Парни опустили глаза.

– Ну-ну, не тушуйтесь. Я в ваши годы тоже не был образцом благоразумности. Проблемы не столько в том, что ошибки совершаются, а в том, делаются ли из случившегося правильные выводы.

– Мы не будем больше пренебрегать твоими словами, – искренне пообещал Матис.

– Будете… такова человеческая природа. Но позвал я вас не для того, чтобы произносить нравоучительные речи.

– А для чего? – спросил Матис.

– Научить не перебивать старших!

Матис опять уставился в пол.

– Я планировал подобную беседу провести с вами лет так через десять-двадцать, – уже спокойно продолжил отец, – но вижу, что если подобные случаи будут повторяться хотя бы раз в пять лет, то в итоге мне и говорить-то ни с кем не придётся.

Евпл встал, прошёлся в задумчивости по кабинету, а сыновья смотрели на него не отрываясь и опасались произнести хотя бы слово. Затем он вернулся на своё место и продолжил:

– У меня есть одна тайна… о ней знают ещё лишь три человека… надёжных человека, которые не предадут никогда. Настало время, посвятить в неё и вас…

Последующие два часа Евпл рассказывал о давней встрече с тёмным магом, который чуть было не оборвал его жизнь, о поисках источников неизвестной силы, о встрече со старым императором и его подарке. Парни слушали как заворожённые, и лишь изредка с их уст срывались возгласы удивления. Когда рассказ закончился, в кабинете воцарилась гробовая тишина.

– Ты хочешь, – Берхард старательно подбирал слова, – чтобы и мы стали такими тёмными магами?

– Не то, чтобы я этого хотел, – Евпл тоже не спешил с выбором слов, – но думаю, что это желательно. Если бы не предупреждение о возможной опасности для жизни при попытке подобного приобщения, то я бы не раздумывая предложил бы её намного раньше.

– Но ты упоминал, что в книге написано: “Дети тёмных магов имеют повышенный шанс остаться в живых во время инициации”, – заметил Берхард.

– Во-первых, говорится о “детях тёмных магов”, а вы, когда… родились, ещё не были таковыми. Во-вторых, фраза “повышенный шанс” не означает “гарантированно”.

– То есть, один из нас может умереть при инициации?

– Да. А, может, и оба.

В кабинете опять воцарилась гробовая тишина, продолжавшаяся очень долго.

– И помочь тебе нам не получится?

– “Любое вмешательство извне недопустимо”, – напомнил Евпл.

– Надо подумать, – произнёс Берхар, а Матис согласно кивнул головой.

Через седмицу сыновья снова сидели в кабинете отца.

– Мы согласны, но перед инициацией хотели бы жениться, – и в ответ на недоуменный взгляд отца Берхард продолжил. – Тогда у тебя хотя бы останутся внуки.

На глазах Евпла навернулись крупные слёзы…

Бракосочетания сыновей прошли в один день и ещё две недели молодые почти не выходили из своих спален. После того, как Ильва подтвердила начавшиеся беременности, отец и двое сыновей посетили храмы и стали собираться в путь. Эвика́ и Элика́, которых убедили не менять свои имена в соответствии с марийской традицией на производные от имён своих мужей, не были извещены о предстоящем драматическом событии и пребывали в счастливом неведении.

Последующая дорога к форту была тоскливой. Даже одно бандитское нападение нисколько не подняло общий настрой, а Евпл даже почти обиделся на разбойников, осмелившихся нарушить мрачную торжественность их путешествия. В форте парни отдыхали два дня, с любопытством осматривая странное сооружение и делясь догадками об его первоначальном предназначении, пока их отец подготавливал место и необходимые для инициации вещи. Наконец, всё было готово и, превозмогая невольную дрожь, все трое направились к заветной пещере.

Всю дорогу Евпл раздумывал над тем, будет ли считаться приказ душам, заключённым в кристалле, воспрепятствовать смертям “вмешательством извне” и, наконец, решил, что да будет, поскольку не мог с уверенностью отрицать это.

На тёмные дымки, всё так же клубящиеся в полумраке пещеры, все смотрели с различными эмоциями. Мужчина – с тоской и ужасом, а парни – с удивлением и надеждой. Первым кинжал взял, как ни странно, Матис. Он просто протянул руку и Евпл не стал возражать, хотя и думал, что Берхард не отдаст первенство и в этом случае.

