– Да, Алиан. Он потребовал у меня весь Акрос. И отказ от графского титула в придачу.

О, Таящийся. Теперь разгневанность мужчины стала мне абсолютно понятна. Бран потребовал не просто земли и богатства западного Касэта. Он замахнулся на самое дорогое, что было у Ле’Куинда. На то, что тот был готов защищать ценой всей своей жизни и от чего ни за что не собирался отказываться.

Он хотел лишить Дейрана его народа. Людей, которые доверяли своему Высокому графу и многим поколениям его предков. Такая цена звучала невероятно преувеличенно для артефакта, который якобы был необходим для ритуала экзорцизма.

Но если подумать, для вместилища божественной мощи её можно было назвать достаточно низкой.

Так что пускай даже Бран позарился на Акрос в первую очередь ради его недр, это всё равно подразумевало, что он прекрасно знал, какой именно силой был наделён доверенный ему камень. И наверняка собирался и так использовать его против Ле’Куинда и других Высоких графов, когда заполучил бы титул Верховного и обрёл власть над всеми другими графствами. Но Дейран принёс ему возможность заполучить богатейшее графство Касэта без каких-либо дополнительных усилий, практически на блюдечке. А приобретённые от этой сделки золотые касы с уверенностью можно было назвать более убедительным способом захвата власти над всем материком, нежели божественная сила, которую ещё нужно было правильно применить.

После недолгих раздумий названная Теалиндом цена перестала казаться мне такой уж невероятной. А вот Ле’Куинд, по-прежнему веривший в то, что ему предлагалось отдать всё его графство в обмен на возможность освободиться от демона, едва ли был способен оценить справедливость этой сделки.

– Ты ему отказал? – поинтересовалась я на всякий случай, хотя, конечно же, не ожидала, что Дейран сейчас достанет камень из кармана и спросит, когда мы сможем приступать к экзорцизму.

– Конечно, я ему отказал, – повысив тон, возмущённо произнёс граф, – И потребовал назвать другую, разумную цену. А Бран ответил, что предложенная цена более чем разумна и предложил мне немного подумать. И потом дал мне вот это.

Мужчина сердито запустил руку в свой карман и извлёк оттуда две помятые бумажки, с раздражением бросив их на пустую столешницу. Я приблизилась и взяла одну из них, развернула и с удивлением обнаружила эмблему прославленного на весь Касэт Валесского театра, поверх которой был отпечатан герб графского рода Ксау.

– Пропуски в личную ложу Его Высочества, – почти что выплюнул Дейран, когда я с вопросом обратила взгляд в его сторону, – Он сказал, что сам пойти на сегодняшнее представление не сможет из-за фестиваля в городе. И предложил мне воспользоваться его гостеприимством. Ублюдок демонов.

Ле’Куинд протянул руку к билету, который я по-прежнему держала в ладони, порываясь его у меня забрать.

– Дай сюда, я их выброшу.

Однако я не позволила мужчине отнять у меня пропуск в театр, вовремя отдёрнув руку под влиянием собственной интуиции.

– Подожди, Дей. Билеты ни в чём не виноваты.

Даже наоборот. Сейчас они могли оказаться мне очень полезны. Как минимум с ними у меня появлялась отличная возможность выбраться из гостевого дома в город без каких-либо подозрений. А там как знать, может получилось бы найти связного Длани и передать с ним послание Меру, а то и вовсе каким-либо образом с ним пересечься.

Единственной проблемой при этом оставался сам Дейран, которого я сама же убедила тщательно бдеть за моей безопасностью и который не стал бы отходить от меня ни на шаг. Но с одной стороны, я всегда могла исхитриться и ненадолго от него избавиться. А с другой, у меня наконец-то образовалось долгожданная возможность провести с ним время наедине, и я не собиралась попусту её растрачивать.

Тем более, кто знает, к чему конкретно мы с Ле’Куиндом могли в итоге прийти в интимном полумраке театральной графской ложи.

Я спрятала зажатый в кулаке пропуск за спину, а свободной рукой взялась за протянутую ко мне ладонь мужчины и нежно сжала её, призывая Дейрана сосредоточить на мне свой взгляд и немного успокаивая своими прикосновениями.

