Браслет, кстати, не панацея — есть куча способов соврать даже под ним, но люди, которые смогут обмануть артефакт, не станут пытаться украсть бумажник в ресторане.

Мы с Кристиной вышли с ресторана и пошли в сторону дома. Мне понравилось, что девушка не стала истерить, да и в целом не вмешивалась в происходящее. А вот понравилось ли ей, не уверен.

— Как тебе вечер?

Да, старик, ты прям блещешь сегодня. После того, как на глазах девчонки хладнокровно всадил нож в ногу другого посетителя ресторана, спрашиваешь «как тебе вечер?». Спроси еще, не попала ли кровь на ее кофту, причем добавь в голос побольше заботы. Она тебя, наверное, за психопата сейчас принимает.

Вместо ответа девушка нервно рассмеялась, сбрасывая напряжение.

— Пожалуй, больше на свидание в ресторане я не соглашусь. Лучше в следующий раз подняться на крыши, или сходить в кино.

— Кино? Есть что-нибудь на примете?

Мы не торопились — шли вполне спокойно. Как я предполагал, нас вели от самого ресторана. Спустя четыре пройденных квартала навстречу вышли трое дружков уехавшего в КПЗ «аристократа».

— Пошли, пацан, отойдем и обстоятельно побеседуем, — кивнул мужчина за угол старенького киоска. — И девка твоя пусть с тобой идет.

— У меня другие планы. Я из рода Алмазовых, и…

— Да плевать! Не страшно!

Храбро, но глупо.

— Я это сказал не для того, чтобы вы от нас отстали, а чтобы поняли, за что вы сейчас начнете страдать. Первый, — указал я пальцем на того, что стоял слева, лишая хулигана зрения.

— Чего ты со мной сделал, тварь⁈ Мужики! Я не вижу ничего!

— Второй, — указал я на следующего, и ситуация повторилась. Только этот упал на колени и дрожащим голосом принялся умолять меня вернуть ему возможность видеть.

— Если не хочешь быть третьим, с вашей тройки десять тысяч, которые я отдал официанту, и еще десять — за беспокойство.

С мощным стимулом сумма быстро нашлась, и изрядно напуганный и протрезвевший мужчина отсчитал купюры.

— А теперь — бери своих приятелей и отводи по домам. Энергии в заклятьях немного, но если кто-то попробует отомстить, я вас на всю жизнь зрения лишу. Или поменяю местами «верх» и «низ». Поняли?

— Да, поняли, господин! Все уяснили!

Пришлось возвращаться домой без логичного и желанного завершения прогулки в гостинице.

Часы показывали десять минут девятого, когда я сел за компьютерный стол в комнате и погрузился в изучение новостей. Но побродить по сайтам не успел — в дверь поскреблись, и в комнату вошел Степан. Детские пальцы сжимали тетрадь и ручку.

— Айдар, не выгоняй, пожалуйста… Поможешь с домашкой?

— С чего ты взял, что я тебя выгоню? — удивился я. — Заходи.

Степан неуверенно прошёл до кровати и сел на покрывало.

— Рассказывай, с чем именно тебе нужно помощь.

— Нам сегодня на уроке давали вопросы, и теперь я должен задать их кому-нибудь дома. Ты ответишь?

— Постараюсь. Смотря что за вопросы.

— Если бы у тебя была своя пещера, что было бы внутри?

Ритуальные круги. Возможно, место силы, усиливающее иллюзии. Библиотека с книгами, до которых я ещё не добрался.

Пожалуй, про библиотеку брату можно сказать.

— Библиотека.

— Если бы у тебя была волшебная палочка, какие три желания ты загадал бы?

— Стать богом.

Степан нахмурился.

— Это как Зевс в мифах?

— Нет, не как Зевс, а по-настоящему. Ходят слухи, что после А-ранга для магов и воинов есть еще и божественный, S-ранг. Вот его я и хочу достичь.

— А остальные два желания?

— Не нужны. Зачем богу волшебная палочка?

В самом деле — для бога, заведующего пространством и, возможно, временем, нет практически ничего невозможного.

— Что тебя пугает?

— Ничего, — ответил я не раздумывая.

— Так не бывает. Все чего-то боятся, даже папа.

«Даже папа». Ох уж эти детские заблуждения — Степан все еще считает отца сильнейшим человеком в мире.

— Ладно, раскусил меня, — легко соглашаюсь. — Я боюсь не стать сильным. Боюсь, что не добьюсь того, чего хочу.

— А зачем тебе сила?

