– И сколько там? – Интересно, сколько оставил мне папа.

– Не уточняется. – Мачеха недовольно поджимает губы, понимая, что там может быть всего полтора миллиона, как и на предыдущем. – Но думаю, куда больше тех копеек, что Вася оставил в открытом доступе.

– А если нет? Если там двадцать тысяч… рублей? – нервирую Владу предположениями.

– Столько Вася тратил на обед в ресторане, – шипит, наклоняясь ко мне, – а своей принцессе он оставил состояние. Я уверена.

– А что, за девять лет не скопили приличной суммы? – Понимаю, что нахожусь в проигрышном положении, но злость на мачеху подстёгивает огрызаться. – На вас с Наташенькой он не скупился, в желаниях не отказывал, траты не ограничивал.

– Ага, и всегда требовал отчёт, куда и сколько потрачено. Когда я его на себе женила, была уверена: если выкладываться в постели, мужик будет вкладываться в тебя. Но нет. Потоцкий оказался жлобом.

– Не жлобом, а экономным. Мне всегда хватало тех сумм, что папа давал.

– С его возможностями ты жила практически в нищете, а потом и мы с Наташенькой. Долго выбирала между двумя претендентами, и твой отец казался более привлекательным. А когда узнала, что его состояние оценивается миллионами, не рублей, конечно же, сделала выбор. Ошиблась.

– Он вас любил, – говорю искренне, потому как папа действительно испытывал к Владе тёплые чувства. – И поэтому женился.

– Какая же ты дура. – Мачеха закатывает глаза, усмехается и ищет поддержки в лице Тима. – Брак – это сделка, девочка. Состоятельные люди объединяют не чувства, а деньги. Кстати, Вася подыскал тебе выгодную партию. Ты в курсе?

– Нет.

– Он бы тебе понравился, – гогочет Тимур, – женат был шесть раз, и каждая жена скончалась при невыясненных обстоятельствах. Ты бы стала седьмой.

– Папа никогда бы так не сделал… – шепчу, не веря в слова Тима. – Теперь, когда его нет, никто ваши слова не опровергнет и не подтвердит. И вообще, я сомневаюсь, что он умер сам…

– Конечно, не сам. Устала ждать, когда твой папаша поймёт, что я женщина с запросами. Я вышла за него только для того, чтобы обеспечить безбедное существование себе и дочери, а не считать каждую потраченную тысячу. Он должен был понимать, что молодая женщина, – откидывает волосы назад, красуясь перед Тимуром, – имеет огромные запросы, но чёртова натура Потоцкого не позволяла сливать средства в никуда, ища оправдания тратам. Да он даже за границу возил меня не каждый сезон.

Влада говорит, и от каждого слова к горлу подкатывает вязкий ком. Она убила папу… Устала ждать… Если бы он только знал, кем была его любимая женщина.

– И вы его убили… – произношу то, чего больше всего боюсь.

– Вася начал подозревать, что у меня есть другой мужчина, – улыбается Тимуру, и я понимаю, что эти двое давно спелись. – Тим устроился в универ, где ты училась и некоторое время присматривался. Парни на тебя не обращали внимания. Оно и понятно, конопатое чучело, – заливисто смеётся, уничтожая словами, – и ты сразу клюнула на Тима. Васе я сказала, что нашла тебе охранника, в котором уверена. По факту он ходил за тобой для вида, потому что ему было приказано не мешать вашим с Тимуром встречам. Надеялась добраться до счёта Потоцкого и в крайнем случае женить на тебе его, – обнимает моего мужа, который ластится к мачехе, едва не падая в ноги. Фантастическая преданность своей хозяйке. – После смерти Васи, конечно. Но твой папаша подстраховался и спрятал завещание в Тольятти! Идиот! Я была вне себя, когда ты сбежала, но всё получилось как нельзя лучше.

– Вы отслеживали мой телефон?

– Телефон нашла в твоей комнате пару месяцев назад, номер восстановила. Оставила специально как единственный вариант для связи. Знала, что как только тебя изолирую, ты свяжешься с Тимуром и расскажешь о планах и месте завещания. Папаша не мог не поделиться с тобой.

– Он не делился. Я сама догадалась, – бурчу, пряча лицо в пышной юбке.

– Ну хоть в чём-то оказалась полезной.

Влада поднимается, попадая в объятия Тима, а я смотрю на обручальное кольцо на своём пальце, снимаю и бросаю в парочку.