– Давай сходим на это представление? После такой долгой дороги нам с тобой точно не помешает развеяться. А потом ты наверняка придумаешь что-нибудь для получения своего агата. Всё равно все решения лучше будет принимать на свежую голову, ты же со мной согласен?

Ле’Куинд хотел было сначала возразить, но потом, вероятно, задумался, что у меня, зажиточной простолюдинки из Оши в прошлом, а ныне виконтессы из Акроса, едва ли будет другая возможность посетить легендарный Валесский театр, если только мы не выберемся туда сегодняшним вечером. А потому с согласием сжал мою руку, сразу после этого её отпустив.

– Хорошо, только перед этим у меня есть к тебе ещё один вопрос, – дождавшись моего заинтересованного кивка, Дейран продолжил, – Я, конечно, сказал Теалинду, что после бала ты сбежала, потерялась где-то в горах, и я никак не смогу тебя найти и наказать за твоё поведение, но… Когда ты собиралась мне рассказать, что сломала Высокому графу Ксау палец?

Я не нашла ничего лучше, кроме как неловко улыбнуться и кокетливо накрутить на палец прядку выбивающихся из причёски волос, надеясь, что отвечать на этот вопрос мне всё-таки не придётся.

Глава 5. Откровения

Никогда не любила театральные постановки. Не могу припомнить ни единого случая, когда приходила в театр по доброй воле и без желания что-нибудь у кого-то стащить. Благо богатые люди посещали его довольно часто, не столько с целью действительно посмотреть представление, сколько с намерением похвастаться перед высшим светом Ксау своими роскошными нарядами и неприлично дорогими украшениями. Так что при должном уровне опыта и везения таким, как я, здесь всегда находилось чем поживиться.

Для успешной работы всего-то и нужно было заранее отыскать места, где можно было спрятаться, и выгадать подходящее время, когда внимание зрителей будет уж слишком привлечено к сцене. Или, наоборот, дождаться, когда театралы соберутся в фойе и будут увлечённо обсуждать самые свежие городские сплетни, не замечая лёгких толчков от снующих по залу людей. Кроме того, всегда оставался вариант притвориться одной из служанок, приставленных к ложам для обслуживания самых знатных гостей, и тогда помимо драгоценностей можно было заполучить ещё и какую-нибудь полезную информацию, ненароком выданную не в меру болтливым от хмеля виконтом.

Но в этот раз я совершенно неожиданно для себя заняла противоположную сторону собственных театральных интересов, оказавшись на месте своей привычной жертвы. Я была облачена в длинное чёрное платье, красивое, но сдержанное, чтобы доносчики Брана ни за что не смогли признать во мне яркую гунири Ичель, взбесившую их хозяина на балу у Ле’Куинда. Для большего сходства со знатной аристократичной южанкой, за которую я на сей раз пыталась себя выдать, мои волосы были уложены в элегантную высокую причёску и украшены тонкими жемчужными нитями, а в ушах держались такие же утончённые жемчужные серёжки. Я сидела прямо напротив сцены, в роскошной ложе, украшенной золотой резьбой и кроваво-красным балдахином, на месте Высокой графини Миры Теалинд. А рядом, в кресле Брана, расположился Дейран, точно так же, как и я, одетый неброско, по Акросской моде, более суровой и строгой, нежели местная.

Представление, которое разыгрывалось сейчас перед нами на сцене, волей судьбы я знала почти наизусть, и при необходимости могла бы даже подсказать актёрам их следующие реплики. Спектакль был посвящён Божественной войне и восхождению на престол первого Верховного графа Касэта, и так уж вышло, что именно в нём для пущей правдоподобности и пафоса использовали аутентичный церемониальный меч, выполненный из настоящего золота и украшенный десятками драгоценных рубинов.

“Использовали” в этом предложении было ключевым, поскольку несколько лет назад место настоящего клинка заняла удивительно точная реплика, которую изготовил один умелец из Длани, а я подменила оружие прямо во время представления, когда меч единственный раз в году извлекался из своего хранилища и лишался такого пристального внимания, как обычно. Насколько я знала, обман так до сих пор никто и не раскрыл, а подлинный меч давно уже находился в тайной коллекции какого-то богача из Мермеро, блистая теперь только для редких избранных, а не всех тех людей, кто мог раскошелиться хотя бы на самый дешёвый билет в театр.