Стягиваю с него бельё и обхватываю член ладонью, медленно проводя по всей длине. Горячий, бархатный и пульсирующий. Мне нравится его касаться, и, видимо, Янису тоже, потому что его дыхание становится тяжёлым и частым.

– Подвинься ко мне, – тянет мою ногу, заставляя сползти и пристроиться сбоку. Длинные пальцы ныряют в трусы, а затем стягивают их и оказываются между ног. – Ты сама начала, Цветочек, и придётся закончить.

Мнёт клитор, вызвав мой всхлип и первую приятную волну, пробивающую низ живота. Отвожу ногу в сторону, открываюсь для него. Не хочу, чтобы он останавливался, продолжая быстрые движения в одной точке.

– Что мне сделать? – скольжу по члену, ощущая, как Янис несильно двигает бёдрами навстречу.

– Насколько я помню, ты отработала только один косяк, а осталось ещё…

Уточнений не требуется, поэтому опускаюсь, вобрав член губами и посасывая головку, и Янис замолкает, отдавшись мне и позволяя делать всё, что пожелаю. Несколько резких движений, и он выгибается, показывая, как ему хорошо. Приятное чувство, окутавшее когда-то в доме Тафанова, вновь возвращается. Момент, когда я веду, накрывает эйфорией, позволяя чувствовать себя значительной. Невероятное чувство. В такие мгновения он отдаётся мне, а я могу быть главной и с наслаждением принимать его ласку.

Вбираю член глубже, двигаюсь, насаживаясь на орган, который, как мне кажется, становится твёрже и больше, и не упускаю возможности провести языком по всей длине, обведя по кругу головку и остановившись на месте, прикосновение к которому отдаётся приятным движением органа. Снова и снова провожу языком, вызвав глухой рык Яниса, а затем чувствую, как его пальцы проникают в меня, начиная часто двигаться и заставляя стонать в унисон.

На мой затылок ложится его ладонь, и вот уже я теряю ведущую роль, становясь оружием удовольствия в его руках. Насаживает мою голову, врывается членом в мой рот, проталкиваясь всё глубже и жёстче. Но я урок освоила ещё в первый раз, поэтому расслабляюсь и впускаю его на всю длину. Плыву, не контролируя свои действия, и удивляюсь, как он успевает руководить мной и иметь меня пальцами. Возбуждение такое, что я вот-вот взорвусь, получив уже когда-то испытанное наслаждение. Ещё немного, пара движений – и тугой узел, стянувший внутренности, исчезнет, сменившись приятной пульсацией. Я на грани, готовая ощутить наслаждение, но Янис вынимает пальцы, оставив меня неудовлетворённой, и поднимает мою голову. Глотаю кислород и часто дышу.

– Взбирайся сверху, – хриплый голос отдаёт приказ, – быстрее, Майя!

Оказываюсь на нём и несмело опускаюсь на значительный орган, упирающийся в промежность. Страх сделать что-то не так не отпускает и, замешкавшись, не замечаю момент, когда Янис подмахивает снизу, одним толчком оказываясь во мне.

– Янис… – скулю, чувствуя наполненность и не решаясь пошевелиться.

– Скромнее, Цветочек, – намекает, что я издаю слишком громкие звуки, – а то Амат придёт проверить, не обижаю ли я тебя. А теперь двигайся!

Приходится приподняться и опуститься. Снова и снова, пока не набираю приемлемый для меня темп, и через минуту скачу на Янисе, запрокинув голову и сосредоточившись на новых ощущениях. Немного отпустившее возбуждение, накрывает снова, затягиваясь в тугую спираль, требующую выхода. Большие ладони сжимают мои бёдра, перехватывая инициативу. Янис не остаётся в стороне, вбиваясь снизу и руководя мною. При столкновении тел раздаются смачные шлепки, которые не смущают нас обоих.

Меня точно, потому что я тону в ошеломительных ощущениях, понимая, что только с ним может быть так горячо. Именно Янис открывает настоящую меня, готовую отдаваться и тонуть в нём, смело познавать новое и получать наслаждение. Я на грани, насаживаюсь всё быстрее, резко опускаясь и поднимаясь вновь, а когда на его пальцы оказываются на клиторе, помогая достигнуть пика, взрываюсь, пугаясь собственного оргазма, который оказывается в разы ярче, чем в первый раз. Меня трясёт, а слова застряли в горле, и даже стон не имеет возможности вырваться. И пока я тону в своём личном раю, Янис совершает серию рваных толчков и кончает, сдавив до боли мою кожу. Чувствую его внутри и сжимаюсь, провалившись в новую порцию удовольствия, но теперь одного на двоих. Забывшись, падаю на его грудь и почти сразу вспоминаю о травмах, поэтому сползаю с него, устроившись рядом.

