– Разумеется, мы установим над ним строжайший надзор… – начал уверять старика начальник Хуан.

– Как раз надзор мы и хотим обсудить! – хлопнул по столу господин Юэдэ. – Это вы задумали учредить Совет Пэнлай – ну хорошо, мы пошли навстречу. Вы сковали нас всевозможными правилами, поставили тысячу условий и выделили проверяющих, что день и ночь следят за нами, – ладно, к этому мы отнеслись с пониманием, ведь с правительством надо сотрудничать. А теперь вы творите что вздумается, несете нам беды, но предложение о надзоре над вами почему-то принимаете в штыки! Сидите там, в своих кабинетиках в Юнъани, где ни ветерок не подует, ни солнышко не спалит, а между тем заразные бабочки кружат у нашего порога!

Когда старик Юэдэ говорил «у нашего порога», он подразумевал Дунчуань, свою вотчину, и надо было так статься, что мальчика с Зеркальной бабочкой, способной на размножение, вычислили как раз на территории господина Юэдэ. У каждого в Совете имелись свои подконтрольные земли, и та же матушка Юй следила за северо-западом страны.

Среди «особенных» ходили слухи, будто старик Юэдэ родился в последние годы династии Цин, из-за чего, скорее всего, получил свою неуемную жажду власти. Он был задирист как кобель, но своей репутацией дорожил больше жизни. И за все годы своего «правления» собрал столько учеников, что не счесть. Власть его была так многогранна и необъятна, что даже Региональный оперативный отдел постоянно ходил к нему на поклон, для чего приходилось подниматься аж на самую вершину горы. В противном случае никто бы из региональных сотрудников и шагу не смог ступить при исполнении своих служебных обязанностей.

Кипя от возмущения, старик Юэдэ поднял и без того высокий голос еще на октаву:

– Пусть каждый из нас отправит в Бюро своего представителя! Так мы создадим группу проверяющих. Если так нужен надзор, то всех над всеми!

На его предложение начальник Хуан лишь горько усмехнулся:

– Когда дело касается государственного учреждения, подобную следственную группу нельзя просто так взять и создать…

– Хорошо! Тогда давайте вообще не иметь друг с другом дел! Как говорится, «колодезная вода речной не помеха»: мы на своих территориях будем делать все, что посчитаем нужным, а Бюро пусть больше не посылает к нам проверяющих!

Услышав его предложение, остальные члены Совета дружно загалдели. Начальник Хуан несколько раз попытался вставить в их перекрикивания хотя бы слово, но все было тщетно.

Прежнему главе Бюро как-то удавалось сдерживать Совет, но он умер, и на Бюро обрушился целый парад несчастий. Сяо Чжэн был слишком молод, а начальник Хуан не имел никаких «особых» способностей, поэтому его даже за человека не считали. При таком раскладе высокомерные старцы единодушно решили, что считаться с Бюро больше не надо.

Сообразив все это, Сяо Чжэн тяжело вздохнул. Вдруг у него опять завибрировал телефон. Судя по надписи на экране, до него упорно пытался дозвониться Ло Цуйцуй.

По своей натуре директор Сяо был человеком решительным и жестким, поэтому редко прибегал к фразочкам в духе «надеюсь» и «хорошо бы», но перед тем как принять вызов, он невольно подумал: «Надеюсь, у Отдела ликвидации последствий будут хорошие новости».

– Директор… я должен вам доложить… – всхлипывая, начал Ло Цуйцуй, одним своим тоном разбивая все надежды на «хорошие новости». – Наш начальник… пал смертью храбрых!.. Костяные когти затащили его прямиком в черную дыру, и он пропал!

Как известно, беда не приходит одна. И от слов подчиненного у Сяо Чжэна аж дыхание сперло…

– Подскажите, директор Сяо… когда я смогу перейти на другую должность? – еще раз всхлипнув, спросил Ло Цуйцуй.

Ни с того ни с чего Сюань Цзи почувствовал, что у него страшно свербит в носу. Он не удержался и чихнул – похоже, кто-то поминает его недобрым словом.

А в это время Шэн Линъюань беспомощно наблюдал, как маленький демон на всех парах устремляется в грот. Не выдержав, Шэн Линъюань мысленно вскрикнул: «Стой же! Что ты делаешь?»

«Разве не видишь? За мной, между прочим, гонится целый рой! Твою мать! Да „целый рой“ – это еще мягко сказано!» – мысленно огрызнулся Сюань Цзи.

