И всё сильнее мне хотелось верить в то, что Таящийся действительно хотел быть теперь со мной откровенным. Я словно спинными мурашками чуяла, что и вправду могла ему верить. Пускай даже не готова была так быстро принимать эту мысль.

– Допустим, ты мне не врёшь, – медленно, не давая своему богу никаких намёков о своих чувствах, произнесла я, на что тот с простой улыбкой кивнул, – Но я всё равно не понимаю, зачем твоему брату отправлять кого-то красть амулет у Ле’Куинда. И как он вообще о нём догадался, если Дейран его так старательно прятал.

В ответ на моё едва выраженное любопытство Ирра обнажил свои безупречные зубы в широкой ухмылке и привычно наклонил голову вбок:

– А вот это самое интересное, Ниса. Он и не догадался.

Вдоволь насладившись промелькнувшим в моих глазах недоумением, Таящийся облокотился на стол и наклонился глубоко мне навстречу:

– Помнишь Мэйми, ключницу Ле’Куинда? Кому она себя посвятила?

Мне едва не захотелось врезать себе ладонью по лбу, настолько мне стало неловко от своей несообразительности:

– Эльме, – понимающе протянула я, наконец-то догадавшись, что Таящийся не так просто всё время упоминал имя этой богини.

– Именно, – удовлетворённо улыбнулся мужчина, а затем слегка отклонился назад и продолжил, – Предполагаю, через молитвы Мэйми до Эльмы в какой-то момент донеслись новости о странном поведении графа Акроса. А та, смею надеяться, всё-таки пыталась меня найти и догадалась, что это предположение следовало хотя бы проверить. Но сама она как раз поделать ничего не могла, пускай даже это её Посвящённая была приближена к Ле’Куинду: профиль способностей всё же совсем не тот. Так что, как я думаю, дальше дело было так: раз уж никто из богов до сих пор точно не знает, куда Амелия спрятала артефакт своего брата, Эльма шепнула моему брату ложный слух о том, что смогла по-дружески выведать у Светлейшей, где находится камень. А тот, в свою очередь, поспешил сообщить об этом Теалинду, который пожелал обзавестись вторым могущественным артефактом в своей коллекции.

– И через служащих ему Посвящённых нанял меня, – без труда дополнила я, поскольку в сложившейся у меня картине контракта до сих пор отсутствовала только мотивация графа Ксау.

– Верно, Ниса. Нанял тебя, – с улыбкой подтвердил Ирра, – И ты сумела меня освободить. По крайней мере, от амулета Амелии.

Я задумчиво кивнула, пытаясь в кратчайшие сроки усвоить вываленную на меня гору информации, а затем наконец-то расслабила перекрещённые на груди руки и опустила их на стол, несколько раз нервно постучав пальцами по деревянной столешнице.

Ведь всё-таки несмотря на спокойный и неожиданно откровенный ход нашего разговора, мне было очень сложно задать вопрос, который во всей истории Таящегося интересовал меня сильнее всего. И я очень надеялась, что мой голос не станет предательски вздрагивать, когда я снова взгляну в сияющий янтарь своего бога и решусь у него узнать:

– Но почему ты сразу не сказал мне, кто ты такой? Почему решил притворяться демоном, даже несмотря на то, кто я… Тебе?

Ирра понимающе, совсем без удивления прикрыл глаза, потому что замечательно знал, что без этого вопроса не обойдётся, а затем вдруг весело усмехнулся и напомнил своё изречение:

– Потому что “что знает одна Посвящённая, знают все”, Ниса.

Моя рука, до сих пор спокойно лежавшая на столе, болезненно напряглась в отражении вскинувшегося во мне уязвлённого самолюбия, а мои ногти с силой вонзились в столешницу, почти оставляя на ней заметные глазу зазубрины, отчего в кончиках моих пальцев сосредоточилась острая резь.

Но мне сейчас было на неё наплевать, хоть я и прикрыла глаза, чтобы было проще её игнорировать. Куда важнее было заглушить вспышку внутренней боли, с которой недоверие моего бога отозвалось в глубине моей грудной клетки и слишком хорошо напомнило о том дне, когда он предал своё обещание оставаться в моей судьбе вечно.

И пожалуй, сейчас мне почему-то было даже больнее, чем когда он безвестно замолк. Быть может, потому, что тогда я считала, что моя преданность ещё хоть что-то для него означала.

