Всю ночь Санчес обыскивал квартиру и подметал полы. В кармане брюк действительно обнаружилась прореха. Санчес зашил ее, но смириться с потерей бриллианта так и не смог.

Эта ночь, как она прошла? А как всякая ночь после потери...

– Я хочу своровать один раз и на всю жизнь – чтоб хватило и как отрезало! А то порой у меня деньги есть, а мне все равно воровать охота, словно меня черт ногой в спину толкает! – дословно вспомнил свою мольбу вор-рецидивист.

А утром... Он увидел в зеркале собственную круглую и заспанную рожу, когда брился. Стопроцентно счастливая физиономия смотрела на него из зеркала и саркастически ухмылялась.

– Отпустило, – вздохнул Санчес с великим облегчением и почувствовал, что правда – его отпустило...

На улице звенел трамвай, как металлическая городская цикада, а время летело кубарем... Он потерял бриллиант – и у него снова появился вкус к жизни, ведь для вора счастье – воровать! Его душа в конце концов оригинально выздоровела, и он снова стал похож на горячую вкусную котлетку, какую раздатчица аккуратно положила сверху макарон и подвинула в вашу сторону. Небольшой брюнет с ежиком подстриженных волос в стильной кепке и черных брюках. Он никогда не садился в метро, даже при наличии свободных мест, – ему всегда хотелось контролировать все. А сидя это сделать невозможно!..

Выйдя из подземки в центре города, Санчес закурил. Он долго глядел на старинные особнячки, в которых жили всякие старые перечницы и перцы, и предвкушал.

«Где он, мой бриллиант?.. Чью теперь согревает душу?»

Шумный город шумел, а внутреннее спокойствие бабушки Домны передавалось ее внуку через взгляд. Максимилиан сегодня открывал два новых туалета в Центральном административном округе. Из обычных запущенных подвалов, выкупленных его фирмой, получились два уютных фирменных туалета с логотипом «Орхидеи» – розовым цветком над унитазом.

Бабушка Домна веселела на глазах, особенно когда Макс, интеллигентно улыбаясь, проговорил зажигательный минутный спич и на пару с мэром разрезал красную ленточку, которая загораживала проход в царство унитазов.

– Обустраивается Москва, обустраивается. Приобщаете народ к туалетной культуре. Хорошо задумано, вы – настоящий профессионал туалетного дела, Максимилиан Крымгиреевич, – пожал Максимилиану руку мэр. Затем опробовал белоснежный писсуар и был таков.

Новая кадровая политика «Орхидеи», наконец, дала свои плоды – прибыль по сравнению с прошлогодней увеличилась на 15%.

– Если не будешь щелкать клювом, уже через год станешь долларовым миллионером, Максимилиан, – рассуждал юрист Петр, когда они возвращались в офис в Центре инновации.

Бабушка Домна в это время вернулась домой – она неважно себя чувствовала. Был очень холодный октябрь.

– Сеть платных туалетов, – шептала под нос старушка, задумчиво глядя на растянутую майку Максимилиана и его безразмерные спортивные шаровары, лежащие на полу. – Надо же... Женился бы теперь на хорошей девушке. – Бабушка Домна поморщилась. – Внук ее вместе с юристом Петром вечерами пропадал в сауне с бассейном и караоке. – Хотя пусть погуляет, а то попадется какая-нибудь, а какая-нибудь нам, Хрусловым, не нужна! – вздохнула она и напялила на нос очки с красными веревочками.

Вот такая «философия» посещала временами старушку, пока она разглядывала свои руки, косясь одним глазом на икону.

– По земле гуляют человечки, а на небе сидят ангелы и боженька, – вздохнул Старый ангел, кутаясь в теплый плед и разглядывая Москву сверху. – Скоро улетаем.

В России шел октябрь. Ангелы расправляли крылья и ворчали:

– Не скоро еще, хотя все вроде уже сделали...

– Интересно, а что вы тут сидите?.. – послышался раздраженный голос сзади. Ангелы обернулись. Из люка храмовой крыши на них смотрела голова в милицейской фуражке. Забывчивый и Запальчивый архангелы испуганно сделали по шагу от люка, они находились к нему ближе остальных...

