Одинокая пушка на нашем посту замолчала, а наши канониры угостили бриг еще двумя залпами и очень удачно. Он стал крениться на борт и теперь нам можно спокойно подойти ближе и развернувшись, угостить его из четырех карронад.

Но англичанин не стал дожидаться этого «приятного» момента и выбросил белый флаг и очень во-время. Если нам еще требовалось время, чтобы развернуться, то панинская «Ласточка» уже вышла на огневую позицию и вот-вот должна была ударить своими корранадами.

Англичане и японцы оказались везунчиками и не утонули. Правда они понесли приличные потери, не меньше десятка убитыми на каждом корабле и наверное столько же раненых. Но оставшиеся в живых смогли залатать пробоины и поставить по одной мачте. После этого они были заперты в трюмах своих кораблей.

У нас погиб один и были ранены двое на «Херсонесе» и он получил хорошую пробоину в носовой части. На «Ласточке» тоже был один раненый, одному зазевавшемуся канониру своя же карронада сломала ногу. У нас естественно потерь не было.

А вот нашим на урупском посту пришлось не сладко. Погибших было двенадцать человек, а все остальные получили ранения, кроме Сысоя Слободчикова. Черный от порохового дыма и весь в крови, он бодро поднялся на борт «Дежнева» и к нашему удивлению у него не было ни царапины, а кровь на нем была чужая.

Последняя пушка поста уцелела, Сысой просто приказал прекратить огонь, резонно решив, что все кончено и пора поберечь остатки своего воинства.

Взяв на борт погибших и раненых мы легли в дрейф. Я пригласил на борт всех капитанов и хорунжего Попова, командира двух десятков казаков. Присутствовал и Сысой Слободчиков, Он умылся, переоделся и был в добром и боевом расположении духа, а в его воинстве под ружьем осталось целый десяток. Все правда были в повязках, но были способны носить оружие.

— Господа, я собрал вас на совет, чтобы выслушать ваше мнение о наших возможных действиях, — я осмотрел своих товарищей, что они скажут мне вообще-то известно, но надо дать возможность высказаться каждому.

— Господин Слободчиков, ваше слово первое, — Сысой резко встал и немного скривился от боли. Ранения у него не было, но контузия была и одна нога похоже сильно беспокоила.

— Наказать, ваша светлость. Пойти и разгромить японцев на Итурупе и Кунашире, вышвырнуть их с наших островов. А с пленными сами решайте.

— Спасибо. Господин хорунжий, ваше мнение?

— Такое же, ваша светлость.

Капитаны были также кратки и поддержали Слободчикова. Владыка Анатолий, приглашенный мною на военный совет, хранил молчание и внимательно смотрел на каждого говорящего.

— Господа капитаны, пожалуйста, обеспечьте экипажами захваченные корабли. Через час выступаем. Господин Слододчиков, у вас есть люди знающие японский, нам необходимо допросить пленных.

— Я, ваша светлость, сам могу это сделать.

— Хорошо займитесь этим немедленно: негоже соваться в воду, не зная броду.

Через час мы выступили в поход, но не на Итуруп, а на Кунашир. Я решил, что первым надо атаковать и захватить это остров, чтобы не дать противнику шансов сбежать на Хоккайдо.

Капитан японской джонки погиб, а потрясенные и испуганные японцы говорить отказывались. Я сразу же сообразил, что все дело скорее всего в их самурайстве, они просто боятся говорить, резонно полагая, что если они вернуться, то их накажут за длинные языки.

Но среди пленных я приметил одну парочку отличающуюся внешне от других. И было видно, что они колеблются. Когда их отделили от остальных, они быстро начали говорить после того, как я пообещал не возвращать их японцам.

Как я и предполагал, эти двое оказались айнами-полукровками. Их матерей насильно отдали японским мужчинам, но своим сыновьям эти неизвестные женщины сумели вложить в души, скажем так, нелюбовь к Японии и сочувствии к несчастному угнетаемому народу.

