— Ага. Мелкий, а вот и ты. На-ка вот, держи. Думаю, знаешь, как с этим управляться. Чтобы к полудню я в досках палубы свое отражение видел!

Мне вручили тряпку и полуржавое ведро, на дне которого билась о железные стенки грубая щетка. Незнакомый матрос, которого я точно видела вчера вечером, оскалился и, что-то насвистывая, отошел.

— Составить компанию? — участливо предложил Джейсон.

— А разве тебе можно? — недоверчиво спросила я.

— Физически — нет. Это, — он указал на вещи в моих руках, — твое посвящение и испытание. Через это проходят все начинающие моряки.

— А ты?

— И я, само собой. Поэтому, чтобы не было так скучно в одиночестве драить палубу, развлеку тебя разговорами.

— Спасибо, — искренне ответила я.

— А хочешь, пусть пока и не лично, но я познакомлю тебя со всей командой? — спросил Джейсон минут через пять наблюдения за щеткой в моих руках.

— А давай! — пропыхтела я, пытаясь оттереть с досок какое-то темное смолянистое пятно. — Мне эта информация точно пригодится.

— Тогда смотри, — он пихнул меня в бок и взглядом указал на мужчину, выдавшего мне вчера гамак, — это Морган, наш квартирмейстер. Очень пронырливый тип. Мы с ним постоянно спорим. Он, конечно, жлоб последний, но спину без раздумий прикроет.

Я украдкой рассматривала Моргана. Не особо высокий, но достаточно широкий в плечах. Его светлые, выгоревшие на ярком солнце волосы были стянуты в небрежный хвост. Из-за бороды на пол-лица мне не удалось даже приблизительно определить его возраст. Из-под хмурых кустистых бровей на мир внимательно смотрели не очень большие глаза. Одеждой он ничем не выделялся среди остальных матросов.

— А это Сэм. Ты его и так знаешь. Он наш канонир, — заговорщически шепнул Джейсон.

— А… И я…

— Да-а, — излишне восторженно, но с искренней улыбкой протянул Джей, — это выглядело просто невероятно! Как там в высшем свете говорят… — он защелкал пальцами и замотал головой, изо всех сил изображая мыслительную деятельность. — О! Это выглядело феерически! — я тихо засмеялась, прикрывая подергивающиеся в улыбке губы кистью руки, — А что? По-моему, я все правильно сказал! Эй, ты чего скалишься?! — и он сильно толкнул меня в плечо, да так, что я едва навзничь на палубу не рухнула. — Ой, прости. Не думал я… не хотел…

— Все в порядке.

В этот самый момент дверь в капитанскую каюту с тихим скрипом открылась и под палящие солнечные лучи вышли двое мужчин. Первому на вид было лет пятьдесят. Синий, пусть и видавший виды камзол сильно выделял его обладателя среди остальных. Светло-русые, чуть в рыжину волосы с первыми проблесками седины на висках были коротко острижены. На ничем не примечательном лице притягивали взгляд роскошные светлые усы.

Второго мужчину я заметила далеко не сразу. Низенький, чуть сгорбившийся, с торчащими во все стороны волосами и воткнутым в них писчим пером он закономерно вызывал некоторые вопросы. В руках этот мужчина держал огромную кучу листов и рулонов с картами. С его тонкокостной, какой-то даже несуразной комплекцией и криво сидящим темным камзолом смотрелся он весьма странно… До того момента, пока не поднял взгляд от палубы и не уставился прямо на меня. По спине пробежала холодная волна. В этом взгляде читалось абсолютное и всеобъемлющее недоверие и готовность при первой же ошибке всадить мне пулю лоб или отправить прогуляться по доске.

— А это Лонгран. Тот, что с усами. Второй — Горан. Наиболее приближенные к капитану люди. Боцман и штурман. Помимо всех уже названных, нас тут еще сорок пять матросов, плотник Ник, кок Бром и Ваш покорный слуга, — он шутливо склонил голову, расставив в стороны руки, — являющийся судовым врачом.

— Джейсон, Риан, кончайте трепаться и за работу! — на нас хмуро глядел Лонгран, быстро приближаясь, — Ты, — он ткнул в сторону Джея, — иди травки-склянки разбирай. Кто знает, может, скоро судно торговое встретим. Воды-то оживленные. А ты, — тут его палец чуть ли не ткнул мне в нос, — драй палубу. Чтобы к вечеру блестела!

