Когда я возвращалась домой под дождём, я не могла поверить, что он согласился на это. Я немного сомневалась, стоит ли куда-то идти с Уэсом, но девушка сделала то, что должна была сделать во имя настоящей любви.

Я не любила бегать под дождём или в темноте, поэтому делать и то, и другое одновременно было полный отстой. К тому времени, как я вернулась домой от Уэса, Хелена приготовила спагетти, так что мне пришлось сесть за полноценный семейный ужин, полный разговоров о том, как прошёл день, прежде чем я смогла отправиться на пробежку. Отец пытался убедить меня позаниматься на новой беговой дорожке, которую он купил накануне, так как на улице лил дождь, но для меня это был не вариант.

Моя ежедневная пробежка не была связана с физическими упражнениями.

Я затянула шнурок на капюшоне, опустила голову и зашагала по тротуару, при каждом шаге мои изношенные кроссовки забрызгивали водой мои леггинсы. Было холодно и уныло, и я ускорила шаг, когда свернула за угол в конце улицы и сквозь ливень увидела кладбище.

Я не сбавляла скорости, пока не прошла через ворота, по знакомой однополосной асфальтированной дороге и мимо кривого вяза; затем я пробежала ещё пятнадцать шагов влево.

— Погода отстой, мам, — сказала я, остановившись рядом с надгробием моей матери, уперев руки на бедра и втягивая воздух, пытаясь отдышаться. — Серьёзно.

Я опустилась на корточки рядом с ней, проведя рукой по гладком мрамору. Обычно я садилась на траву, но сейчас было слишком мокро для этого. Из-за дождя на затенённом кладбище было ещё темнее, чем обычно, но я знала это место наизусть, поэтому меня это не беспокоило.

Странным образом, это было моё счастливое место.

— Итак, Майкл вернулся — я уверена, ты видела, и он кажется таким же идеальным, как всегда. Завтра я снова собираюсь увидеться с ним. — Я представила её лицо, как делала всегда, когда была здесь, и сказала: — Ты бы обрадовалась этому. — Даже если мне пришлось обратиться за помощью к Уэсу. Моя мама всегда считала, что Уэс был милым, но играл слишком грубо.

— Мне кажется, что это судьба, то, как он встретился со мной сразу после того, как я послушала «Someone Like You». Что может быть более судьбоносным, чем это? Твоя любимая песня из нашего любимого фильма, и наш любимый милый бывший сосед просто случайно попали в кадр? Ощущение, будто ты пишешь это «долго и счастливо» со своего места…

Я затихла и указала на небо. — Где-то там, наверху.

Даже холодный дождь не смог удержать меня от восторга, когда я описывала маме, как он произнёс «с вами» своим южным акцентом. Я присела на корточки рядом с её высеченным именем и болтала, как делала каждый день, пока не зазвонил будильник на моём телефоне. С годами этот ритуал стал похож на устный дневник, только я не записывала, и никто не слушал. Ну, разве что… я надеялась, что мама слушала.

Пора было возвращаться.

Я встала и похлопала по её надгробию. — Увидимся завтра. Люблю тебя.

Я глубоко вздохнула, повернулась и побежала вниз по склону. Дождь всё ещё лил как из ведра, но мышечная память позволяла легко оставаться на тропинке.

Когда я пробежала мимо дома Уэса и свернула на свою подъездную дорожку, я поняла, что взволнована больше, чем когда-либо за очень долгое время.

— Лиз.

Я подняла взгляд от домашнего задания по литературе и увидела, как Джосс забирается в моё окно, а Кейт и Кэссиди следуют за ней. Много лет назад мы обнаружили, что если забраться на крышу моего старого игрового домика на заднем дворе, то окажетесь достаточно высоко, чтобы открыть окно спальни и залезть внутрь.

— Привет, девочки. — Я хрустнула спиной и повернулась на своём рабочем стуле, удивлённо глядя на них. — Что у вас?

— Мы только что закончили собрание по планированию выпускного розыгрыша, но пока не хотим идти домой, потому что папа разрешил мне остаться до девяти, а сейчас только восемь сорок. — Кэссиди, чьи родители были очень строгими, плюхнулась на мою кровать, Кейт последовала за ней, а Джосс села спиной на мой задекорированный подоконник и сказала: — Так что мы прячемся здесь ещё двадцать минут.