По их словам на двух больших островах находится около двух сотен японцев. Из них больше сотни солдат. Главный остров Кунашир, где есть деревянная крепость, вооруженная десятью пушками и большая часть солдат, человек восемьдесят или больше. Крепость расположена на юге острова, там в сторону Хоккайдо выдается узкий полуостров. Там же и порт, где стоит еще одна военная джонка.

Самым большое поселение в середине острова на восточном берегу, там солдат мало, но много айнов. Еще есть японцы-купцы и надсмотрщики за айнами. Японский князь раздал земли своим подданным, но работают на них айны.

На Итурупе солдат очень мало, десятка два, но также есть купцы и надсмотрщики. Центр Итурупа называется Сяна. Раньше это было русское поселение Шана.

На островах всем заправляет княжеский откупщик купец Хюдай Денбей. Его сын был капитаном захваченной джонки. Японские командиры подчиняются этому купцу.

Как японцы оказались в компании с англичанами пленные не знали. Джонка пришла из Нагасаки, где обзавелась новенькими голландскими карронадами. И сразу же пошла на север, взяв на борт несколько человек с Кунашира, в том числе и наших информаторов.

Вскоре они увидели английский корабль, с него спустили шлюпку и капитан брига приплыл в гости, а потом вместе пошли на Уруп.

Ясность в этот вопрос не внес и допрос англичан. Бриг «Орион» шел из Австралии, встреча с японцами и тем более совместный пиратский набег был полной неожиданностью для экипажа. Эту тайну знал один капитан, который как и его японский коллега, отошел в мир иной.

Почти в полдень второго марта мы внезапно подошли к японской крепости на юге Кунашира на берегу залива Измены.

Чтобы нас не заметили обитатели поселка в середине острова, мы сделали небольшой крюк, отойдя в глубину Курильского пролива.

Вокруг крепости был небольшой поселок и маленький порт в котором стояли две джонки, с одной из них выгружались солдаты.

Японцы сразу сообразили в чем дело и открыли огонь по нам. Понятное дело, кошка знает, чье мясо съела.

Но пушки у них были послабее наших, да похоже была и растерянность. Поэтому их ядра нам вреда не причинили, а вот мы спокойно заняли нужную позицию и двенадцатью стволами открыли огонь.

Выучка у наших канониров была на высоте, в чем я успел убедиться в предыдущем бою.

Через полчаса обе джонки предпочли выброситься на берег, чтобы не затонуть.

Уцелевшие члены экипажа и солдаты в спешке отошли в крепость и тут же за ними следом побежали японцы из поселения вокруг. Как только они скрылись в воротах, они тут же закрылись.

Крепостные пушки были помощнее корабельных и это мы почувствовали сразу. Подойти для безопасного залпа корранадами не получилось, японцы сразу же открыли огонь и мы решили не рисковать.

А вот носовыми длинными пушками вполне получилось стрелять с безопасной дистанции, конечно калибр не тот, то рисковать жизнями моряков не хотелось.

Через час бомбардировки крепости мы высадили десант, почти сто человек. Командовать десантом пошел я. Крепость уже удалось поджечь и мы надеялись что японский гарнизон сдастся нашему десанту.

Наш расчет не оправдался, японцы решили драться, ворота распахнулись и сотни полторы, а то и две, попытались нас атаковать.

Но тут сыграло свою роль наше превосходство в стрелковом вооружении. Японцы были вооружены английскими мушкетами, которые сильно проигрывали нашим винтовкам в дальнобойности. А так как мы стрельбы проводили при малейшей возможности, а в море даже устраивали перестрелки между пароходами, то недостатка в метких стрелках у нас не было.

Когда противник приблизился на пятьсот метров, мы сделали дружный залп и тут же продолжили беглый огонь. Японцы сумели приблизиться чтобы просто пальнуть в нас. Даже где-то что-то просвистело. Но их потери уже были столь велики, что они, сделав этот бестолковый залп, стали отходить.

Мы по отходящему противники продолжали вести огонь и в итоге у них унесли ноги не больше трети атакующих.

В захваченной нами части японского поселения, в плен был взят один из японских купцов и он пошел парламентером в крепость. Так как обстрел продолжался, а пожар разгорался, остатки гарнизона сдались.