Анника стояла возле плиты и выкладывала из пакета готовую еду. Вендела попивала вторую кружку кофе (первая, что она купила в кофейне напротив Кристалла, валялась пустой в урне) и помогала выкладывать еду на тарелки. Варс метался от Анники к Венделе, выпрашивая еды, а Агмунд сидел на подоконнике и смотрел в окно.

Мне показалось, что я здесь лишняя, но стоило сестрам только заметить меня в поле зрения, так они сразу же находили мне работу.

– Где ты прохлаждаешься? – поинтересовалась Анника.

– Да! Накрой на стол, сколько нас будет? – спросила Вендела у Анники. – Пять, шесть?

– Пять.

Я нехотя поплелась к серванту, где хранилась посуда, проклиная себя за то, что не могу ответить этим идиоткам. Они постоянно меня эксплуатировали – «Руна, приберись в Кристалле; Руна, захвати мусор; Руна, сегодня твоя очередь быть за кассой; Руна, закопай труп моего бывшего!»

– Как думаешь, у нее хоть парень-то есть?! – шепнула Вендела Аннике, которая хохотнула.

– С ее-то толстыми ляжками и сухой гривой?! – послышался голос Анники.

В это время я молча, кусая губы от обиды, поставила с грохотом стопку тарелок на стол. А мои сестрицы, как видно, не собирались униматься.

– Как думаешь, о чем она могла разговаривать с Магне? – с нотками зависти спросила Вендела, когда я вернулась к серванту за фужерами.

– Уж точно не о свидании.

– Его в Канаде ждет модель, да и помимо нее есть тысячи девчонок, что сходят по нему с ума и выглядят куда лучше, чем эта психичка, – прыснула Вендела.

Один из фужеров вырвался из моей руки и рухнул на пол, прямо перед моими ногами. Фужер разлетелся по плитке кухни с оглушительным звуком. Варс, устроившийся у ног Анники, испугавшись, выскочил с кухни. Агмунд лениво зевнул. Мама, что находилась в своей комнате, крикнула:

– У вас там все в порядке?

– Все хорошо, – любезно ответила ей Анника, а сама же буравила меня уничтожающим взглядом. – Руна сегодня немного неуклюжая.

– Только сегодня? – усмехнулась Вендела.

– Заткнитесь! – не выдержав, закричала я.

Анника и Вендела уставились на меня презренными взглядами, после чего Анника как старшая заявила:

– Прибери здесь, – она махнула рукой в сторону осколков.

Как будто это мог сделать кто-то кроме меня?! Я поставила фужеры на стол и из-за холодильника достала швабру и совок. Я была настолько зла на себя и сестер, что не заметила, как наступила на осколок, который с острой болью впился в мою ступню через носок. Превозмогая боль, я подмела кухню и собрала стеклышки в мусорное ведро.

Закончив, я присела на стул и подняла ногу с порезом. Стянула носок и вынула осколок.

– Черт, она сейчас полы кровью зальет, – проговорила Вендела Аннике, которая все еще раскладывала еду по тарелкам.

Анника обернулась и увидела, как я вытираю сочившуюся кровь снятым носком. Она схватила кухонное полотенце и подошла ко мне.

– Дай посмотреть.

Я не отнимала носок от раны.

– Дай мне посмотреть, не будь идиоткой.

– У нее это входит в привычку, – хихикнула Вендела, выключая закипевший чайник.

– В ране мог остаться мелкий осколок, который ты не заметила.

Я убрала носок от раны. Анника провела полотенцем по крови, смахивая ее. Я зажмурилась от боли. Эта рана была уже второй за сегодня, а что будет к вечеру?!

Анника прикоснулась к ране пальцем, а после провела по ней рукой.

– Осколков нет, – провозгласила она. – Все в порядке.

– Я и без тебя знаю.

Я принялась натягивать носок обратно на ногу. А Анника вернулась к контейнерам с едой.

– Чего ты расселась? – рявкнула Вендела. – Фужеры и тарелки сами по себе не встанут по местам.

Тяжело вобрав воздух в свою грудь, я поднялась. Наступать на рану было все еще больно, но боль уже не была такой острой, как когда я достала осколок. Подойдя к столу, я принялась расставлять тарелки и фужеры. Вендела заварила себе третью кружку кофе, а Анника закончила раскладывать закуски по тарелкам. Все было готово.

