– Раз уж мы начали общаться, почему бы тебе как-нибудь не заглянуть ко мне, как в старые добрые времена? – предложил Акке, как будто пересилив себя.

– Ты серьезно?

Я не рассчитывала на такой поворот событий и к тому же не знала, стоит ли мне соглашаться. Мы так давно не общались, что я понятия не имела, о чем мне с ним говорить.

– Ни капельки не шучу, – на его губах скользнула улыбка. – Мы часто репетируем в моем гараже с группой.

У него есть группа! Похоже, я много всего упустила, не общаясь с ним. Послушать, что он играет, а еще лучше посмотреть вживую стало моей целью. Как все-таки здорово, что он нашел свое призвание в жизни.

– Спасибо за приглашение.

Автобус остановился неподалеку от ЗЛ. Мы оказались последними пассажирами в салоне. Весь народ незаметно рассосался, как и парочка бездомных. Акке вышел первым и поспешил к черному ходу, не забыв прихватить с собой гитару, а мы с Бринт поплелись к центральным дверям, над которым виднелась неоновая вывеска с названием паба и изображением маленького зеленого лепрекона.

За время поездки успело порядочно стемнеть и сильнее похолодать. Желтые фонари освещали улицу и окраину леса, от которой веяло землей и хвоей. У входа толпились люди, а громила у двери продавал билеты. Когда мы с Бринт вклинились в очередь, она одернула меня за рукав, словно младенец маму, и процедила:

– Ты ведь оплатишь мне вход?

– Угу, только не думаю, что кошкам можно в паб.

Бринт с жалобным лицом вытащила из-под куртки кошку и опустила ее на землю со словами:

– Прощай, киска, надеюсь, ты дождешься меня!

Кошка, мяукнув на прощание, убежала прочь, скрывшись за углом паба.

На самом деле у Бринт почти никогда не было своих карманных денег. Ее мать работала на двух работах, пытаясь получить побольше денег для жизни, а отчим был заядлым пьянчугой, что их спускал. Бринт перебивалась тем, что подрабатывала на заправке, получая хоть немного наличных на вещи первой необходимости.

Толпа стремительно редела. Вскоре я оплатила два входных билета. Оказавшись внутри, мы бросили свои куртки в гардероб и пошли занимать свободный столик, которого, как оказалось, не было. Пришлось протиснуться к барной стойке и заказать напитки у бармена.

Все помещение паба было отделано деревом. На причудливых картинах, что висели на деревянных панелях, красовались лепреконы в разной художественной стилистике. Просто эскизы или настоящие портреты низкорослых бородатых мужчин с хитрой улыбкой и горшочком золота.

В центре зала у стены находилась сцена, на которой музыканты расставляли свои инструменты. Из колонок аудиосистемы играла легкая музыка в стиле инди.

Бринт расположилась на барном стуле. Я же решила скинуть с себя свитер, поскольку в пабе было жарко и душно.

– Может, разденешься? – предложила я Бринт, которая осталась в своем свитере.

– Нет, мне нормально, – ответила она.

Она не захотела раздеваться, но я видела испарину пота на ее лице. В последнее время мне казалось, что мы с Бринт отдалились друг от друга. Ну как в последнее, после смерти Варди.

Наверное, в этом была моя вина. Варди был моим братом, а для Бринт просто знакомым. И понятное дело, что мне было тяжело справляться со своей печалью. Я не могла обсудить это с Бринт, потому что она еще никогда в жизни никого не теряла.

С сестрами мы тоже не говорили о случившемся. К Виве я даже не подходила, потому что знала, ей намного тяжелее, чем мне. Ведь я даже представить не могу, какого это потерять собственного ребенка.

Все разговоры о Варди были в кабинете у Ханны. Я рассказывала ей о том, что не могла рассказать Бринт. О постоянном чувстве вины. За то, что не смогла в тот день встретиться с Варди и за то, что он умер. Мне все время казалось, что это я должна была умереть, а не Варди. У него было больше прав находиться здесь и сейчас чем у меня.

Когда бармен подал нам бокалы с газировкой, мы с Бринт подняли их и скрестили со словами: «За Варди!»