Сказав это, Лонгран прошел мимо нас, наступил в мною недоотмытое пятно и разнес на подошвах сапога темные следы по уже отскобленной палубе!

— У-у-у, — тихо и жалобно протянул Джейсон и, хлопнув меня по плечу, встал, поднялся по трапу в сторону кормы и скрылся из вида.

К заходу солнца мои колени ныли и скрипели, а на руках кровоточили мозоли. В очередной раз вылив за борт содержимое ведра, кинула на дно уже ужасно надоевший мне скребок-губку и села прямо там, у фальшборта. Жизнь меня к такому совершенно не готовила!

— Прохлаждаешься, — язвительно выплюнул незнакомый мне матрос.

— Я только что закончил.

— Уверен? — и он с неприятной улыбочкой толкнул сложенные возле одной из пушек ядра. Они раскатились, оставляя после себя масляные темные следы, — Еще тут осталось. — и ушел.

Я даже не шевельнулась. Сил совершенно не было. Не прошло и минуты, как на палубу поднялся боцман. Его появления я из-за закрытых век, к сожалению, вовремя не заметила.

— Опять бездельничаешь? — очень близко раздался его голос.

— Н-нет, — я, как смогла, быстро вскочила.

— Сегодня всю ночь натираешь палубу. Брому скажу, чтобы не смел на тебя провиант тратить. Море неженок не любит, якорь мне в глотку!

Поняв, что боцмана не переубедить, да и смысла особого это не имеет, промолчала. Посидев еще какое-то время, с тихим стоном поднялась. К этому моменту на палубе не осталось никого кроме часового. Все ушли на ужин, отдыхать и спать. У меня же это получится еще очень и очень не скоро.

Швырк, швырк… И по новой. Солнце село за горизонт. Теперь только масляная лампа освещала мои слабые потуги.

— Риан? Послышался на трапе удивленный голос Джейсона. — Ты чего тут забыл?

— Работаю, — прошипела я.

— Давай, помогу? — он уже потянулся, чтобы забрать себе еще одну тряпку, но я его остановила.

— Нет. Это только моя работа. Значит, только мне ее и выполнять. Уж никак не судовому врачу, которого команда бережет как величайшее сокровище.

— Вот не надо… — начал было Джейсон.

— Я сам справлюсь.

— Как знаешь. Посидеть-то с тобой можно?

— Да, конечно.

За разговором время пошло веселее. Джейсон рассказывал разные истории о команде и корабле, изредка спрашивая что-то и у меня. Чаще всего я отвечала немногословно и односложно, но его это, кажется, не сильно расстраивало. В конце концов, и он не выдержал, ушел спать.

Сменился вахтенный. Руки жгло от соленой воды и мозолей. Закончила я ближе к утру, так и уснув в обнимку с ведром, не имея никаких сил на то, чтобы добраться до гамака. Уже в засыпающем мозгу промелькнула мысль о том, что так я не уставала даже после занятий с Форолом.

Пробуждение было болезненным и резким. Меня тряхнули за плечи так, что голова дернулась, а зубы клацнули. Ночь на жесткой палубе не прошла бесследно, мгновенно отозвавшись неприятными ощущениями по всему телу.

— Подъем, юнга. Поможешь мне на камбузе. До завтрака осталось недолго.

Надо мной стоял невысокий, но широкий в плечах мужчина. Один его глаз перевязан тряпицей. Седые волосы были коротко острижены.

— Ну, чего расселся, недоумок сухопутный?! — гаркнул он так, что я подскочила, не выпустив при этом из рук ведра. — За мной.

Кок, а, судя по всему, это был именно он, привел меня на маленькую кухоньку, где было невыносимо жарко.

— Что нужно делать? — спросила я, попутно закатывая грязные рукава рубахи.

— Вот, — на маленький столик у стены коком была поставлена миска с чем-то, напоминающим похлебку. — Ешь, — указал на стол Бром, видя мою заминку.

— А помочь чем нужно? — с опаской переспросила, ожидая подвоха.

— Дурень! Запомни. Дают — бери. Бьют — бери и беги. А вообще, ты правильно сделал, что отказался от помощи Джейсона. Ешь, давай! Хорошо, что соблазну не поддался. Наш боцман все видит, даже если его не видишь ты.

Покивав, принялась за похлебку. Она, к моему большому удивлению, оказалась не просто съедобной, но еще и весьма вкусной.