– О великая Тёмная мать, из чрева которой мы вышли когда-то давно, пищей для чьих розовых садов мы однажды станем! Да будет моя рука твёрдой, а ярость – праведной! Жертвую тебе это ложное божество, не о милости, но о справедливости прося взамен!

Разлом между некромантом и инквизитором на миг стал глубже, Алексея, теперь совершенно чётко осознающего половинки личности Ликса, могло бы скрутить в рвотных позывах, будь у него тело. Если до этого он сомневался в реальности Двуликой, то теперь мог точно сказать – уж это божество существует. И в родном мире ему доводилось сталкиваться с божками, но не такой мощи.

От выплеска магии захрустели кости рук, перемалываясь под этим потоком. Угасающее сознание Ликса, обе его половины, боролись с подступающим холодом той стороны – самоуверенный некромант перестарался, не учёл их общего состояния, и теперь имел все шансы упокоить повторно. Где-то сбоку полыхнуло раздражением, но среагировать некрос уже не успел, только сгустил вокруг себя силу, не позволяя последнему, отчаянному рывку умирающей твари сделать из себя фарш.

В подсознании боль тела не ощущается, так что кулак в ухмылающееся лицо он впечатывает с огромным удовольствием, ощущая, как дробятся хрящи. В инквизитории банальный мордобой не поощряли, пусть рукопашке и отводилось достаточно времени в программе. Но как-то негласно считалось, что любовь помахать кулаками – прямой сигнал о потере контроля над собой, зато сейчас Алексей мог себе это позволить. Проблема в том, что некромант только хохотал, булькая стекающей в глотку кровью, и что-то говорило Чумному, что стоит тому захотеть, как он восстановится в тот же миг. Он прекрасно это понимал, но не мог остановиться, вымещая злость и напряжение, продолжая месить кулаками колдуна, сорвавшись со всех предохранителей.

– Когда мы с тобой договаривались, сучёныш, речи не шло о твоём присутствии в моей голове. Да и о твоём божестве тоже. Не кажется, что не взаимовыгодная сделка вышла?

– А ты забыл, что колдунам верить нельзя? – некрос без проблем скинул с себя превосходящего по габаритам инквизитора, действительно одним движением ладони приводя лицо в порядок. – Ты, так-то, тоже не торопишься свою часть сделки выполнять, прибился к этим истребителям и рад.

Колдун с хрустом собрал обратно нос, погримасничал, проверяя, всё ли встало на место, работает ли лицо так, как должно. Пусть по количеству прожитых лет тот и был вдвое старше инквизитора, но всё ещё оставался едва вошедшим в силу мальчишкой, что по меркам сородичей, что по поведению. Было ли Чумному совестно? Да ни капли, страдать угрызениями совести в адрес мага, уже причинявшего зло людям он бы не смог, каким бы молодым колдун не был.

– А ты собирался в одно лицо избавляться от земляков? Тогда не удивительно, что тебя так скоро упокоили, искусственный отбор от законченных идиотов – благое дело.

– Да и божество их от него явно отвернулось, раз его так разнесло после попытки жертвоприношения, – голос Кира зазвучал ровно за мгновение но превращения черноты вокруг в лесную поляну. – Надо же, не думал, что получится дотянуться… Так, ты, – он указал на некроманта, – не отсвечивай, а то в нижний мир отправлю, а ты, Алексей, слушай меня внимательно, я не знаю, сколько этот отрав продействует…

Чумной не стал обращать внимания на оговорку товарища, тем более, что она очень чёткое показывала его отношение к шаманским отварам. Некрос было вскинулся, но всё-таки он потратил слишком много сил за получение власти над телом, так что теперь скорее хорохорился, чем представлял собой реальную угрозу. Инквизитор же был до чёртиков рад товарищу, хотя скорее удавился бы, чем это показал. И работало это утверждение как в сторону Кира, так и в сторону Алексея.

– Пока вы оба сюда проваливались, я успел пообщаться с местными духами, ну, насколько мы друг друга поняли.

– Как ты вообще…

– Не перебивай! – он отвесил Чумному несильную затрещину, повторил уже более мощную на некроманте, съёжившемся от шаманской энергетики. – Я вообще планировал тебя вернуть на родину, но пока что не получится.

– Но варианты есть.

– Есть. Тебе придётся исполнить свою часть сделки: избавиться от местного некромантского королька. Ну и от этой приблуды заодно, – он кивнул на колдуна.

