Из минивэна лился тусклый свет, и сам Ян Чао выглядел донельзя обиженным (что в принципе соответствовало настроению любого связанного «одержимого» родственника), вот только Сюань Цзи заметил, что мужчина с козлиной бородкой даже не взглянул на клиента, а как будто попятился…
Постойте-ка… Все сорвалось! Он убегает!
Почувствовав неладное, мужчина дернулся в сторону.
Сюань Цзи отреагировал мгновенно: он скомандовал в рацию:
– Держи его!
Ло Цуйцуй поспешно схватил мужчину за руку:
– Учитель, куда вы? Не уходите!
Однако удержать мошенника не удалось: он с силой оттолкнул Ло Цуйцуя и бросился наутек. Тогда отброшенный назад Лао Ло выпустил длинный побег сциндапсуса золотистого, и тот вовремя ухватил удирающего подозреваемого за щиколотку – мужчина растянулся на земле. Не дожидаясь, когда он поднимется и сбежит, к нему подскочил Сюань Цзи и вовремя перегородил дорогу.
И все бы ничего, но за спиной мужчины вдруг расползлась… гигантская черная дыра! И оттуда стал вытягиваться целый лес огромных костяных когтей! Некоторые из них сомкнулись на горле мужчины, другие – вцепились в Сюань Цзи. Не желая мириться с тем, что его вот-вот порвут, Сюань Цзи воздел массивный меч, чье лезвие запылало, и обрушил его на когти с таким лязгом и скрежетом, что у любого бы зубы свело. Но чуть только огонь и металл клинка соприкоснулись с костями, как повсюду разлилась удушающая вонь, а затем чистое пламя неожиданно почернело…
Да что за демоническое отродье высунулось из дыры?!
Как известно, наткнувшись на смертельную опасность, очень многие показывают свое истинное лицо. И, конечно же, обманчиво кроткий Сюань Цзи, как и показательно доброжелательный Шэн Линъюань, не стали исключением. Оба единодушно решили, что мирным соглашениям пришел конец и пора прикончить надоедливого соседа.
«Вот он, мой шанс замочить демона в мече!» – обрадовался Сюань Цзи.
«Будет очень кстати, если демоненок погибнет», – решил Шэн Линъюань.
Особо не целясь, Сюань Цзи как попало пихнул меч прямо в гущу костяных когтей и сразу почувствовал, что ладонь не отлипает от рукояти меча. Более того – сам меч обратил против своего хозяина пламя, и то, распахнув жадный зев, собралось поглотить Сюань Цзи! Еще чуть-чуть – и все!..
Очевидно, дружба между ними была не прочнее пластика. Чуть надавишь – и брызнет осколками.
005
Мало того, что злосчастный меч весил несколько десятков килограммов, так еще ладонь Сюань Цзи словно приклеилась к нему. Запястье вывернулось под неестественным углом, и замахнуться мечом больше не получалось. Тем временем костяные когти крепко вцепились в лезвие, а черное пламя бросилось Сюань Цзи прямо в лицо. Он застрял намертво – ни туда и ни сюда.
Сообразив, что ему вот-вот будет крышка, Сюань Цзи тут же сменил пластинку и слезно раскаялся в своих ошибках: «Послушайте, уважаемый! Да, я болван и ублюдок, на меня какое-то наваждение нашло! Но давайте забудем все мои глупости и снова объединимся, чтобы дать отпор врагу! Ну? Что скажете?»
Шэн Линъюань любезно согласился: «Да будет так».
Однако его согласие ничуть не изменило расклад. Шэн Линъюань по-прежнему искал способ как-нибудь сломать клинок и так выйти наружу, а Сюань Цзи всячески пытался подставить древнего демона, чтобы избавить от него любимый меч. Что сказать? Два сапога пара. Негодяи, понимающие друг друга без слов. Жаль только, поздно встретились.
Что касается костяных когтей, второго врага Сюань Цзи, то взялись они неизвестно откуда, непонятно кому принадлежали и вдобавок отличались исключительной кровожадностью и свирепостью. Впрочем, что Сюань Цзи, что Шэн Линъюань поначалу не отнеслись к ним серьезно. И неудивительно: один был полон янской энергии, искореняющей всякое зло и изгоняющей бесов, а на другого обрушились десятки молний, верша кару небесную, и все равно не прикончили. К тому же оба обладали сверхъестественными навыками. Но увы, разногласия между хозяином и мечом все-таки сказались на боеспособности того и другого.
