— Инквизитор Воронов, что заставило вас так глубоко задуматься, что вы даже не слышите ничего вокруг? — Марина вышла после еженедельной проверки, вроде бы как и всегда безупречная, но Кир отлично видел накинутые на лицо косметические чары.

— Работа, всё о работе и ни о чём другом может думать приличный инквизитор, Марина Александровна!

— Проводишь? — она аккуратно ухватилась за локоть, увлекая Кира за собой к кованым воротам.

— С удовольствием. Мой рабочий день как раз подошёл к концу, так что я могу составить вам компанию.

Наблюдающий за ними из окна Михаил Алексеевич только головой покачал: кто же знал, что так всё обернётся. И за кого ему теперь переживать больше? Выходило, что за инквизитора, у того от этой связи сплошные риски. Впрочем, связанная клятвами Басманова не рискнёт делать что-то сомнительное.

— Как ты себя чувствуешь? — Глейд появился за обзорным окном изолятора, привлекая к себе внимание некроманта.

— Бывало и лучше. Хотя хуже тоже бывало. Жаль, проконсультироваться не с кем, бывают ли у нас остаточные явления. Но вроде бы никаких странных вирусов в крови не гуляет, да, Оййох? — некромант вытер покрытый испариной лоб.

— С моей точки зрения он совершенно здоров. Если что и происходит с организмом Ликса, то это отражения магических процессов, не физиологических. Так что тут вопрос к нему самому. Ликс? Ликс! Ты меня слышишь?! — медик посмотрел на неподвижно застывшего колдуна, раскачивающегося из стороны в сторону.

— Слышу, слышу. Просто такое чувство, будто вокруг меня толпой стоят четыре хора, каждый из которых поёт что-то своё. Но это абсолютно нормально...

— Нормально? — сарказм в голосе Глейда можно было по бочкам разливать.

— Ну, почти. Должно быть не так громко, насколько я знаю от старших. Видимо, сказывается истощение после чумы, вот новый скачок в силе и даёт о себе знать именно таким образом.

— Ты знаешь, что делать?

— Угу, только мне придётся ставить капельницы и искать нужный голос в этом хоре. Может затянуться.

— Объяснить-то нам, далёким от вашей магии, не хочешь? — Оййох покосился на данные на экране, но по всем показателям тело некроманта было совершенно здорово, здоровее даже Глейда или Кодэха, а уж те были едва ли не эталонами в этом вопросе.

— Тебе нужны тонкости религиозного характера? Вот прямо сейчас? Или ты просто дашь мне сделать, что нужно? — он сжал виски, стараясь отрешиться от шума, но выходило ужасно, практически никак, ему нужно было погрузиться во всё это и разобраться, а лишние вопросы только раздражали.

Живые в целом раздражают своей суетой, совершенно не по делу, абсолютно напрасной и лишней в таком тонком вопросе как некромантия. Краем сознания Ликс понимал, что начинает звучать как старый некромант, у которых при контактах с чужаками всегда была позиция «Фу, живые», но пока ничего не мог с этим поделать. А вопрос «общения» с хором на деле не был необходимостью, просто школа, к которой принадлежал Астрелис, а следом за ним и Ликс, придерживалась того, что нужно найти в этой толпе посредника, который будет преградой между тобой и ними. Будет выслушивать и передавать самое важное. Такой вот призрачный секретарь.

Оййох, в плюс ему, не стал продолжать расспросы, просто спуская колдуну шланг капельницы, позволяя почти сразу погрузиться в транс. Сначала Ликсу показалось, что он очутился в толпе, где каждый пытается до него дотянуться, ухватить, обжечь холодом той стороны, пробирающим даже некросов. Но после заблудшие души расступились, образуя неширокий проход, в конце которого маячила незнакомая фигура. Вернее, всё-таки смутно узнаваемая, хотя бы по тяжёлой звенящей косе и общим с ним чертам лица. Не с зиланделиксийским некромантом, а именно с Алексеем. Мужчина осмотрел его с головы до ног, явно видя сквозь местную личину.

— Ну, здравствуй, потомок. Не думал уже, что кто-нибудь ко мне придёт. Как зовут-то?

— Алексеем, — кромешная темнота и отсутствие ориентиров давили.

— Александр, — он кивнул, амулеты зазвенели. — Что ж, пойдём прогуляемся что ли, раз уж сам сюда явился...