И, пока они обнимаются, принимаю тот факт, что Овод во всём оказался прав. Жизненный опыт различил в Тимуре мудака, а смерть папы вызвала вопросы. Овод… Отчего-то сейчас думаю именно о нём, человеке, которого знала два дня, и единственного, кто мог бы мне помочь. Мысленно усмехаюсь, потому что он давно обо мне забыл, продолжив путь в одиночестве. Избавился от той, что принесла ему только проблемы и семьсот пятьдесят тысяч долларов. Он своё получил, выполнив условия, я же осталась с тем, кому верила. Дура. По всем фронтам. Не хватило опыта, чтобы понять – Тим использовал меня. С подачи Влады и Наташи, желающих получить деньги отца.

– Что дальше? – интересуюсь, понимая, что этим двоим не нужна. Минимум меня выдадут замуж за Тафанова, максимум – избавятся так же, как и от отца.

– Я ещё не придумала. – Влада отрывается от губ Тимура, обращая внимание на меня. – Через несколько дней состоится аукцион, где…

– Вы продадите сейф, – заканчиваю фразу. – Вы в курсе, что его невозможно открыть?

Вспоминаю, что говорил блондин о сложностях, не веря, что мачеха нашла специалиста.

– Это не моя проблема. Об этом подумает покупатель.

– Не боитесь поплатиться жизнью, если он окажется пустым? – прищуриваюсь, отмечая, что Влада напрягается, а во взгляде проскальзывает страх.

– Ты что-то знаешь? – наклоняется, схватив меня за шею и впиваясь острыми длинными ногтями. – Ну?

– Я даже не знаю, что внутри, – с трудом отдираю её ладонь. – Но если папа так заморочился с завещанием, где гарантия, что не позаботился о документах, в которых упоминаются очень важные люди? – Ловлю озадаченный взгляд женщины. – Да, я в курсе, кем был и чем занимался отец. В подробностях.

– Он рассказал? – Влада обращается к Тиму, который, вероятно, поведал об Оводе. – Кто тебя привёз в Тольятти?

Влада Овода видела и даже хотела расплатиться натурой, но Тимур увидел его лишь у кладбища.

– Не знаю. Даже имени не назвал. Я обещала ему заплатить, он согласился.

– И отдала кучу денег! – рявкает муж, наступая и тут же останавливаясь под взглядом мачехи.

– Что сделано, то сделано. Мы получим намного больше, – щебечет женщина, трётся о Тима. – До аукциона посидишь здесь. А потом решим. Сейчас у меня нет времени тобой заниматься.

Поворачивается, чтобы уйти, и тянет за собой моего мужа. Я множество раз была в этом подвале и знаю, что санузла здесь точно нет.

– А как справлять нужду? – бросаю вслед вопрос, но дверь закрывается.

Через время входит Тим, кидает к моим ногам несколько бутылок воды и какие-то булочки не первой свежести. С торжественным видом ставит передо мной ведро.

– Санузел, – указывает на предмет. – И кстати, экономь еду и воду. Больше тебе ничего не светит.

– Какой же ты мудак! – бросаю в него слова Овода, в который раз соглашаясь с характеристикой.

– Богатый мудак! Благодаря тебе, идиотка.

Оставляет меня наедине с изъедающими мыслями, от которых хочется выть. Западня. Без выхода и вариантов спасения. Из подвала не выберешься так же просто, как со второго этажа.

Поднимаюсь, покачиваясь и сохраняя равновесие, чтобы осмотреться. Цепляюсь за юбку и падаю ничком, готовая выть от беспомощности. Со злостью рву ткань, избавляясь от слоёв и, наконец, добираюсь до нижней атласной юбки, которая позволяет двигаться. Шлёпаю босыми ступнями по холодному полу подвала, отмечая, что здесь прохладно, несмотря на августовскую жару. Видимо, мачеха перестала поддерживать нужную температуру для хранения вина. Обойдя помещение, отмечаю варианты выхода: массивная дверь и прямоугольное окошко под потолком. И я бы даже пролезла в него, но нюанс в том, что находится оно в двух метрах надо мной, и здесь нет ничего, что можно использовать в качестве подставки.

Пробую ведро, оставленное Тимуром, но его высоты недостаточно. В любом случае, вылезти – полдела, ещё нужно сбежать с охраняемой территории. Надеяться не на кого, но можно дождаться аукциона, когда дом наполнится людьми и кто-то услышит мои крики о помощи.