— Игорю сто лет, хозяин, — прошипел слуга, подобострастно вглядываясь блестящими кошачьими глазами в лицо высокого господина.
— Ты разве забыл, что хотел стать бессмертным? Разве не помнишь, как хотел быть неуязвимым? — разгневался чёрный призрак, и глаза во мгле засветились ярче. — Ты можешь обернуться во всякого зверя, ты не чувствуешь боли, ты всемогущ! Я сделал тебя таким! Живая кровь может омолодить тебя и дать великую силу. Служи мне, мой упырь! Скоро я обрету то, чего так долго искал! Мы навсегда останемся такими, и нас не тронет тлен! Кровь, горячая как жизнь, сделает нас вечными!
— Кровь и сейчас на лице господина, — прошептал Игорь, вращая головой и сверкая звериными глазами.
Чёрная тень лишь рассмеялась бесовским смехом, от которого ещё сильнее похолодело всё вокруг.
— Этот глупец убил свою дочь, — произнёс он так, словно эти слова его обрадовали, — оборотень дал ей облик волка, но не свою силу, она была негодной. Я мог бы вернуть ей прежний вид, но зачем? Теперь же и его я превратил в прах, он больше не опасен…
— Волчица, хозяин… — протянул горбун.
Высокий господин откинул полу плаща, и на осеннюю траву легко повалилось мёртвое тело молодой женщины.
— Она примкнула к своим братьям и сёстрам. Они лишь телесные оболочки, готовые заполниться чёрным духом тогда, когда я прикажу.
Тут из облаков выплыла багряная растущая луна, лучи которой осветили белое, точно саван, лицо высокого хозяина, бледные тонкие губы его были обагрены кровью, глаза бешено сверкали адским пламенем. Горбун уже сидел у ног своего господина, жадно разглядывая бездыханное тело, лежавшее на траве.
— Скоро, — вновь заговорил чёрный господин, — Натали подарит нам вечное бессмертие!
И в этот миг облака снова скрыли месяц, и чернильная тьма поглотила всё вокруг, и в ней, точно в омуте, растворились и призрачный вампир, и бывший конюх, и несчастная жертва давешней охоты, чья неупокоенная душа примкнула к сонму других душ, навеки застрявших в зловещем лесу.
Как ни уговаривала Наталья Всеволодовна своего спасителя поведать о том, что же было в шкатулке с драконом, он наотрез отказывался, объясняя это тем, что сведения, содержавшиеся в обнаруженных документах, могли очень сильно её напугать. Натали и сама понимала, что сейчас слишком слаба, ведь разговор с Кларой Генриховной лишил её последних сил. Хотя и сердце девушки было не на месте, не только из-за злых слов опекунши, но и из-за недавно открытой тайны, однако усталость давала себя знать. Александр Иванович помог ей добраться до её комнаты и, убедившись, что она крепко заперла дверь изнутри на ключ, сам отправился спать.
Придя к себе, он взглянул в зеркало и остался стоять неподвижно. Бледное лицо его стало ещё более худым, под глазами залегли тёмные зловещие круги. Теперь он сам себе казался призраком, точно молодость и свежесть заснули под тягостным дурманом осени. Всё казалось ему теперь призрачным и жутким, страх накатил на него с такой силой, что ослабевшие руки задрожали, словно в лихорадке. И прежде он боялся, особенно когда во время боевых действий ему приходилось участвовать в вылазках в тыл врага, он хорошо помнил, как всякий раз сердце замирало от ужаса при свисте приближавшейся картечи. Но до такой степени, как сейчас, страх никогда прежде не охватывал его души. Может прежняя храбрость была скорее безрассудством молодого офицера, но теперь он ясно чувствовал, что где-то таится угроза куда страшнее вражеских штыков. От неё не уйти, не скрыться, она придёт за тобой, и ты обречён. Александр Иванович тяжело опустился на пол, всё тело его колебалось, сотрясаемое немым отчаянием, губы дрожали, пальцы хаотично перебирали грубый ворс ковра. Лучик надежды на долгожданное счастье сделался тусклым и слабым. Как мог он пойти против воли самой Клары Генриховны, решившей поправить свои дела, выдав Натали за изверга Миндальского? Несправедливость подчас имеет куда более благопристойный и порядочный вид, чем разумная правда. Разве не осудит его всякий уважаемый член общества, если он решится тайно уехать с Натальей? Разве не почтёт своим долгом любая сердобольная вдовушка или старая дева упрекнуть его избранницу в том, что та отдалась на милость судьбе, призрев все законы добродетели и порядочности? Разве возможно будет выносить этот гнёт и ему, и, тем более, ей? Нет, на это он не мог пойти, да и госпожа Уилсон ни за что бы не оставила их в покое, ославив на весь мир.