– Я не приблуда! – тот вскочил, колыхнув энергию вокруг, но Кир был куда живее, сил в нём было больше, он припечатал некроманта к земле.

– Ну и ещё кое-что, что тебе не понравится. С местной придётся всё-таки догов… Твою мать!

То, что недавно выглядело поляной, начало стремительно затягиваться чёрным туманом, растворяющим всё в себе. Инквизитор и некромант снова остались один на один в подрагивающей черноте, но теперь уже никто не пытался нападать. Всё ещё оглушённый избытком жизни рядом с собой – а шаманы работали именно с живыми духами и душами – зиланделиксиец рассматривал своего “соседа”, которого не так давно попытался обмануть. Алексей же косился на колдуна прикидывая, что с ним делать.

Вообще, в том, что он наковырял в некромантской памяти, пока тот был в отключке от истощения, было ритуальное поглощение врага. Думать в эту сторону не хотелось, понятно, что это настоящее поедание разумного существа, но даже так звучало мерзко. Зато некрос прекрасно почувствовал настрой Чумного, теперь опасливо на него поглядывая:

– Может всё-таки договоримся?

– Ты думаешь я тебе поверю после такой подставы? – инквизитор покрутил головой, словно у него был шанс осмотреться в этом ничто.

– Ну, без этого мы отсюда не выберемся. К тому же твой приятель был прав в одной очень важной вещи, Двуликая от меня действительно отвернулась. А тебе придётся или сожрать меня, или рано или поздно начать жрать окружающих, – колдун как будто резко постарел, принимая груз реальности. – Но ты можешь подождать, проконсультироваться с этим шаманом, если мне не веришь. Только вот не факт, что он ещё раз дозовётся. А я вот тут, и даже заинтересован в выполнении твоей части сделки.

– Ты сегодня мало получил? Лучше б ты в выполнении своей был заинтересован.

– Так я и заинтересован, как минимум в том, чтобы подмену не заметили раньше времени, – он поднял голову, прислушиваясь к чему-то. – Но сейчас тебе пора возвращаться в реальный мир. Поговорим потом.

Оба, и колдун, и инквизитор, поплыли, снова сливаясь в Ликса, но теперь Чумной более отчётливо различал, где начинается он, а где идёт зловредный некромант. Даже мысли будто бы обрели два отдельных голоса. Не сказать, что приятное ощущение, начинаешь думать о себе как об одержимом, а то и сумасшедшем. Однако очнулся он ещё даже не на корабле, хотя вокруг и ощущался холод металла. Лицо чесалось из-за покрывающей его кровавой корки, трескающейся от каждой гримасы. Холодное нечто вокруг него покачивалось, словно при ходьбе, и Ликс – уже снова Ликс, граница после пробуждения поплыла ещё сильнее – прислушался к ближайшему сердцебиению.

Его нёс Глейд, недовольно матерящийся за шлемом. При выключенном вокодере команда бы не услышала цветастых выражений, которыми тот крыл колдуна, но Ликс прекрасно улавливал и через слой брони. Короткий смешок стал причиной волны боли, кишки-то может в нём и остались, но ощущения от регенерации и переработки организмом яда никуда не делись. Да и рёбра всё ещё со скрипом вставали на место.

– Какой счёт?

Руки капитана всё-таки дрогнули, даже броня на это среагировала. Тот замер, шлем немного шевельнулся, его явно рассматривали весьма внимательно. Однако умирать в очередной раз некрос явно не планировал, так что Глейд вновь двинулся вперёд, всё-таки отвечая:

– Два – ноль в нашу пользу. Я считаю тварь и местных отдельными пунктами.

– Поставь меня на землю, а? Я хоть глаза спокойно разлеплю.

– Так они у тебя открыты…

– Блядь, – единственное, что смог ответить Ликс.

Потеря зрения – это хреново. Значит по голове ему всё же изрядно досталось, так что на корабле всё-таки обколется капельницами и уйдёт в затяжную медитацию. Решать что-то с ударным восстановлением до приличной формы нужно срочно, он не может после каждого боя превращаться в беспомощную амёбу, он же сам себя уважать после такого не будет. Колдун неверной рукой силой опустил веки, переживая весь спектр ощущений от пересохших глаз. Слёзы по лицу наверняка потекли тоже кровавые, картина маслом. В инквизитории его бы после такого ещё долго бы ни к одному серьёзному делу не допустили бы.