Мама вошла на кухню с головой, забитой счетами. Цифры на счетах, что она держала в руках, не сходились, и я предложила свою помощь, поскольку имела некоторые способности к математике. Вендела с Анникой вышли с кухни, а мы с Вивой, расположившись на свободном уголке стола, принялись считать.

Как оказалось, у нашей семьи был небольшой долг перед банком за покупку Кристалла. Маме ежемесячно приходилось вносить платежи, а кроме того, заказывать ходовой товар у поставщиков и оплачивать коммунальные платежи.

Выручка с Кристалла, конечно, имелась, но какой-нибудь дополнительный доход позволил бы нам оставаться на плаву еще какое-то время. Мне стало жаль Виву, ведь ей приходилось растить детей в одиночку и к тому же управлять бизнесом.

– Нужно немного снизить наши расходы, – проговорила я, указывая матери на цифры.

– Не думала, что все так плохо, – задумавшись, произнесла Вива. – Я следила за нашими расходами.

– Мам, а от отца Анники и Венделы, ты получала алименты? – осмелилась спросить я.

– Немного, – помедлив, ответила она. – Но его денег не хватало, чтобы открыть девочкам сберегательный счет.

«Лучшего момента и выбрать нельзя» – подумалось мне, после чего я спросила:

– А мой отец?

– Нет, – не задумываясь, отрезала Вива. – Ты же знаешь, он давно погиб.

– Я знаю только то, что это неправда.

Вива открыла рот, но тут в кухонную дверь, ведущую на железную лестницу, на которую можно было ступить через задний двор, постучали.

– Должно быть, Бард пришел, – как пружина, подскочив с места, проговорила она.

В кухню вошел Бард с двумя пакетами закусок. Вива приняла из его рук пакеты, сетуя на то, что еды в доме предостаточно.

Поминальный обед был скромным, в кругу близких людей. К сожалению, мне не разрешили пригласить Бринт, ведь она тоже его знала. А еще почему-то никто не предложил заглянуть к нам Магне. Хотя мне было бы неловко, если бы он был сейчас с нами.

Сидя за столом между Венделой и Анникой, я осознавала, что никакой, даже малейший кусочек еды не залезет мне в горло, хотя выглядело все аппетитным и привлекательным. На мой аппетит повлияло поведение сестер и открытая ложь матери.

Все детство она говорила, что мой отец был летчиком, что погиб при падении самолета. В детстве это еще куда ни шло, но сейчас в ее слова мне верилось с трудом. Я ведь уже не ребенок и готова выдержать правду какой бы она ни была. Я даже могу поверить в то, что Вива забеременела от первого встречного имени, которого даже не знала.

Вива о чем-то нехотя разговаривала с Бардом. Анника трындела по телефону, сидя за столом, а Вендела накладывала в тарелку закуски. Тут Бард оглядел стол и, взяв фужер с белым вином ,поднялся с места, чтобы сказать несколько слов.

– Варди был замечательным человеком, который ушел слишком рано, – начал Бард. – У него впереди была вся жизнь и мне больно знать то, что он по неведомым нам причинам расстался со своей жизнью и с нами. Он видел в людях только хорошее и редко обращал внимания на какие-либо пороки. Варди мог осветить своей улыбкой целый город… Но так и не попробовал этого сделать.

Глаза Барда засверкали и по щеке скатилась одинокая слеза. Вива поднялась со своего места, чтобы утешить отца своего сына. Она обняла Барда и усадила на стул, плеснув ему остатки вина в фужер.

– Я тоже хочу сказать пару слов, – осмелилась сказать я.

– Неужели, – еле слышно прошептала Анника, что убрала свой телефон от уха.

– Давай, Руна, – чуть громче проговорила Вендела. – Нам всем интересно знать, что у тебя на уме.

Вид у моих сестер был такой, словно сейчас им предстоит выслушивать длинную лекцию о вреде алкоголя, курения и видеоигр.

– Я хотела сказать, что любила Варди, несмотря на то, что у нас разные отцы. – Бард сделал глоток вина, а Вендела закатив глаза, закинула в рот остатки сэндвича. – Мы были семьей, в которой он был соединительным элементом.

Анника расплылась в блаженной улыбке, а у Венделы загорелись глаза. Мои сестры будто сдерживались, чтобы не наговорить гадостей. Вива с Бардом внимательно слушали, что я говорю.