И поручику было по-настоящему страшно за свою судьбу и судьбу Натальи Всеволодовны. Особенно испугался он за свою возлюбленную после того как в шкатулке с драконом он обнаружил страшную бумагу. Прочитав от начала до конца, Александр Иванович теперь знал, какой опасности подверглось всё имение Уилсонов. Бумага гласила:
«Magnus Princeps et Domini voluntas.
Я, герцог Валентайн де Копула, господин и повелитель земель Кадаверана, Бистемор и Ламиамор, hic et nunc, в родовом замке Копула шлю вам, жители долин, сёл и деревень своё дьявольское проклятье. Я приду за вами среди ночи, я пожру души ваша, ибо не будет силы той, что сможет мне противиться, когда я восстану. В ночь кровавой луны я, бессмертный дух, воспряв во плоти, сочетаюсь чёрным браком с живой девой света из рода врагов моих, и исчезнет их род, и земли их станут моими, и обрету силу я, каковой не было ни у одного из бессмертных, и воцарится власть тьмы от моря до моря! И восстанут мёртвые из своих могил и поклонятся мне. Да внидет страх в души ваши, да восстанет всякое зло и расплодятся злые духи по всей земле, и власть моя станет безграничной!
Писано в день Всех Святых лета 1666 Anno Domini в замке Копула в княжестве Кадаверана.
Герцог Валентайн де Копула, князь Бистеморский и Ламиаморский руку приложил».
Сердце Александра Ивановича жалобно билось в груди, предчувствуя, что именно Натали предназначена в супруги неведомому монстру, который почти двести лет назад отдал душу дьяволу и жаждет воскреснуть, погубив при этом сотни неповинных людей. Хотя поручик прежде не верил в потусторонний мир, однако после приезда в замок Уилсон Холла он переменил своё мнение, уж слишком много необъяснимых событий случилось за последние несколько дней. Более того, ходили легенды, что именно замок Копула, заброшенной почти два столетия назад, был некогда самой мощной твердыней в здешних землях. Старики говорили, что замок был проклят, и все дороги к нему давным-давно заросли, так как ни один человек не отваживался приближаться к нему. Однако почему у замка была такая слава, никто говорить не решался, даже старожилы рассказывали, что их деды строго настрого запрещали даже произносить название замка, а имя владельца было предано забвению, отчего напрочь стёрлось со страниц истории, словно люди специально хотели уничтожить саму память о нём. Суеверный страх надёжно запечатал тайну лесистых холмов в долине Уилсон Холла. Не было ни единого человека, способного рассказать, что же творилось на здешних землях в стародавние времена.
Александр Иванович старался вспомнить хоть что-то из истории здешних краёв. Всё, что всплывало в его уме, были жалкие обрывки знаний о том, что некогда владела этими землями могущественная семья магнатов, про которых говорили, что они были очень жестоки, но кто в те времена не был жесток? Постепенно сознание затуманивалось, и мысли путались. Поручик сидел на полу, чувствуя, что силы его покидают. Внезапно ему показалось, что рядом с ним кто-то стоял. Некто был в двух шагах от него в закрытой комнате. Этот некто проник в неё сверхъестественным путём, невидимый, потусторонний гость. Александр чувствовал, что этот пришелец рядом, но сделать ничего не мог. Он лишь издал тихий стон, словно вопрошая, есть ли кто-то в этой комнате, а затем повалился на бок и заснул, словно провалившись в беспросветную густую мглу.
Ранним утром в большой столовой собрались генерал Серженич, господин Симпли, Алексей Николаевич и Павел Егорович. Разговор шёл хоть и не очень оживлённо, но, тем не менее, беседа была приятна джентльменам, так как в это утро солнце, наконец, порадовало окрестности своим блеском. По небу плыла прозрачная дымка, выросшая из густого тумана, поднимавшегося от кромки хмурого леса. Лучики света весело играли на стёклах высоких стрельчатых окон, наполняя комнату игривыми отблесками, переливавшимися на хрустале и позолоте столового серебра. Павел Егорович старался не вспоминать о давешнем инциденте, а остальные прибывали в счастливом неведении. Поэтому разговор шёл преимущественно о том, как приятно сидеть в светлой обеденной зале старинного замка, попивая утренний кофе со свежей выпечкой, и при этом в компании достойных господ. Совершеннейшее благодушие и спокойствие царило в их среде, какое и может быть исключительно в мужской компании. Дамы были в это время заняты утренним туалетом, до общего завтрака оставалось ещё около часа. Время текло неспешно, и казалось, что четыре джентльмена находятся в сладком забытьи. Никто не нарушал спокойного течения их разговора, и это могло бы длиться вечно, но тут в залу вошёл Антон Сергеевич Миндальский.
