Нужно было выпустить демона, пока у меня была такая возможность. Сорвать напитавшийся кровью амулет Амелии с шеи Ле’Куинда и позволить Рааму занять тело графа, убедив его немного потерпеть физические неудобства ради нашего общего блага. В конце концов, слуге Темнейшего ведь и самому нравилось тело Дейрана. Так что вполне возможно, что он бы не стал избавляться от него так легкомысленно, как мне об этом подумалось в момент опасности. Может быть, демон даже помог бы залечить графские раны, как при нашей с ним первой встрече, когда я влепила ногой ему по лицу, что было дури.

Но нет, я поддалась какому-то странному сентиментальному порыву, в котором мне во что бы то ни стало хотелось признать важность жертвы Ле’Куинда для него самого и для меня. И по собственной глупости я вынуждена была теперь трястись в карете на пути к Шестью забытому городку на севере Акроса, возглавляемому виконтом Ромулом О’Санна. Человеком, который являлся законным мужем настоящей виконтессы Алиан. И к которому Дейран, стоило ему немного оправиться после его безрассудной выходки, как можно скорее меня отослал.

А ведь сначала ничего для меня не предвещало такого развития событий. Наоборот, я даже решила, что теперь-то ни сам Ле’Куинд, ни кто-либо из его слуг не подумает меня куда-либо выпроваживать. Ведь это я нашла окровавленного графа на полу его спальни и сделала всё возможное для того, чтобы помочь ему в этой ситуации. Я без промедления позвала на помощь местного врача и отправила слуг Ле’Куинда в город за жрецами Светлейшей, а сама держала мужчину за руку и не позволяла ему отключаться всё то почти бесконечное время, пока к нам не подоспела поддержка. Доктор Марко, как я и ожидала, довольно быстро помог окончательно прекратить кровотечение Дейрана и более тщательно перевязал его раны. Так что когда прибыла божественная помощь в лице священнослужителей Амелии, им оставалось только сосредоточиться на молитвах во укрепление и восстановление здоровья Его Высочества, отчего ему немедленно стало легче, и почти все опасения насчёт его выживания вскоре пропали.

Мужчина пролежал в постели несколько дней, и я всё это время пробыла рядом с ним. Не из какой-то привязанности, вовсе нет. Всего лишь следила, чтобы никто из присутствовавших даже пальцем не касался амулета Амелии. Во-первых, это по-прежнему была моядобыча. Во-вторых, никому из нас троих не было нужно, чтобы тайна Ле’Куинда оказалась раскрыта кому-то из посторонних, нечаянно расстегнувших цепочку опала. Дейран почти постоянно спал, хоть и шёл на поправку куда быстрее по сравнению с лишёнными божественной помощи больными в похожем состоянии, но когда у него случались редкие проблески сознания, он обязательно пытался отыскать меня взглядом и что-то произнести. Только слов было никак не разобрать, и он погружался в сон скорее, чем у меня выходило прочитать хотя бы по губам, чего он от меня хотел.

Как оказалось позже, он хотел, чтобы я уехала.

В то утро я, как обычно, распахнула глаза после беспокойной ночи, проведённой на мягком, но всё же неудобном для крепкого сна кресле, придвинутом к постели Ле’Куинда. На кушетке неподалёку посапывала жрица: её сменщица уехала вскоре после того, как состояние графа пошло на улучшение, и теперь женщина вынуждена была дежурить у постели Его Высочества почти круглосуточно, несмотря на внешнее благополучие мужчины опасаясь возможной инфекции или лихорадки, которая могла с лёгкостью захватить его ослабленное большой кровопотерей тело. Дейран по своему обыкновению спал, и я, сладко потянувшись, отправилась к столику у камина, перекусить фруктами или печеньем, которое оставляли слуги на случай, если кому-то из нас с моей вынужденной напарницей захотелось бы подкрепиться посреди ночи. Я порезала яблоко и апельсин, положила к ним на блюдце пару вафель, а когда собиралась уже отправиться назад, в то ли излюбленное, то ли осточертевшее кресло, за моей спиной вдруг раздалось:

– Алиан… Вы всё ещё здесь.