Кончилось все тем, что черное пламя стремительно бросилось вверх по лезвию и, следуя воле Шэн Линъюаня, охватило Сюань Цзи с головы до ног. И пока он отбивался, черная дыра, из которой выросли когти, разом затянула в себя и мужчину с козлиной бородкой, и пылающего Сюань Цзи, и коварного Шэн Линъюаня, заточенного в мече. Все они исчезли без следа – только на асфальт с глухим стуком упали и разбились смарт-часы Сюань Цзи.
Ло Цуйцуй, до сих пор наблюдавший всю эту борьбу в непосредственной близости, в ужасе заозирался. По его мнению, случилось вот что: Сюань Цзи с мечом наголо ринулся прямиком в объятия костяных когтей, однако встретил категорический отказ. Впрочем, сдаваться начальник и не подумал. В глазах Лао Ло Сюань Цзи своей пылкостью уже напоминал заботливого отца, сующего еще грудинки в тарелку худеющего ребенка. И он своего добился – когти его утащили! Теперь Лао Ло лично убедился, что значит «первым броситься в бой» и «по зову долга идти до конца».
Спотыкаясь и падая, размахивая на ветру побегами сциндапсуса золотистого, Лао Ло подбежал к месту, где только что сражался начальник, и поднял смарт-часы Сюань Цзи. Обливаясь горючими слезами и захлебываясь рыданиями, Лао Ло заголосил:
– Ну разве не герой? Не истинный мученик? Самый настоящий революционер… Самый настоящий!!!
Тем временем «самый настоящий» герой, мученик и революционер вместе с проклятым мечом стремительно падал в разверзшуюся перед ним непроглядную бездну. Рядом с ними летел и мужчина с козлиной бородкой. Глаза его закатились – было ясно, что он давно потерял сознание. К счастью, еще в миг падения Сюань Цзи успел ухватить его за воротник.
Как только мужик был пойман, за спиной Сюань Цзи, прожигая одежду, вспыхнули огромные огненные крылья, и на кончиках перьев, разгоняя мрак, заплясали язычки жаркого пламени.
Проявившиеся крылья застали Шэн Линъюаня врасплох: их свет едва ли не выжигал глаза, однако отвести взор от пестрого пламени древний демон никак не мог. У него перехватило дыхание (если в его случае вообще можно сказать о дыхании), а голову пронзила такая боль, словно ему прямо в макушку долбили долотом.
Когда из моря сознания пропали все звуки присутствия Шэн Линъюаня, Сюань Цзи поначалу обрадовался, вот только ликовать ему пришлось недолго: буквально в ту же секунду меч раскалился добела, обжигая Сюань Цзи руку.
Сама возможность обжечься была для него в новинку. Всякий раз, готовя себе (а это случалось каждый божий день), Сюань Цзи определял температуру кипящего масла, просто запустив туда палец. И ни разу в жизни, буквально никогда, не чувствовал боли или жжения. Поэтому внезапный ожог и боль от него так шокировали Сюань Цзи, что он поначалу решил: меч не вплавился в руку, а как-то проткнул ладонь.
И пока он соображал, что с ним такое случилось, меч в руке все тяжелел и тяжелел, видимо, стремясь по плотности приблизиться к нейтронной звезде. Под конец клинок так разогнался, что ушел в крутое пике, а следом за ним и Сюань Цзи, чья ладонь намертво пристала к рукояти.
Сопротивляться силе тяжести и скорости падения было невозможно, и от этого Сюань Цзи почувствовал себя мотыльком, угодившим в паутину. Да, он старался притормозить и выровняться, отчаянно хлопал крыльями (точь-в-точь как вентилятор лопастями), однако это не помогло – меч неумолимо тянул его за собой дальше, вниз. Проклиная всех предков Шэн Линъюаня до седьмого колена, Сюань Цзи завернулся в крылья, надеясь тем самым хоть как-то смягчить падение.
Посадка вышла жесткой. Сюань Цзи, подобно метеориту, с грохотом врезался в землю, однако упругие крылья не позволили ему остановиться – он отскочил и пропахал еще метров десять. Крылья тут же исчезли. Лопатки Сюань Цзи страшно ныли, будто не просто сломались, а раздробились в мелкую крошку. Из-за чудовищной боли в пояснице никак не получалось разогнуться. Перед глазами вспыхивали звезды, и Сюань Цзи только чудом не отключился. Кстати, пока он падал с невообразимой высоты, проявившиеся крылья сильно опалили пальто и свитер – от жара ткань обуглилась и почернела. А на спине и вовсе остались одни истлевшие лохмотья, словно у какого-нибудь попрошайки-погорельца.
