– Пойдём перекурим, – предлагает тот, что наблюдал со стороны за стараниями коллеги. – Если очухается, ещё раз спросим, а если нет – добьём. Хотя бы за него деньги получим.

Покидают склад, и, как только голоса отдаляются на максимальное расстояние, я опрокидываю стул, оказавшись на полу. Одну руку почти вытащил из хомута ещё полчаса назад, вторую сейчас. Есть время освободить ноги и занять выгодную позицию, чтобы избавиться от парней, когда они вернутся. Один из них опрометчиво оставил ствол в рюкзаке, который скинут в стороне. По всему видно, что это их место дислокации, а заодно и пыточная. Далеко от населённого пункта, пустынно и не слышно, как кричат жертвы.

Занимаю место на стуле, зажав ствол, и жду, когда Охотники вернутся. Спустя десять минут вдалеке показываются две фигуры, неторопливо приближающиеся ко мне.

– Ну что, пора прощаться. – Улыбка одного из них не оставляет шанса, и я, вскидываю пистолет, чтобы подарить каждому по выстрелу.

Молча поднимаюсь, хватаю рюкзак, вытаскиваю из куртки одного из Охотников ключ от машины, и прихрамывая плетусь к массивным стальным воротам, которые срисовал ещё в момент прибытия. Прыгаю в тачку и срываюсь с места, чтобы вырулить на трассу.

Я устал. В какой-то момент понял, что кто-то слил все мои адреса. Куда бы я ни приехал, через несколько часов появлялись Охотники, вытравливая меня и гоня дальше. Нет места и времени, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Но на это и расчёт: загонять добычу настолько, чтобы, в конце концов, она сама вышла на контакт.

Чувствую в груди боль, которая спустя месяц стала настолько привычной, что я перестал обращать внимание: сломанные рёбра, разбитое лицо и тело, покрытое кровоподтёками и порезами. Я на грани. На той самой, когда приду к Саиду и, расставив руки, позволю убить себя. Пусть это буду я. По факту его сына устранили по моему заказу, а Майя – лишь способ приумножить своё состояние и сохранить то, что принадлежало Тимуру.

Но сегодня я понял, что Цветочек пока не нашли. И это меня радует настолько, что готов отбиваться дальше. Папаша выходил на связь через своего человека, предлагая договориться с Мерхановым и сдать Майю как гарант собственной безопасности. Был послан туда, куда многие не добираются.

Она мне самому нужна. И до момента её исчезновения не предполагал, насколько нуждаюсь в проблемной девочке, способной крушить всё вокруг и при этом заряжать такой теплотой, что хочется прилипнуть к ней до конца своих дней. Она тот огонёк, что разжигает меня, утягивая за собой. И несмотря на то, что Майя задавала кучу вопросов и раздражала бесконечной болтовнёй, я только сейчас понял, что ей одной по-настоящему был интересен. Возможно, впервые в жизни кого-то интересовал именно я, такой, какой есть.

Мне кажется, спустя месяц я забыл её голос и расположение веснушек, но по-прежнему, как только опускаю веки, передо мной появляется потухший взгляд, которым она меня наградила напоследок. Не хочется думать, что встреча была последней, но всё, что сейчас происходит, не оставляет иных вариантов.

Успевал мониторить передвижения Эрнеста и отца. Последний остаётся на месте, а вот первый почти неделю куролесил по Европе, остановившись в Швеции. У папаши там есть небольшой бизнес и недвижимость, но братец туда часто наведывается, поэтому насторожённости его путешествия у меня не вызывают. Да и вряд ли отец доверил бы Майю Эрнесту. Он, конечно, заявляет, что вся надежда на младшего сына, но всё же темнит. Эрнест слишком ведомый, часто создаёт проблемы, ввязывается в сомнительные авантюры, граничащие с риском. И папаше приходилось неоднократно вытаскивать задницу сынка из неприятных мест и откупаться от влиятельных людей, которым он нагадил. Поэтому с Цветком братишка не справится.

Где же ты, девочка-катастрофа? Во мне конфликтуют два яростных желания: чтобы Цветок оставалась в том месте, где безопасно; увидеть эту неугомонную задницу и, наконец, выдохнуть, убедившись, что она цела. Вряд ли второе имеет шансы сбыться.

