Словом, если раньше меня в изображаемых на сцене политических интригах и фальшивых баталиях привлекала исключительно достойная интереса добыча, то теперь и вовсе смотреть было не на что.

Ле’Куинд же, в отличие от меня, казался сосредоточенным на игре актёров, сидя на своём кресле со сложенными домиком пальцами и не отводя взгляда от пространства перед собой, слегка наклонив голову вбок будто от любопытства. Однако зрачки его на самом деле почти не двигались, а глаза мигали очень редко, и оттого я могла безошибочно предположить, что на самом деле мужчина сейчас не то обдумывал дальнейшие действия по добыче агата, не то с удвоенной силой меня игнорировал. А может, и то и другое сразу.

Вот же неугомонный. Не хочет отвлечься от своих проблем даже ненадолго, как будто если он позволит себе расслабиться, то демоны в ту же секунду хлынут на Касэт и зальют его реками ужаса и крови. Мне начинало уже казаться, что прежний Дейран, ввергнутый в отчаяние и едва почуявший дух надежды, нравился мне намного больше, нежели Дейран, решивший взять судьбу в свои руки и тем самым постоянно вставлявший мне палки в колёса.

Во всяком случае, тем Дейраном было проще управлять. Он никак меня не ограничивал. И к тому же не пытался делать вид, что нас совершенно ничего не связывало, за исключением крепкой дружбы и треклятого взаимоуважения, от лживой показательности которого меня уже откровенно начинало тошнить.

Глубоко вздохнув, я нетерпеливым взмахом прогнала приставленную к нам прислугу, а затем, когда служанка исчезла за дверью, перекатилась на кресле в сторону Ле’Куинда и протянула ему свою левую руку, дотрагиваясь его правой ладони и опуская её на подлокотник рядом с собой, тихонько сжимая её самыми кончиками пальцев.

– Дей, я так больше не могу. Пожалуйста, перестань уже меня избегать.

Я немного наклонилась к графу, который в ответ на мои слова немедленно повернул ко мне свою голову, и устремила взгляд в самую глубину его радужки, в полумраке ложи казавшейся ещё более насыщенно-багровой, чем обычно. Выражение его пленительных глаз хотело казаться таким же привычно размеренным и благородным, как плеск дорогого вина в бокале, и всё же я достаточно хорошо умела читать по лицам, чтобы заметить напряжение и даже лёгкую тень боязни, набежавшую на мужское лицо после обращённой к нему просьбы. К тому же его ладонь едва уловимо вздрогнула под нежными прикосновениями моих чувствительных пальцев.

– Я вовсе не избегаю тебя, Аль. Я просто сосредоточен на камне, – ответил Дейран, – Чем скорее я с ним разберусь, тем раньше мы с тобой вернёмся в Акрос.

Я изобразила печальную полуулыбку, криво изогнув уголок губы, и слегка отвела в сторону взгляд.

Пускай даже я не обладала ни каплей способностей Агрифа, да и демоном, само собой, не являлась, но пропустить такую очевидную ложь мимо ушей было довольно сложно.

– Ты замечал, что ты немного вздрагиваешь, когда нервничаешь? – будто невзначай поинтересовалась я, а затем пояснила, легонько кивнув в сторону графской ладони, – Твоя рука сейчас весьма ощутимо дрогнула. А судя по моим наблюдениям, люди очень часто нервничают, когда им приходится лгать.

Я вернула взгляд к мужскому лицу, по-прежнему пытавшемуся сохранять отстранённое выражение, и произнесла уже куда более открыто, чем раньше:

– Почему ты обманываешь меня, Дей?

Правая ладонь Ле’Куинда немедленно исчезла из моих пальцев, словно моё прикосновение вкупе с вопросом превратилось в посланное кем-то из Шести проклятие, опалившее его кожу пламенем порицания и оставившее на ней обвинительное клеймо. Мужчина отвёл от меня свой взгляд и поднял свою руку будто бы для того, чтобы приложить её к груди, однако на полпути остановился, ненадолго замер, а затем собрал пальцы в кулак и тяжело, будто с ударом, опустил ладонь на подлокотник кресла, одновременно с этим затруднённо выдыхая.