— Хочу, чтобы выше меня никого не было. Если ты сильный, то никто не сможет тебя заставить сделать что-то. Никто не отнимет у тебя маму, папу или Нику, никто не заберет твои деньги, твой дом и не даст тебе задания, которые ты не хочешь выполнять. Если ты сильный, ты сам решаешь, чем заниматься: днями играть с друзьями, сидеть за приставкой или даже в одиночку путешествовать по мертвым городам.

— Но там монстры, — возразил Степан.

— Можно стать настолько могучим, что тебя не будут волновать монстры.

— Тогда я тоже хочу стать могучим. Хочу стать сильнее тебя.

— И обязательно станешь, — хотел было я потрепать брата по волосам, но тот отстранился.

— Это последний вопрос. Сейчас еще Нике задам и маме.

Брат встал с кровати, дошел до двери и обернулся:

— Видишь, я делаю уроки. Можешь вернуть дельфинчика?

— Что? — растерялся я.

— Я делаю уроки, ты сам видишь. Можешь вернуть дельфинчика?

Чтобы убедить брата в том, что не понимаю, о чём разговор, ушло десять минут. Степан решил, что я его разыгрываю, но рассказал, что именно имеет в виду.

В комнате братишки стоит телевизор с приставкой, и единственная игра, в которой брат пропадал часами — история про дельфинчика Экко, стаю которого унесло смерчем, и теперь он плавает по морю в их поисках.

Оказывается, я решил повлиять на оценки братика и забрал дискету с игрой. Поступок не слишком хороший, стыдно за себя прошлого — лишил ребенка единственной отдушины. Ситуация усугубляется ещё и тем, что я не помню, куда спрятал игру.

— Я увез ее, — говорю. — Прости, не стоило ее забирать. Я был не прав. Постараюсь завтра съездить за ней.

— Да я не сержусь, — отводит глаза брат. — Но ты же вернёшь её? Не обманешь, да?

— Не обману.

Степан кивнул и ушел. А я набрал номер Дарьи.

— Алло. У меня необычная просьба — нужно срочно найти дискету с детской игрой. Нет, не шучу…

На следующий день первой парой стояла физкультура, и там же я столкнулся с Воробьевым.

— О, все-таки вышел на учебу, — отсалютовал я ему. — Как самочувствие?

Парень шарахнулся от меня и исчез за дверью раздевалки. Впрочем, мне сейчас туда же.

В прошлом я не любил физкультуру — во-первых, был слаб, а во-вторых, преподаватель, Александр Шаталюк, постоянно пытался меня уколоть или поддеть. Причину такого отношения я до конца учебы так и не понял. Может, посмотрел когда-то на него недостаточно почтительно, или мой дедушка случайно толкнул в толпе его дедушку, кто знает. Благо, долго терпеть его не придется — заменят Старловым.

Славы в раздевалке не было, зато на скамейке, зашнуровывая кроссовки, сидел Стахамов, староста.

— Рад, что ты выжил, — пожал мне руку Алексей. — Поздравляю с успешно зачищенным осколком. Я уже слышал от Липова о том, что ты считаешь, будто он тебя бросил. Понимаю, что ваши рода не слишком дружны, но кидать он тебя не стал бы, я уверен. Он уже объяснил, как было дело.

— Ну, раз объяснил, тогда все в порядке, — усмехнулся я. — Ладно, давай оставим Липова. Хочу сказать тебе спасибо, что пошел за помощью.

— Да не за что. Мы вернулись с носилками, но ты к тому времени был в осколке. Кстати, как с монстрами справился?

Повторил ему примерно ту же версию, которую рассказал вчера КМА. Мол, тролли сами побросались со скалы, я не при делах.

— Иллюзии, значит? Да не смотри на меня так: половина группы уже знает о твоей дуэли с Арамазовым и о том, как ты победил.

Я переоделся и пошел в спортзал, где увидел Липова. Попытался подключиться к органам чувств подростка, но мое осторожное касание наткнулось на «стену». Засранец обзавелся артефактом, причем не самым слабеньким. Ладно, от меня это не защитит.

Через «стену» я продавился и оказался в его внутреннем мире.

Как же теперь изменилась натоптанная дорожка к разуму Липова? Дорожка и лес остались теми же, вот только амулет создал надстройку — знакомый лес теперь находился во дворе огромной крепости, стоящей посреди голой степи. По стенам крепости маршировали стальные големы с алебардами наперевес, а воздух над крепостью искрился от насыщенных энергией нитей — сигналки, или структура с вампиризмом, которая в секунду выпьет ману вторженца, обеспечивая жесткий откат. А если големы еще и летать могут, или вместе с сигналкой на незваного гостя подвесят еще и какое-нибудь хитрое проклятье.