Раам и его тень в очередной раз вошли в меня до предела, срывая с моих губ восторженный стон, и моё тело в этот миг предвкушающе содрогнулось, на краткие доли секунды замерев и будто бы подготовившись к грядущему урагану, а затем затряслось мелкой, невыразимо сладостной дрожью, становившейся всё сильнее и, наконец, достигшей предела, после которого уже невозможно было удерживать охвативший меня восторг. В моей голове вспыхнуло что-то невыносимо яркое, похожее на рождение новой звезды, а вены и артерии заполнила будто кипящая лава, и я, неконтролируемо содрогаясь всем телом, закричала так оглушительно и протяжно, что это, должно быть, услышал каждый житель Валесса, если только скрывавший наши тела дар Раама не заглушал вместе с ними и наши с демоном голоса.

Дождавшись бурного воплощения моего удовольствия, мой партнёр, улыбаясь своей привычной голодной ухмылкой, грубовато толкнулся в меня ещё несколько раз, неприкрыто упиваясь волнующей пульсацией моего естества, которая стимулировала наслаждение его собственной плоти. А затем мужчина гортанно зарычал, уткнулся в мою грудь своим покрытым испариной лбом, одновременно с этим вгоняя в меня член до самого основания, и наконец-то позволил закончить себе самому, наполняя меня своим семенем и не спеша выпускать меня из объятий, в которые грубовато, но всё-таки сгрёб меня перед самым финалом, словно хотел стать со мной одним неразрывным целым.

Ожившая тень Раама, которая всё это время удерживала меня без движения, вдруг исчезла, вновь превратившись в обычное неопределённое пятно под светом далёкой луны. Чтобы не придавливать меня своим весом, мужчина перекатился вбок и улёгся поверх своей мягкой тьмы на спину, непререкаемо укладывая меня сверху своего тела и по-прежнему отказываясь возвращать мне свободу движений. Я же этой самой свободы сейчас совсем не желала, полностью измотанная пылом Раама и едва ли не мурлыкавшая от непередаваемой расслабленности в конечностях, так что послушно распласталась поверх его груди и приложила к ней своё чуткое ухо, с удовлетворением слушая, как биение сердца моего демона постепенно возвращалось к своему привычному ритму…

О, Таящийся! Моего демона? Я действительно именно так и подумала?

Мне стоило большого труда не вздрогнуть в объятиях мужчины и даже не изменить темпа собственного дыхания, чтобы не пришлось объяснять Рааму, что за муха меня вдруг укусила.

Нахальная, самовлюблённая, хитрая и тёмная муха…

Впрочем… То, что Раам был демоном, на самом деле не делало его по-настоящему тёмным. Точно так же, как Тёмная Троица никогда не считалась запретной и нечестивой, а служение Ирре не означало моё безусловное зло.

Если подумать, Раам всегда появлялся рядом со мной именно в те моменты, когда я по-настоящему в этом нуждалась. Может быть, у него это выходило случайно, а может, дарованная ему Темнейшим сверхъестественная проницательность и впрямь не оставляла его равнодушным к моим эмоциям. Он развлекал меня, как умел, выслушивал самые глубокие переживания, о которых я никогда никому не рассказывала, и, казалось, понимал мою сущность куда лучше кого бы то ни было из людей. Возможно, даже лучше меня самой, предпочитавшей лгать себе точно так же, как я лгала всем вокруг.

В конце концов, не только у моего бога была светлая сторона, о которой смертные обычно предпочитали не помнить. Ненависть, злоба и смута, которыми прежде всего славился Агриф, являлись лишь извращённым и раздутым отражением его борьбы за честность и справедливость, ради которых он не брезговал никакими возможными средствами. А потому быть демоном прежде всего означало быть слугой равновесия, которое так рьяно отстаивал Темнейший. Вставать на защиту истины и вершить справедливость, пускай даже жёстким и местами кровавым путём. Следить за соблюдением баланса и ни в коем случае не допускать преобладания света, ведь если бы вся тьма в этом мире исчезла, то и свет без неё лишился бы всякого смысла и тоже перестал бы существовать…

И что, если Раам порой вёл себя так несносно просто потому, что по сути своей понимал, что именно это и было мне нужно, чтобы не нарушить своей душевной гармонии? Чтобы не удариться в свет, который щедро проливала на меня близость Дейрана, и не выжечь ею свою сущность дотла, вместо этого оставшись той самой Нисой, которая была нужна этому миру? И которая была нужна самому Рааму, совсем уже не только ради нашего с ним контракта?...