– Всем стоять на месте! – приказал милиционер и вылез на крышу. Из люка показалась еще одна голова в фуражке.

– Вы, кстати, кто?! – милиционеры стали спиной друг к другу. – Не двигаться, стрелять будем! Ничего себе, целых шесть человек... Ряженые, что ли? И почему на крыше лежат чьи-то крылья? Так, предъявите документы.

– А мы ангелы, – подслеповато щурясь, кашлянул в сторонку ангел Z. – Документы наши в космосе.

– Да, да, да... – подтвердили архангелы. – Они – ангелы, а мы – архангелы!

Милиционеры переглянулись.

– Ангелы и архангелы, а документы у них – где?..

– В гостинице «Космос», говорят... А регистрация? – не растерялся третий милиционер очень незначительного роста. Он проклюнулся на крыше последним.

– Так, крылья забираем с собой и сами спускаемся вниз! – распорядился первый милиционер. – Поедем в гостиницу за вашими документами.

Ангелы, даже не подумав спорить, нахлобучили крылья и стали спускаться по винтовой лестнице через храмовый чердак вниз на улицу.

– Дай-ка я их сфотографирую, – проворчал второй милиционер, доставая телефон. – Ангелы, ну и клички... Черт, телефон сел, – присвистнул он, тщетно нажимая на кнопки. – Всю ночь заряжал, между прочим... Дела!

Чьи-то два серых крыла сиротливо лежали на краю крыши и были похожи на запасные, так как все ангелы и архангелы были уже в пристегнутых крыльях.

– Не толпитесь, – командовали милиционеры, загружая ангелов в оперативную зарешеченную машину. – И не наступайте друг другу на пятки! Ангелы и архангелы, – снисходительно посмеивались они.

У второго милиционера, когда он спустился, в руках были те самые запасные крылья, и он втиснулся с ними в кабину, едва поместившись. Крылья были пыльными и резко пахли потом и... почему-то розами.

– Все, поехали. К отделению вези, – велел водителю старший милиционер.

– Не в гостиницу? – удивился водитель.

– Нет.

Сзади, в зарешеченной части оперативной машины, сидели маленькие сутулые люди в пижамах. Они походили на детей со сколиозом и с крыльями за спиной. Их куда-то везли, был вечер, холодно. В Москве дуло...

У каждого ангела с собой был небольшой шерстяной плед для тепла, а на ногах одинаковые ботинки «Dr. Martens».

Сигаретный дым курящих оперативников быстро заполнял «Газель», и Старый ангел, у которого была астма, начал задыхаться. Ангел Z, взглянув на желтый циферблат командирских часов, мучительно зевал и достал карающий жезл...

Когда меньше чем через пять минут оперативная «Газель» завернула к РОВД и остановилась у служебного входа, милиционеры, оглянувшись, с изумлением обнаружили, что в машине... пусто.

– Мы никого не сажали в машину, ясно? – осмотревшись по сторонам, жестко сказал старший из них. – Нам предложат пройти психологическое освидетельствование, если мы вдруг расскажем об ангелах, – вздохнул он, закуривая.

– Почему это? – удивился водитель. – Я сам видел всех шестерых... Как же им удалось смыться, может, на светофоре, а? – Забравшись в зарешеченное отделение, водитель простукал полы и стены, а потом постучал кулаком по потолку. – Чудеса какие-то.

– Значит, никому ни слова!

– Может, снова поедем туда... На крышу храма? – предложил водитель.

Милиционеры переглянулись...

Морозный и ясный день. Декабрь...

Наташа Тупицына стояла посреди Мадрида на Пласа-Майор и, задрав голову, с восторгом разглядывала балконы домов – все четыреста семьдесят семь непохожих друг на дружку рукотворных чуда.

– Балконы дома, у которого мы с вами стоим, в праздничные дни считались весьма престижными ложами, – скороговоркой частил пожилой испанский гид. – Впрочем, абсолютно все балконы, выходящие на площадь, загодя распределялись в зависимости от положения и финансовых возможностей зрителей! Пласа-Майор была самой первой площадью в Мадриде, где были оборудованы постоянные места для корриды, а до этого бои с быками проходили где придется...