«Бабочек вижу, но зачем ты от них улетаешь? – с недоумением спросил Шэн Линъюань. – У тебя ведь природа пламени, они не смогут в тебя вселиться».

«Зато могут в этого мужика! – подумав так, Сюань Цзи стремительно влетел в грот. Как только его ноги коснулись земли, крылья за спиной вспыхнули, разошлись языками пламени и пропали. Швырнув козлобородого куда придется, Сюань Цзи добавил: – Так, уважаемый, раз ты до сих пор не в курсе, сообщаю: тут помимо меня есть еще одна живая душа! Он до сих пор теплый, дышит и сильно воняет!»

«Он шарлатан и мошенник, можно сказать, дрянь, а не человек. Так какая тебе забота, жив он или мертв? – торопливо вставил Шэн Линъюань. – Не ходи вперед».

Тут Сюань Цзи заподозрил неладное. Почему-то Шэн Линъюань говорил быстрее обычного, да и голос его заметно дрожал, чего раньше за чудовищем-жэньмо не водилось.

«Та-а-к, уважаемый… – нарочно стал растягивать слова Сюань Цзи, чтобы привлечь к тому, что хочет сказать, внимание. – Вы себя-то слышите, а? Да вы, я гляжу, ни хрена не поняли! Я, между прочим, государственный служащий, меня взяли в штат, поэтому не могу вот так взять и бросить живого человека посреди роя Зеркальных бабочек!»

«Стой где стоишь», – резко потребовал Шэн Линъюань, хотя и понизил голос, чтобы скрыть свой гнев.

Сюань Цзи в недоумении часто заморгал: «Так в чем беда? Ты что, знаешь, что поджидает нас в гроте?»

Шэн Линъюань не пожелал отвечать прямо, а вместо этого пустился угрожать: «Раз испугался бабочек, ты должен понимать, что те не зря облетают грот, к которому ты так стремишься. Место наверняка опасное. Лучше уходи отсюда. Я после придумаю, как тебя вывести».

«„Придумаешь, как меня вывести“? – переспросил Сюань Цзи. – Ты что, знаешь дорогу?»

Почувствовав в вопросе маленького демона недоверие, Шэн Линъюань мигом вернулся к прежнему мягкому тону и спокойно пояснил:

«Насколько мне известно, в кургане шаманов есть алтарь, а в нем – механизм, который позволяет открыть тайный проход, ведущий на поверхность. Изначально я надеялся, что удастся заставить кости отвести нас к алтарю, однако кто же знал, что этот человек все испортит? Но алтарь должен быть где-то поблизости… Поэтому послушай меня, бери человека и уходи. В тебе таится истинное пламя, и бабочки не станут приближаться».

Он уговаривал Сюань Цзи мягко и настойчиво, и его низковатый голос, лившийся прямо в уши, будто бы что-то обещал, даже соблазнял… Но, как ни крути, а ничего хорошего такая речь не сулила. Довольно быстро от настойчивых уговоров у Сюань Цзи заложило уши, а взор затуманился.

Теперь было ясно, почему совершенно безумной Би Чуньшэн хватило и одного вопроса «Кто тебя обидел?», чтобы она едва не разрыдалась от счастья понимания. Дело в том, что Шэн Линъюань явно владел особыми чарами и умел сплести из слов такую ловушку, что она действовала надежнее самой невидимой и невесомой сети. Речи Шэн Линъюаня мягко окутывали человека, опутывали его сознание, а тот и рад обмануться, поверить, что Шэн Линъюань – именно тот, кому можно доверить все свои горести и обиды, все тяготы и страдания. Поведать то, что не принято говорить посторонним.

Поддавшись уговорам, Сюань Цзи как будто оставил мысль зайти дальше в грот и замер на месте. А что до Шэн Линъюаня… пускай на устах его был мед, и в каждом слове – тепло весеннего ветра, но в душе древнего демона царил холод жестокой зимы. Обольщая Сюань Цзи и отвращая от грота, он между тем думал:

«Маленький демон молод, но удивительно одарен… Чудесные от рождения создания нередко высокомерны, потому и не водят знакомства с чужаками, тем более что с детьми этих существ бывает тяжко, за ними нужен глаз да глаз… Его должны были оберегать, а не позволять скитаться среди людей и пачкаться в мирской пыли… И раз он назвался старейшиной… Не иначе как с его кланом случилась беда… И с самого детства о нем некому позаботиться…»