Не чувствую ног, словно они превратились в тугие пружины, но медленно прихожу в себя. И если каждый секс с ним будет таким, я буду косячить по три раза в день, только чтобы нарваться на отработку.

Чёрные точки в глазах исчезают спустя несколько минут, позволяя рассмотреть Яниса, который с трудом поднимается, чтобы выпрямиться и сделать пару глубоких вдохов. Чувствую вину за то, что набросилась на него, наплевав на повреждения.

– Прости, – подскакиваю и обнимаю сзади, стараясь не давить. – Нужно было позволить тебе отдохнуть, а я… – утыкаюсь лбом, с трудом сдерживая слёзы.

Разворачивается, чтобы перехватить и поймать мой взгляд.

– Не за что извиняться, – успокаивает, понимая, что я в шаге от истерики. – Я тоже соскучился.

– Правда? Даже не верится… – шепчу, всматриваясь в холодную голубизну, сейчас с лихвой одаривающую теплом. – Я же девочка-катастрофа, притягивающая проблемы и разрушающая всё, к чему прикасаюсь. Та, с кем сложно. Зачем я тебе? – задаю вопрос, ответ на который услышать, скорее всего, не готова.

– Ты заставляешь меня смеяться.

Утыкается носом в мою макушку, а я отказываюсь верить, что всё так просто. Янис пришёл и заявил, что нужна. Я так хотела услышать подобное, что растерялась. Хочется сказать что-то ещё, переспросить, уточнить, является ли его решение окончательным, но молчу, укутавшись в его объятия. Но он выпускает меня и с трудом ложится на спину, занимая позу, в которой легче дышится.

– Цветочек, надень на меня трусы. Не хочу сверкать задницей перед Аматом.

Исполняю приказ, занимая место рядом, но соблюдая дистанцию. Лежу с открытыми глазами, а на языке крутится множество вопросов. Но сейчас для них не время. А когда?

– Спроси уже. Чувствую, как тебя распирает. Да и последний час ты с трудом сдерживалась.

– Эрнест сказал… что ты изнасиловал Ольгу. По этой причине ушёл из дома.

– Сучёныш, – шипит Янис. – Хотя винить его нельзя. Мать внушала ему это с двенадцати лет, и он решил, что её версия правдива.

– А на самом деле? – подпираю ладонью щёку, приготовившись слушать.

– Брак с Викой был расторгнут. Отец бесился, конечно, но о моём уходе из дела речи не было. Он настаивал на участии во всех проектах, представляя меня как преемника. Эрнесту было всего двенадцать, и Ольга быстро прикинула: когда её сын сможет влиться в бизнес, я уже подгребу значительную часть под себя. Решила действовать. Пришла как-то ночью в мою комнату. Когда проснулся, она уже стягивала с меня трусы, а затем начала рвать на себе одежду и звать на помощь. Прислуга и отец появились быстро, и Ольга заявила, что я пытался её изнасиловать.

– И ей поверили?

– Да, как ни странно. Так убедительно отыграла, что я и сам в себе засомневался. Даже несколько лет потом психолога посещала, уверяя всех, что он помогает ей справиться с психологической травмой. – И теперь понятна реакция мачехи Яниса: она знает, что оклеветала его. – Отношения с отцом и так были неидеальными, а этот момент окончательно отдалил нас друг от друга. Но я даже ей благодарен.

– За что?!

– Ещё в браке я понял, что сидеть в офисе и посещать переговоры – не моё. Мне хотелось иной жизни. Планировал свалить, но не знал, как преподнести своё решение отцу. Поделился с Викой. Она не поняла.

– Но, насколько мне известно, она хотела за тебя замуж, значит, любила?

– Цветочек, её воспитывали по-другому. С самого детства внушали, что брак объединяет капиталы, а не любящих людей. – Где-то я уже это слышала… – Встретившись со мной, поняла, что можно убить двух зайцев сразу: ублажить папу и связать жизнь с тем, от кого не воротит. Возможно, она меня любила, но признаний я не слышал. Мне кажется, мы оба выдохнули, когда Одинцов предложил расторгнуть наш союз.