Покойник двинулся вперёд, и чернота дрогнула, будто краску принялись разбавлять, словно где-то всходило невидимое солнце. Вокруг наступили синие сумерки, в которых вполне различались очертания растений. Некроманты шли молча, Чумной осматривался, вдыхая приторно-сладкие ароматы полной грудью. Внутри покалывало, для простых людей эта пыльца была бы смертельно ядовитой.

— Хочешь о чём-нибудь спросить?

— Даже не знаю, на самом деле. Я нырял, чтобы они от меня отстали...

— Тебя хоть чему-нибудь учили, ребёнок? — Александр кивнул на поваленное дерево, первым приземляясь на толстый ствол.

— Инквизиторскому делу.

— Даже так, — протянул маг, разглядывая что-то в густых тенях, но Чумной увидеть объект интереса не мог. — А в поглощённой памяти было что-то толковое?

— Если бы я знал, что искать...

— Можно я посмотрю?

Дождавшись кивка, Басманов-старший погрузился в память потомка, очень осторожно, куда там штатным менталистам. Алексей даже не заметил, как его сознание аккуратно прошерстили и также незаметно покинули. Старший колдун задумался, переваривая увиденное. Да уж, традиции Зиланделикса заметно отличались от привычного ему обращения с силой. Здесь к смерти отношение было несколько утилитарное, циничное, чего только стоят города из костей. Не такой судьбы он своим потомкам хотел, далеко не такой. Александр повернулся к Чумному, но тот всё ещё был где-то в своих мыслях. Только на звук собственного имени среагировал.

— ...да? — и заморгал, пытаясь прийти в себя.

— Если хочешь, я могу взять на себя роль посредника, — хотя бы так у него получится оградить от дурного влияния.

— Тебе настолько скучно в моих садах?

За спинами скрипнула ветка, повинуясь движению качелей, которых до этого момента там не было. Басмановы развернулись через плечо, чтобы тут же вскочить, опуская головы. Сегодня Смерть выбрала совсем юное, почти детское обличие, но смотреть этому «ребёнку» в глаза не каждый взрослый бы смог. Чернота, лишённая белков, зато полная вспыхивающих звёздами искр, давила, затягивая в воронку. Она перестала раскачиваться, замирая, в ожидании ответа.

— Ну?

— Как Вам сказать... я бы предпочёл быть полезным. Тем более, что впервые с моей смерти кто-то из моей семьи дошёл сюда.

— Неупокоенный старик с молодым лицом и настроенный против самого себя мальчишка, застрявший между мирами, прекрасный дуэт... Хотя, это может быть интересно. Я даже знаю, что может повлиять на моё решение. Пройдёте на ту сторону сада — выйдете в мир. Может я и ходить туда-сюда разрешу. Ненадолго.

— Почему мне чуется подвох? — выдохнул Чумной, но его услышали.

— Потому что он есть. Расскажешь своему прапра сам. Только перед уходом качели подтолкните.

Стоило Алексею взяться за верёвку, как та обожгла его руки могильным холодом, зато его предок никаких неудобств не замечал. Басманов-старший утянул пришельца вглубь сада, уводя подальше от что-то недоговорившей покровительницы. Он и сам видел, что Чумной ещё слишком жив, слишком цепляется за эту иллюзию, но это свойственно всем молодым некромантам. Да и немолодым тоже, сохранение способности чувствовать вкус жизни — залог того, что они протянут долго, не захотят прервать своё существование. Но у него была версия, почему часть Алексея словно сопротивляется собственной силе.

Он не проходил через свою смерть осознанно. В родном мире — потерял сознание. Здесь — вселился в уже зарытое тело. Так что Александр прекрасно знает, что нужно, для наступления баланса, но как объяснить это? Как сказать, что для того, чтобы пройти через сад и вернуться, нужно перестать бороться?

— Так в чём подвох?

— Чтобы выйти отсюда, нужно быть готовым умереть.

— Так просто? — Чумной замер, ища что-то в лице собеседника.

— Тебе кажется, что это просто. Нужно не просто быть готовым к тому, что однажды тебя не станет. Нужно прожить каждое мгновение, осознавая, не теряя сознания, не лишаясь разума. Прочувствовать, как остатки жизнь покидают твоё тело. Может ты и умирал дважды, в каком-то смысле, но ты не прошёл через это полноценно.