Моей руки вдруг коснулось нечто тёплое и неожиданно мягкое, даже почти невесомое, и я, открыв глаза, обнаружила, что поверх тыльной стороны моей напряжённой ладони опустилась ладонь Таящегося в тенях, которую он протянул ко мне, словно рассчитывая успокоить моё возмущение. И несмотря на то, что его прикосновение даже не было настоящим, сотканным из чёрной дымки, как и весь его человеческий облик, оно оказалось слишком уж искренним и по-настоящему ободряющим.

– Извини, Кошка. Не смог удержаться, – неожиданно сообщил мне Ирра, глядя на меня неподдельно серьёзным и прямолинейным взглядом, – Хотел убедиться, что тебе ещё важно, что я о тебе думаю.

Я с удовольствием выдернула бы свою руку из хватки Таящегося и грубо послала его с такими проверками в Нижний мир, однако стоило мне только об этом подумать, как мужчина укрепил своё прикосновение, не позволяя мне от него отстраниться, и мне пришлось подчиниться его силе, куда превосходившей мою.

– Понимаешь, Ниса, раньше я часто вмешивался в жизни людей, но при этом всегда оставался собой, – не сводя с меня своих янтарных глаз, произнёс бог обмана, – Я наблюдал за ними. Направлял их. Учил их. Но, несмотря на то, как сильно они были мне интересны, я никогда не пробовал становиться одним из них. Разве что совсем ненадолго, как когда встретил тебя на той крыше в твои неполных четырнадцать лет. Хотя это едва ли можно было назвать полноценным человеческим опытом.

Мужчина тепло усмехнулся, словно ему и в самом деле доставляло удовольствие вспоминать об обстоятельствах нашей первой встречи, при которой он, между прочим, не просто направил меня на свой путь, но ещё и спас от падения с высоты. А затем его рука расслабилась, почувствовав, что я уже не пыталась ему сопротивляться, и переместилась под мою ладонь, бережно сжимая мои пальцы и будто забирая их боль.

– Когда я оказался в теле Ле’Куинда, я неожиданно для себя по-новому взглянул на этот мир, хотя думал, что знал его уже досконально. Несмотря на то, что я был истерзан и заперт, я испытывал странное любопытство от всего, что видел и чувствовал в теле обычного человека. А когда через глаза графа я увидел тебя, Посвящённую, которая всегда была мне интересна и которая к тому же пришла для того, чтобы подарить мне свободу, то понял, что у нас с тобой могла бы получиться неплохая игра. Согласись, ведь наше приключение было бы совсем не таким весёлым, если бы я открылся тебе с самого начала?

Бог коварства вопросительно улыбнулся и посмотрел на меня в ожидании моей реакции, отчего я всё-таки забрала свои пальцы из его руки и жёлчно фыркнула, совершенно не разделяя его восторга от происходящего:

– Рада, что тебе так понравилось играть моей жизнью, Таящийся.

В ответ мужчина только покачал головой и переплёл пальцы своих ладоней между собой, беззлобно усмехнувшись моему возмущению:

– О нет, Ниса, ты не так поняла. Я играл не тобой. Я играл вместе с тобой. Это две огромные разницы.

– Я должна поверить, что ты всегда был на моей стороне? – ни капли не удовлетворилась я ответом своего бога, – Даже когда отправил меня в замок Теалинда, где я чуть не откинулась?

– Конечно, – не моргнув глазом, сообщил Ирра, а затем пристально посмотрел в глубину моего янтаря, словно пытаясь прочитать ответ на моих зрачках, и вполне возможно, что он был на это способен, – Или ты думаешь, что я и правда наткнулся на тебя, истекающую кровью в подворотне, совершенно случайно? И так же случайно договорился с Агрифом о спасении твоей души, когда ты решила выйти из нашей игры?

Не выдержав его чрезмерно внимательного взгляда, серьёзность которого на порядок превосходила мою стойкость, я сжала пальцы в кулак и отвернулась от своего собеседника в сторону шумного зала. Многочисленные гости таверны всё это время продолжали своё незамысловатое пьяное веселье и даже не подозревали о присутствии рядом с ними настоящего бога. И я отчасти даже позавидовала их неосведомлённости, поскольку разговор с Таящимся неожиданно ранил меня сильнее собственной смерти.