Похоже, он просто не знал, как ответить мне на вопрос. То ли по-прежнему не хотел делиться со мной своими настоящими чувствами, считая, что не сможет найти во мне взаимности и лишь запутает наши и без того сложные отношения. То ли, наоборот, боялся, что в ответ на его откровенность я забуду о чести и верности, которые для любой дворянки должны были стоять на первом месте, и поступлю по обыкновению безрассудно, тем самым заранее обрекая нашу связь на несчастливый финал.

Ни один, ни другой вариант из перечисленных Ле’Куинда совсем не устраивал. Не этого он желал для той женщины, которая так стремительно ворвалась в его судьбу и сердце. Которая заставила его вспомнить, что он был рождён владыкой, а не марионеткой в руках Темнейшего. И которая заслуживала того, чтобы её жизнь не омрачалась даже крохотной капелькой боли.

Осознав, что я несколько перегнула палку и слишком надавила на мужскую добропорядочность, из-за чего Дейран мог ещё сильнее от меня закрыться, я смущённо потупила взгляд и заставила себя немного сбавить напор:

– Прости, я не хотела тебя задеть. Я знаю, что не имею права тебя допрашивать. Просто мне уже надоело, что каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой о чём-то серьёзном, то натыкаюсь на огромную преграду, которую ты между нами построил. И каждый раз, когда я пытаюсь её разрушить, ты сразу же возвращаешь её обратно.

Мужчина по-прежнему не поворачивался ко мне, крепко сжимая кулак на подлокотнике кресла. Я видела, что он был нахмурен и вдумчив, но это было вовсе не от злости или чего-то подобного.

Просто те слова, которые он собирался мне сказать, были слишком тяжёлыми даже для Его Высочества, графа Акроса. Или, если говорить точнее, особенно для него. И он никак не находил в себе духа их произнести, хотя одновременно с этим донельзя хотел.

Я тихонько дотронулась кулака Дейрана кончиками пальцев, надеясь, что это прикосновение позволит ему выйти из ступора, и мужчина немедленно отреагировал на моё действие, словно я действительно активировала что-то внутри него своим движением. Граф едва уловимо улыбнулся и прикрыл глаза, а потом повернулся ко мне и с уже родной серьёзностью во взгляде разжал ладонь, принимая мою руку в свою с небывалой, присущей только ему одному нежностью. Его пальцы ласково погладили мою кожу, почти мгновенно усмиряя клокотавшее в душе раздражение его отстранённостью, и я вдруг осознала, как сильно мне не хватало этого спокойствия и искренности, которыми Дейран делился со мной при каждом моменте нашей близости.

– Аль, ты знаешь, что ты очень важна для меня, – приглушённо, но без тени неуверенности произнёс мужчина, – Ты… намного больше, чем важна, и я понимаю, что ты никак не могла этого не заметить. Всё-таки я ужасно плохо умею скрывать свои чувства перед теми, кто мне по-настоящему дорог.

В животе, прямо под рёбрами, вдруг затеплилось что-то похожее на маленькое незримое солнышко, и всё моё тело отчего-то стало почти невесомым. Как будто оно без труда взмыло бы под полоток, если бы Ле’Куинд не держал меня за руку.

– Правда в том, что я больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастлива. И ради этого я готов сделать всё что угодно. Пожертвовать кем и чем угодно, даже собой, если будет так нужно. Ради тебя и твоего счастья.

Воспоминания услужливо завертелись у меня на полуприкрытых веках. Разговор Дейрана с демоном через зеркало. Все его истинные мысли обо мне и о том, чего он на самом деле желал.

Тело мужчины, лежавшее на полу в луже крови. Ярость, с которой он прогонял меня прочь, надеясь защитить от самого себя.

Бесстрастие в его глазах, когда он пытался меня убить…

– Если это так, то почему ты так сильно стараешься забыть о том, что между нами было? – слегка встряхнув головой для приведения мыслей в порядок, спросила я, подняв взгляд обратно к лицу Дейрана.

Его прикосновения ненадолго замерли, а глаза как будто бы стали тусклее на тон.

– Потому что это было неправильно. Всё это право, весь этот закон… – мужчина сжал мою ладонь чуть сильнее, непроизвольно передавая мне боль, которую всё это время носил в своём сердце, – Ты чужая жена, Алиан. Я не должен был вмешиваться в твою судьбу. Ты не должна была страдать из-за моих решений. И когда я говорю, что готов пожертвовать кем угодно, я имею в виду любое существо на этом свете, кроме тебя.