– Не думай слишком много, киса, – вдруг предложил демон, словно читал мои мысли как открытую книгу, хотя за всё это время не кинул на меня ни единого взгляда и лишь расслабленно наблюдал за звёздами над нашими головами, ставшими невольными свидетелями нашей с ним пылкой связи.

Я подняла голову и с подозрительным интересом рассмотрела своего любовника. Его губы сейчас не трогало знакомое лукавое озорство, что делало лицо Раама необычно серьёзным, а тьма в его глазах клубилась так умиротворённо, что казалось, будто и для него сейчас лишь наши объятия в целом мире имели значение. Заметив мой внимательный взгляд, мужчина ненадолго посмотрел на меня в ответ, расслабленно подцепил мои волосы своей рукой, словно накручивая их на пальцы, а затем посоветовал:

– Просто наслаждайся моментом. Как знать, может быть, он станет для нас последним.

И мне почему-то ужасно захотелось верить в то, что и на этот раз Раам привычно меня обманул.

Я так и не обсудила с демоном свои неожиданные предположения на его счёт. Мне было слишком уютно и тепло рядом с ним, чтобы окрашивать нашу близость ненужной серьёзностью. А сам мужчина, конечно, ни за что не завёл бы этого разговора первым, даже если бы всё это было правдой. Спустя какое-то время он просто отнёс меня домой, точно таким же образом, как и доставил нас обоих на крышу храма, на сей раз, правда, обойдясь без поцелуев и жарких объятий. Уже в моей квартирке Раам опустил меня на кровать, оделся, демонстративно застегнул на шее амулет Амелии, словно доказывая, что всё случившееся и в самом деле не было частью какого-то замысла, а затем ушёл в распахнутое окно, наконец, оставляя меня в запрошенном одиночестве, которого я теперь уже совсем не хотела.

Несмотря на вернувшуюся свободу действий, я, всё такая же обнажённая и задумчивая, продолжала лежать на постели в той самой позе, в которой демон меня и оставил, неосознанно перебирая помолвочное кольцо Дейрана между своими пальцами. Раам оказался прав, и в нашем с ним приключении я в самом деле смогла отвлечься от надоедливых переживаний о графе, играя с его подарком сейчас скорее по привычке, а не от волновавших меня подсознательных мыслей. Зато теперь я стала намного больше раздумывать по поводу самого демона, по прикосновениям загадочной и будто живой тьмы которого я уже начинала испытывать странную скуку, словно успела к ней по-настоящему привязаться…

Шумно выдохнув, я с усилием отвернула голову от окна и медленно осмотрела свою квартирку, ни на чём конкретном в её меблировке не фокусируясь. На глаза мне попалась ограждавшая ванну деревянная ширма, на которую по-прежнему были приколоты все нужные мне для ограбления сведения, и я решила ненадолго задержаться на ней вниманием, бесцельно обследуя взглядом уже слишком хорошо знакомые очертания и символы, наполнявшие развешанные документы. И вдруг, резко поднявшись на постели, я сфокусировалась на чертежах замка намного более старательно, замечая среди запутанных коридоров, переходов и патрулей будто бы давно искомый мной путь, которого раньше я на схемах совсем не могла различить.

Что ж, как минимум в одном Раам всё-таки не ошибся. Соображать я и в самом деле стала теперь намного яснее.

Жди меня, Бран Теалинд. Уже скоро я появлюсь, чтобы отнять у тебя то, что тебе дорого.

Глава 11. Охотница

Замок Высокого графа Ксау Брана Теалинда был очень старым. Должно быть, одним из самых старых зданий во всём Валессе. Возможно, даже первым, которое когда-либо было построено на этих землях. В те давние годы это была лишь маленькая каменная крепость, поставленная кем-то из предков Теалинда на захваченных территориях ради защиты и контроля своих новых владений. Позже, по мере того как эти древние лорды становились всё богаче и могущественнее, стремительно разрасталась и их родовая цитадель, являясь отражением немалого благосостояния своих хозяев: к ней пристроили часовню, зал для пиршеств, конюшню, новые жилые помещения и, конечно же, дополнительные башни и стены для укрепления обороны замка. Которые, увы, оказались почти уничтожены в результате войны между Ксау и кем-то из его ближайших соседей, отчего цитадель Теалиндов пришлось значительно перестроить, сохранив при этом в основе ту самую первую крепость, с которой началось освоение этих земель.