Парень глубоко вздохнул, произнёс имена Кайроса и Тюхе, затем посмотрел на отца, брата, зачем-то сказал “мама!” и шагнул…

Евпл, помня случившееся с ним при инициации Кирс, заранее отвёл Берхарда подальше от дымки, почти к самому выходу из пещеры. Это предосторожность помогла, поскольку оба остались на ногах и находясь в полном сознании наблюдали на то, как тело Матиса обволакивала тьма.

Всё время, пока сын лежал на полу пещеры, Евпл молился богам и те смилостивились, поскольку примерно через три часа ноги парня начали шевелиться. Не подпуская Берхарда, мужчина осторожно вытащил тело и перенёс его поближе к свежему воздуху, рассматривая взглядом целителя внутренние повреждения.

Затем настала очередь старшего брата и он, помолившись богам и обняв отца, с кинжалом в руке двинулся на место, где недавно распластался Матис. Евпл решил, что целительством отвлечётся от дурных дум, занялся исправлением чёрных и красных нитей в сияющих узлах.

Когда всё было сделано, отец взглянул в ту сторону, где лежал Берхард и не увидел никаких изменений. Матис уже очнулся и тоже с тревогой смотрел туда же. Прошёл третий час, четвёртый, пятый… восьмой… тело оставалось неподвижным. Евпл стал вспоминать, что по этому поводу написано в книге, но в голову ничего не приходило. Вскоре он и Матис уже открыто плакали, но не решались на какие-то другие действия.

– Если до утра не будет изменений, то тогда и вытащим его, – решил Евпл.

– А что до этого?

– Попробуем поспать, раз ничего другого мы сделать не можем.

Матис уснул довольно быстро, что и неудивительно, а вот Евплу сон никак не шёл. Корил ли он себя из-за случившегося? Да. Но также и понимал, что рано или поздно Берхард всё-равно бы пришёл сюда. Утешения это не приносило и отец ещё несколько раз бросал взгляд в сторону тёмной дымки. Изменений так и не было. В конце-концов, длительное напряжение и усталость сделали своё дело и Евпл уснул крепким сном, не просыпаясь до самого утра.

Пробуждение было тяжёлым. Видимо, переживания, выплёскиваемые весь вчерашний день, эмоционально вымотали Евпла и он с трудом открыл сначала один глаз, а потом, чуть ли не пальцами, второй. Матис посапывал невдалеке и лишь одна чёткая мысль озарила сознание: “Как там Берхард?” В теле появились силы и мужчина смог присесть и развернуться в сторону тёмных дымок. Тела сына там не было.

Евпл протёр глаза и вскочил на ноги. Ничего не изменилось, – в пещере находились только они двое. Сила, появившаяся внезапно в теле, так же неожиданно покинула его, и маг еле удержался, чтобы не рухнуть плашмя. Слёзы застилали глаза и плечи затряслись в беззвучном плаче. Евпл почувствовал касание и смахнув влагу с глаз увидел, сидящего рядом Матиса и его лицо тоже было мокро. Сын бросился на шею отца, и оба продолжили беззвучные стенания.

Позже, когда слёз не уже осталось, они нашли силы подняться и, поддерживая друг-друга, заковыляли к выходу из пещеры. Утро было солнечным, и на некоторое время оба зажмурились от яркого света, а когда проморгались, то различили невдалеке мужскую фигуру, сидящую на ровной площадке в медитативной позе. Берхард!..

– Когда я очнулся, – начал рассказывать старший сын, – всё тело ломило от боли. Пришлось выбирать: или звать на помощь, или попытаться отползти самому. Отполз. Отдышался, Посмотрел по сторонам. Вы оба спите. Вспомнив твой рассказ, отец, осмотрел себя и, как мог, осветлил чёрные нити. На остальное уже не хватило сил.

Было видно, что парню слова даются нелегко и его не торопили.

– Когда проснулся, то увидел солнечные лучи, пробившиеся через вход. Смог подняться и выйти подышать свежим воздухом. Понял, что долго на ногах не устою. Выбрал местечко, сел и стал пытаться медитировать…