Мне стало интересно, пришел ли Магне. От воспоминания о нем все внутри меня приходило в движение. Будто каждая клеточка тела начинала работать, продвигая меня к нему. Я несколько раз обвела зал глазами, но не нашла его. Зато первая рок-группа вышла на сцену и представилась в микрофон:

– Добрый вечер, мы – «Волны уходящей любви». – Зал неохотно взялся аплодировать, наверное, от того, что название было слегка сентиментальным и уж никак не подходило для рок-группы.

Музыканты сыграли пару трогательных песен и удалились под такие же вялые овации. Название следующей группы я не запомнила, поскольку в зале начали появляться новые лица, в числе которых я ожидала увидеть Магне. Эта группа была динамичнее предыдущей. Присутствующие, включая Бринт, вышли на танцпол и взялись двигаться в такт музыке. Я заметила, как к Бринт подошел какой-то молодой человек, они обменялись несколькими фразами, после чего стали вместе танцевать.

Допив газировку, я пыталась поймать взгляд бармена, который суетился, принимая заказы. Отчаявшись, я встала со своего места, чтобы сходить в уборную, но тут в зале с новой толпой прибывших увидела вошедшего Магне.

На нем были светло-голубые джинсы и белая в тонкую полоску рубашка, выглядывающая из-под свитера. Он осматривал зал, пока взглядом не нащупал меня. Затем что-то сказал официанту и направился ко мне, под оглушительные звуки моего сердца.

Спустя пару минут Магне и я сели за освободившийся столик. Как он это сделал, я, честно говоря, не знала, но была рада его появлению и нормальным стульям за столиком. Барные, как оказались, были не особо-то удобными.

– Свободных мест не было, как ты это сделал? – прокричала я, потому что новая музыкальная группа была громче предыдущей.

– Заплатил, – крикнул в ответ Магне. – Сейчас принесут бурбон, выпьешь со мной?

А я-то думала, что столик он получил за свою известность или приятную мордашку. Хотя чему тут удивляться, Магне и без своего хоккея вырос в богатейшей семье нашего города. Его отец занимается строительством в Клостере, выкупает старые обветшалые здания и превращает их в бизнес-центры. Его фамилия частенько мелькала в местных газетах, а лицо появлялось на телевизионных каналах. Так что тут еще нужно подумать, за талант ли Магне пригласили играть в Канаде или за заслуги отца?!

– Я хотела поговорить о Варди, – прокричала я, пропустив вопрос о выпивке.

– Перед смертью он писал мне, – громко ответил он, когда к нашему столику подошла улыбающаяся и явно узнавшая Магне официантка.

Девушка поставила перед нами два широких стакана со льдом и налитой наполовину золотистой жидкостью. Магне, сделав глоток, осушил стакан и попросил у официантки всю бутылку. Та удивленно удалилась, но уже через мгновение вернулась с заказом.

– Не знала, что хоккеистам можно алкоголь, – сказала я, ожидая, что Магне меня не услышит, поскольку он наблюдал за тем, как официантка наполняет его стакан.

– У меня есть повод, – прокричал Магне. – Ну же, Руна, выпей со мной! – Он сунул мне в руку стакан.

Магне старался быть дружелюбным, но его глаза выглядели печальными, словно бы кроме смерти лучшего друга на него свалилось немало проблем. Волосы то и дело спадали на его лоб и лезли в глаза, отчего он небрежно зачесывал их рукой назад.

– Варди?

– Не только, – ответил он, отпивая вторую порцию, которая пошла внутрь намного медленнее, чем первая.

Он, по-видимому, не хотел делиться второй причиной. Вероятно, она была личной, может расставание с девушкой или неудача в хоккее – неважно. Я – младшая сестра его друга, с чего ему доверять мне свои секреты?!

– О чем вы говорили в последний раз?

– Варди сказал, что у него серьезный разговор к тебе, – начал Магне. – Он собирался мне все объяснить, как только переговорит с тобой.

Магне уставился на меня в ожидании. Словно бы я успела побывать на том серьезном разговоре с Варди.

– Он не успел, – сглотнув, ответила я, отставив стакан с бурбоном подальше от себя. – Мы должны были встретиться, но ничего не получилось, а потом я пришла домой, и мама сказала о …