И в отличие от нашей первой ночи, когда Дейран произнёс точно те же самые слова на том же самом месте, теперь я смогла отчётливо уловить их оттенок: мужчина был раздосадован и серьёзно опечален моим присутствием.

От неожиданности я выронила из рук блюдце, однако успела подхватить его прежде, чем оно упало на паркет и звонко разбилось, разбудив спавшую неподалёку жрицу. Куски фруктов с тарелки при этом всё же успели свалиться на пол, но это было не важно: они не произвели никакого шума, а есть теперь будто бы совсем не хотелось.

– Дей! – я вернула блюдце на столик и торопливо подошла к постели, на которой теперь уже приподнялся на локтях необычно бодрый для последних дней мужчина, – Ты наконец-то очнулся! Хвала Светлейшей!

Я специально старалась радоваться более наивно, светло и мило, чем была способна на самом деле. Хотя, конечно, я испытывала определённую степень волнения от того, что Дейрану наконец-то полегчало. Во-первых, потому что это означало, что теперь я могла без лишних опасений вернуть Раама назад, и моя охота наконец-то продолжилась бы. Во-вторых, потому что мне уже опротивела эта спальня и это чудовищно мягкое кресло, в котором я проводила сутки напролёт, наблюдая за мерным дыханием Ле’Куинда на его кровати. И лишь в-третьих потому, что неожиданно для самой себя ужасно соскучилась по блеску необычайно притягательных для меня винных глаз мужчины. Пускай даже сейчас этот блеск был совсем тусклым и будто бы мне не принадлежал.

Мою радость по поводу своего пробуждения мужчина совершенно проигнорировал. Вместо ответа, он поморщился и сел, опираясь спиной об изголовье своей кровати. Дейран по-прежнему был бледным и выглядел ослабевшим, однако повязок на его руке уже не было: от глубоких ран осталось лишь несколько шрамов на предплечье, да и те могли бы окончательно исчезнуть, если бы он провёл ещё какое-то время в компании жрицы.

Впрочем, судя по тому, что Ле’Куинд сохранил у своей кровати единственное во всём замке зеркало как напоминание о забравшейся в него тёмной сущности, от шрамов он точно с той же целью не стал бы избавляться.

– Светлейшая может подтереться собственным крылом, – в ответ на моё восхваление богини неожиданно резко огрызнулся Дейран, отчего я, не ожидавшая такой реакции от графа, даже вздрогнула, присаживаясь на край его постели.

Мужчина казался непохожим на самого себя. Во всяком случае, не на того себя, с которым я за прошедшее время успела познакомиться. Что случилось с тем человеком, у которого позади замка был выстроен пускай маленький и домашний, но всё же самый настоящий храм Амелии? С тем, кто с таким усердием пытался найти избавления от своего проклятья в ней и в её божественном даре?

Я была уверена, что телом Ле’Куинда сейчас совершенно точно управлял не Раам. Его тёмный взгляд я узнала бы безошибочно, пускай даже он попытался бы замаскировать его багровыми радужками Дейрана. Нет, демон сейчас мирно спал где-то в глубине графского сознания, затаив свою бездонную тьму до поры до времени.

Так откуда тогда в мужчине взялось столько злобы против богини? Дело было в подношении камню, которое он совершил?

– Дей, ты не должен был приносить себя в жертву, – я уже привычным движением взяла графа за руку, согревая его ладонь своим теплом, – Теперь все в замке думают, что ты окончательно сошёл с ума и попытался покончить с собой. Слухи о произошедшем пока удаётся скрывать, но рано или поздно они всё равно просочатся в народ, и тогда отношение к тебе среди твоих подданных станет только хуже. Для тебя всё может измениться не в лучшую сторону, понимаешь?

– Ошибаетесь, Алиан. Это совсем ничего не изменит. Мои люди и так уже давно думали, что я спятил, просто теперь нашли этому новое подтверждение, – фыркнув, мужчина забрал у меня свою руку и запустил пятерню в волосы, разбивая спутавшиеся пряди, – Для меня важнее то, что я сам знаю, что сделал всё возможное для их безопасности. Как буду делать всегда, даже если они этого не оценят.