Иногда возвращаюсь мыслями к пока ещё мужу и мачехе, и меня накрывает лавина ярости. Они не заслужили ничего из того, что заполучили нечестным путём.

– Овод отдаст, – заявляет уверенно, даже не сомневаясь, что Янис возместит затраты.

– Вряд ли, Дамир. Он отказался от меня и платить не будет. Я для него никто.

– Значит, я просто помогу хорошему человеку, – подмигивает, встретившись взглядами в зеркале заднего вида.

– Зачем тебе это?

– Потому что хочу и могу, – пожимает плечами, отвечая абстрактно. – Я говорил, что один. Зарабатываю немало, а тратить некуда.

– Что будет дальше? Со мной?

– Нужно подумать, а чтобы думать, мне нужно поспать.

Подъезжаем к контрольно-пропускному пункту, Дамир выходит, предварительно взяв мой паспорт, и несколько минут беседует с человеком в форме в стороне. Нас пропускают без вопросов, и уже через несколько километров машина заезжает на парковку придорожной гостиницы. И, видимо, Дамира здесь знают, потому что администратор приветствует его по имени и без уточнений выдаёт ключи. Поднимаемся на второй этаж, чтобы оказаться в просторном однокомнатном номере с одной огромной кроватью.

– Кровать одна, но места достаточно, чтобы уместиться и не соприкасаться. Я в душ и спать. Выдвигаемся рано утром.

Мужчина проводит в ванной совсем немного времени, а когда возвращается, заваливается на спину и, как мне кажется, сразу отключается. Он устал, не спал больше суток и отвечал на мои многочисленные вопросы. Я, конечно, пыталась себя контролировать, но любопытство рвалось наружу независимо от желания. И вообще, я пришла к выводу, что интересная беседа значительно сокращает время пути, даже Янис это подтвердил.

Устраиваюсь на краешке кровати, накинув покрывало и включив телевизор. Просто фон, который отвлекает. Дамир не издаёт звуков, размеренно дышит, а я изучаю его лицо. Некрасивое, да, но если кто-то пожелает пробраться в его внутренний мир и увидеть, каков этот человек, уверена, ему обеспечена безмерная любовь. Моя же принадлежит Янису. И как бы я ни ругала его, прибегая к самым низменным словам, всё равно хотела бы увидеть. На минутку, чтобы запомнить его лицо, которое по крупицам растворяется в моей памяти, оставив лишь фантомные моменты нежных касаний и крепких объятий.

Но мне однозначно легче. В некоторой степени я даже понимаю, почему он отказался от меня, вернувшись к привычной жизни, где он отвечает лишь за себя. За мной следуют проблемы, решать которые не каждый пожелает. Даже при условии, что я себя контролирую, всё равно доставляю неудобства. Как, например, Дамиру. За время пути умудрилась испачкать сиденье, пролить кофе, поцарапать обивку и обляпаться соусом, который был у меня даже в волосах. Ненамеренно, но от моих извинений ему не легче.

Я ходячая катастрофа. Верно заключил Янис: с такими, как я, сложно. В какой-то момент мне придётся принять тот факт, что жизненный путь я пройду в одиночку, если, конечно, этот путь не оборвётся слишком рано. Ума не приложу, что делать дальше. Дамир не обязан брать на себя ответственность и переживать из-за незнакомого человека. Он просто тот, кто согласился помочь.

Тону в депрессивных мыслях, пока не представляя, как выстроить свою жизнь без знакомых и средств. Можно устроиться на работу, вот только я не знаю, какая биография у моей новой личности, придуманной не мною. В любом случае нужно подстраиваться под новые реалии и сочинить легенду Смирновой Анне Сергеевне, каковой я сейчас являюсь.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон. Резко открываю глаза, поворачиваю голову, отмечая, что Дамира нет. Накрывает паника, и врывается мысль, что он меня оставил. Но щелчок входной двери позволяет выдохнуть, потому что мужчина осторожно крадётся к столу, чтобы не потревожить меня.

– Ты уже встал?

– Полчаса назад. Пришёл тебя будить, – улыбается и потягивается, показывая, что он выспался и готов продолжить путь. – Заказал завтрак внизу. Поедим, и в путь.

– А что дальше? – повторяю вчерашний вопрос, потому что хочу быть готова к изменениям, какие бы они ни были.