Останавливаюсь на обочине, прикидывая, куда двинуться. Последний адрес был раскрыт Охотниками, и теперь мне негде осесть. Отель не вариант, к папаше ни ногой, укромную нору ещё найти нужно, предварительно убедившись, что она действительно безопасна. Закрываю глаза, обдумывая варианты, пока в памяти не всплывает рассказ Амата. У него имеется небольшой домик в каком-то дачном посёлке. Скромный, достался в наследство, но он его оставил на всякий случай. Я даже населённый пункт вспоминаю и номер дома. Жму на газ, чтобы окопаться в собственности Дамира. Вряд ли он там, да и никто не подумает искать меня в полузаброшенном доме.

Через четыре часа оказываюсь недалеко от нужного места, но прикидываю, что въезжать в посёлок на машине не стоит и лучше всего подобраться к дому сзади. Нагло врываться с парадного входа себе дороже. Бросаю машину в небольшом лесочке за несколько километров, предварительно сняв с ручника и подтолкнув в овраг, который скрывает моё транспортное средство.

Закидываю сумку на плечо и топаю в направлении строений, которые одаривают темнотой. По-моему, Амат рассказывал, что здесь живут дачники, которые сваливают в город с наступлением осени. Убеждаюсь в этом, когда не вижу людей и машин. Но всё равно не рискую и пробираюсь задами, пока не оказываюсь у нужного мне дома.

Имеется задняя дверь. Осмотревшись, приступаю к «открыванию» замка, а когда преграда поддаётся, отворяю и тут же слышу над головой щелчок затвора.

– Я никого не приглашал, – гремит знакомый бас Амата.

– Здоро́во, – скидываю капюшон и поднимаю руки, показывая, что безоружен.

– Овод? – Он ошарашенно смотрит на меня, а затем переводит взгляд в сторону. Странное выражение лица, словно я застал его на месте преступления.

– Прости за вторжение. Вспомнил про этот дом. Был уверен, ты где угодно, только не здесь. Планировал пару дней отсидеться и исчезнуть.

Амат, замешкавшись на несколько секунд, вновь бросает взгляд куда-то в сторону, но затем отвечает:

– Заходи.

Приглашает внутрь, и я сразу понимаю, что строение вполне обжитое. Боковая дверь закрыта, а Амат тащит меня на кухню, приглашая сесть.

– Есть хочешь?

– Если предложишь. Наглеть не буду.

– Видел объявление, – даёт понять, что в курсе последних событий. Настороженно смотрю на него, пока не зная, что планирует предпринять. – Не дёргайся, я бегать за дичью не привык. Слишком ленив.

– Дичь, – устало усмехаюсь, – какое верное определение.

– Загоняли?

– А по мне не видно? – обрисовываю пальцем свою рожу, которая больше походит на отбивную, покрытую густой бородой. Меня бы сейчас собственная мать не узнала, но Охотники вычисляют в два счёта. – Гоняют, как собаку, не давая передышки. Я за пятнадцать лет столько не стрелял, сколько за последний месяц, да и увечий столько не получал.

Передо мной появляется несколько тарелок с чем-то съестным и очень аппетитным. Не могу вспомнить, когда последний раз по-человечески ел и спал, находясь в состоянии полудрёмы и готовности соскочить, чтобы уходить от очередной погони. Молча поглощаю пищу, наблюдая за Аматом, который неприкрыто нервничает, посматривая за мою спину.

– Ты не один? – обернувшись, устремляю взгляд туда, куда смотрит собеседник, увидев лишь пустоту. – С бабой? Если помешал, только скажи, я свалю.

– Да нет, – задумчиво почёсывает затылок, – не то чтобы с…

Его глаза распахиваются, а сам он сосредоточен на том, что находится за моей спиной. Мельком бросаю взгляд, отворачиваюсь, и только спустя несколько секунд понимаю, что увидел. Точнее, кого. Медленно веду головой, встречаясь со знакомой зеленью, которая шокированно всматривается в меня. Цветочек. Срывается и бежит прочь, а затем щёлкает замок той самой двери, на которую поглядывал Амат.

– Цветочек, открой! – В два счёта оказываюсь перед преградой, дёргаю ручку, рву на себя, а затем толкаю плечом. – Я всё равно вынесу эту дверь!

– Э, давай без разрушений! – За спиной рык Амата, а затем он меня оттаскивает. – Она и без твоей помощи справляется отлично.