Я приготовилась к давлению с их стороны по поводу розыгрыша старшеклассников.

— По сути, это было тридцать человек, теснившихся в «Бургер Кинг», громко выкрикивающих идеи о вещах, которые они считают смешными. — Джосс хихикнула и сказала: — Тайлер Бек считает, что мы должны выпустить в коридорах около двадцати тысяч попрыгунчиков, и он знает парня, который может это организовать.

Кейт рассмеялась и сказала: — Клянусь Богом, он убедил всю группу, что это идея на деньги. Пока он не сказал, что ему понадобятся настоящие деньги.

— Мы, старшеклассники, забавные, но ужасные скряги. — Кэссиди улеглась на мою кровать и сказала: — Мне лично понравилась идея Джоуи Ли просто сказать «к чёрту» и сделать что-нибудь ужасное, например, перевернуть все полки в библиотеке или затопить школу. Он сказал, что это «иронически смешно, потому что это ужасно не смешно» и что это «никогда не забудется».

— Это точно, — сказала я, стягивая резинку и зарываясь руками в волосы. Я не хотела смотреть на Джосс, потому что чувствовала, что ей хватит одного взгляда, чтобы понять, что я строила планы с Уэсом, поэтому я не сводила глаз с Кэсс.

— Ты должна была быть там, Лиз, — сказал Джосс, и я приготовилась к тому, что последует дальше. Может быть, лекция о том, что мы были старшеклассниками только один раз? Она была очень хороша в них. Просто сделай это, Лиз. Мы старшеклассники ещё несколько месяцев.

Но когда я посмотрела на неё, она усмехнулась и сказала: — Все говорили об идеях, и тут Коннер Абель сказал: «Мой дом однажды закололи»6.

Мой рот упал. — Да ладно!

— Верно? — пискнула Кейт.

В прошлом году, когда я была влюблена в Коннера, мы подумали, что будет забавно обтыкать его двор вилками субботним вечером, когда делать было нечего и мы все ночевали у меня дома. Да, это было глупо, но мы были молоды и не придумали ничего лучше. Но в разгар полуночных втыканий его отец вышел на улицу, чтобы дать собаке сделать свои дела. Мы убежали в соседский двор, но не раньше, чем пёс успел вцепиться зубами в пижамные штаны Джосс, выставив её нижнее белье на всеобщее обозрение.

Джосс гоготнула и сказала: — Это было уморительно, потому что он произнёс странные слова: «Мой дом закололи».

— Не могу поверить, что он это сказал, — рассмеялась я.

Она покачала головой и добавила: — Но это было и смешно, потому что кто-то спросил его, о чём, чёрт возьми, он говорит, и вы только послушайте. Он сказал, цитирую: «В прошлом году куча девчонок натыкали вилок по всему моему двору, а потом одна показала нам свою голую задницу, убегая. Я не вру, чуваки».

— Заткнись! — Я умирала со смеху, погрузившись в воспоминания о тех хороших временах. Они были чистыми, в каком-то смысле, не тронутыми моими стрессовыми проблемами выпускницы, которые запятнали воспоминания, которые мы создавали в этом году. — Тебя убило то, что ты не приписала себе эту заслугу?

Она кивнула, встала и подошла к моему шкафу.

— Очень, но я знала, что мы будем выглядеть как одержимые сталкеры, если я признаюсь.

Я смотрела, как она перебирает мои платья, а потом спросила: — А где красное клетчатое платье?

— У клетки есть название — «буффало», и оно на другой стороне. — Я показала пальцем и сказала: — Вместе с повседневными рубашками.

— Я знала расположение, но я бы повесила его с платьями.

— Слишком обыденно.

— Конечно. — Она просмотрела другой стеллаж, нашла платье и сняла его с вешалки и перекинула через руку. — Так чем ты занималась сегодня вечером? Только домашнее задание?

Я моргнула, испугавшись, но Кэсс и Кейт даже не обратили внимания, а Джосс рассматривала платье. Я прочистила горло и быстро пробормотала: — По большей степени. Эй, вы знаете, сколько «Гэтсби» мы должны прочитать на завтра?