– Пункт назначения – Москва. Посылку я должен передать заказчику. Дальше свободен, заказов на очереди нет. Кстати, я тут позвонил знакомому, и он поделился со мной интересной информацией. Ты знаешь Тимура Савалова?

– Да. Это мой муж. Тот самый, который обманным путём заставил подписать доверенность.

– В таком случае соболезную. – Дамир произносит странную фразу, но на его лице сочувствия нет.

– Мне?

– Именно. Потому что ты уже месяц вдова.

– Да ладно… – не верю в услышанное.

– Я тебе больше скажу, Майя, Тимур – внебрачный сын Саида Мерханова. Человек он влиятельный и жёсткий. Сына он признал и обеспечивал всю жизнь.

– Как ты сказал? Мерханов? – В памяти всплывают обрывки фраз Тафанова и разговор перед моей отправкой в Швецию. – Мне отец Яниса говорил про какого-то Мерханова, который хочет получить моё наследство.

– Скорее, своё, потому что брак с его сыном был официальным, а после его смерти наследник кто?

– Я… – рвано выдыхаю, понимая, что проблем добавилось. Не по моей инициативе. – В таком случае доверенность, которую я подписала, аннулируется в связи со смертью человека, на имя которого она была написана. Так ведь?

– Так. – Дамир подтверждает. – Но есть и плохие новости. На Овода объявили официальную охоту.

– Почему?

– Потому что он заказал твоего мужа киллеру, который исполнил заказ с особой жестокостью. Предполагаю, потому, что сын Мерханова обидел тебя.

– То есть я для него не пустое место? – пропускаю слова «с особой жестокостью» и сосредоточена лишь на мыслях о Янисе. – Он Тимура видел только раз, а как муж обошёлся со мной, знал с моих слов.

– Уверен, что не пустое. Я это понял ещё в первую встречу на квартире, когда Овод был готов вцепиться мне в глотку за одно лишь прикосновение.

Тогда Янис всё перевёл в шутку, сказав, что я распространитель проблем, но, оказывается, всё выглядело иначе. По крайней мере, в глазах Дамира.

– А что означает «официальная охота»?

– Есть… – Дамир берёт паузу, вероятно, прикидывая, как объяснить. – Охотники за головами. Выставляется объявление с данными добычи, суммой вознаграждения и условиями. Например, объект нужно доставить живым в указанное место или же достаточно подтверждения смерти в виде фото, видео или, возможно, предоставление какой-то личной вещи. Цена зависит от сложности работы.

– То есть Янис мёртв? – произношу последнее слово и закрываю глаза, не желая принимать действительность.

– Нет. И это точно. Потому что цену за его голову поднимали уже четыре раза за прошедший месяц. Последний три дня назад. Значит, никто до него так и не добрался.

Расслабляюсь, веря в слова Дамира, и даже не замечаю, как начинаю рыдать, всхлипывая слишком громко. Накрывает с такой силой, что я вою, уткнувшись в грудь Дамира, который монотонно гладит меня по голове и успокаивает. Но мне всё равно, как я выгляжу в его глазах, потому что переживания за Яниса затмевают любые разумные мысли. Тимур меня обидел, и Янис с наказанием не медлил. Неужели, я и правда ему не безразлична?

– Майя, – зовёт Дамир, и мне приходится откликнуться, – на тебя тоже есть заказ.

– Ч-что? – поднимаю затуманенный взгляд.

– Объявление на тебя висит уже месяц, и цена за твою голову больше, чем на Овода, в десять раз. Плюс – ты нужна Мерханову живой, минус – теперь ты на территории, где заказ может быть исполнен.

– То есть я была в безопасности за границей? – тешу себя мыслью, что Тафанов проявил заботу по отношению ко мне.

– На какое-то время, но, облазив каждый угол здесь, люди Мерханова принялись бы за поиски за пределами нашей страны. Нашли бы? Даже не сомневайся. Не через месяц, так через полгода.

– Что делать?

– Есть небольшой дачный посёлок, где у меня дом, доставшийся от тётки. Сейчас октябрь, дачники уже разъехались, остались лишь те, кто проживает там круглогодично. Изредка я там появляюсь, чтобы проверить дом или, если необходимо, отремонтировать. Так что мой приезд подозрений не вызовет. Оставлю тебя там, пока не решим, что делать. У тебя есть загранпаспорт, но нужен российский. Можно заявить об утере и сделать новый. Заказ на Майю Потоцкую, поэтому Анна Смирнова не вызовет интерес.