр смотрел на свою милую Наталью, нежно обнимая её за плечи, а она, обвив обеими руками его шею, преданно смотрела на него. И взгляды, и лица их просияли, наполнившись светом несказанного счастья.

— Вот видишь, братец, я же говорила тебе, что это любовь, — с радостной улыбкой и блеском глаз сказала Анна Юрьевна, подходя к Виктору.

— Похоже, сестра, мне надо больше прислушиваться к голосу сердца, — ответил тот, с улыбкой глядя на влюблённых.

— Друзья, — промолвил наконец Александр, когда восторг немного улёгся в его сознании, — то, что вы сделали для нас — это неоценимая услуга!

— Благодарю, что устроили для нас встречу! Это самый дорогой подарок, который только можно было получить! — произнесла зардевшаяся Наталья.