Теранния окинула Дженифу долгим взглядом, прежде чем приглядеться к фотографии.

— Это же Флориан. Тот, на кого вы охотитесь. Он выглядит молодо, чуть старше вас.

— Да, это он. Он посещал ваш клуб?

— Нет, — вздохнула она. — Он никогда не был в клубе.

Дженифа внимательно наблюдала за ней.

— Вы уверены?

— Да, — решительно сказала Теранния, затем начала колебаться. — Эту фотографию тоже сняли девять лет назад?

— Семь. Она из его личного дела во время службы в полку. Почему вы спрашиваете?

— И он сейчас выглядит так же?

— В целом.

— Ага, ясно. Но ответ все равно «нет».

— А как насчет этой недели? — спросила Дженифа. — В клубе о нем ходили разговоры?

— Ха! Шутите, деточка? Вы так переполошили город, что ни о чем другом уже и не говорят.

— Кто-нибудь упоминал, где он может находиться?

— Скорее всего, в порте Чана.

Дженифа подняла брови.

— В самом деле?

— А где ему еще быть? Никто бы не остался в Ополе, когда развернулась такая охота. Нужно быть сумасшедшим.

— Город перекрыт.

— Но он же как-то попал сюда, — ухмыльнулась Теранния. — Он вас обошел, деточка.

— Во-первых, он нас не обошел, мы пытаемся предотвратить его подрывную деятельность. Во-вторых, никогда больше не называйте меня «деточкой». Можете вернуться в камеру.

Глаза ее тут же посерьезнели.

— Надолго? У меня вообще-то дела есть. Я ответила на все ваши вопросы.

— До тех пор, пока я не позволю вам уйти. А это случится не раньше, чем мы сравним все показания.

— Но нас десятки. Это займет весь день.

— Да, — кивнула Дженифа, приводя в порядок папки на столе. — Займет. Мы в НПБ работаем очень тщательно. Не забывайте.

Телефон на столе директора Яки имел приспособление для громкой связи. Чаинг сидел по другую сторону стола, стараясь не обнаружить перед ней, как неприятно ему слышать голос Стонела.

— А вы хотя бы точно знаете, что Флориан и девочка до сих пор в Ополе? — спросил директор Седьмого отдела.

— У меня есть на то все основания, — ответил Чаинг. — Пропускные пункты вокруг города весьма надежны.

— Периметр слишком большой, а еще вам надо учитывать речное судоходство. Небольшая лодка может остаться незамеченной ночью, Флориан уже продемонстрировал нам такой ход.

Чаинг впился взглядом в безобидную бакелитовую решетку динамика, под которой сиял синий световой индикатор.

— Все выезды из города максимально охраняются, сэр. Если он и смог обойти их, то не без серьезной помощи.

— В Ополе проживает большая диаспора элитариев.

— Так точно, сэр, — сказала Яки. — Но вчера ночью мы получили информацию, подтверждающую, что капитан Чаинг прав.

— Какую? — спросил Стонел.

Чаинг благодарно кивнул Яки.

— Информаторы Горлан сообщили, что элитарии в общем канале начали обращаться с призывом к Ангелу-воительнице о помощи Флориану. Они говорят о гонениях НПБ на него.

— Ясно. Интересно.

— Она может появиться здесь.

— Что будет весьма некстати, если не сказать больше. Прямо сейчас я не могу уехать из столицы. Кроме того, нам быстро расставить для нее ловушку не удастся.

Чаинг заерзал на краешке стула.

— Сэр, при всем моем уважении я считаю, мы не имеем права допустить, чтобы она пришла Флориану на помощь. Нельзя позволить им объединиться.

— Тогда перед вами стоит простая задача, капитан, да? Вы должны задержать Флориана до появления Ангела-воительницы.

— Так точно, сэр.

— Я не могу понять, почему вы отпустили Кастиллито. Она один из важнейших контактов в Ополе.

— Он не свяжется с ней, если взять ее под арест, — выпалил в ответ Чаинг. — Я установил за ней круглосуточное наблюдение.

— Если Флориан до сих пор не связался с ней, после четырех дней, проведенных в Ополе, то уже и не свяжется. Его покрывает кто-то другой. Тот, кто готов всем рискнуть. На мой взгляд, это говорит об их близости.

— Мы далеко продвинулись, задерживая всех знакомых Расшерта, — сказала Яки.

— И они дали вам хоть какие-то зацепки? Нет? Тогда снова арестуйте Кастиллито. Вытащите из нее имя отца Флориана. Там вы найдете и Флориана.

— Так точно, сэр, — отозвался Чаинг и подумал: «Дело дрянь!»

Жилой дом находился на перекрестке улиц Куилсвит и Широкой, на противоположном конце проезда от управления НПБ. «Какая ирония», — подумала Дженифа, припарковав машину рядом с ним. Она вышла и поглядела на фасад элегантного старинного здания из синего кирпича. В отличие от многих домов города, этот находился в отличном состоянии и все квартиры были заняты. «Идеальное место для так называемого вождя движения за гражданские права, она-то не станет жить в трущобах с низшим сословием».

Из фургона, припаркованного чуть дальше, два офицера НПБ наблюдали за входом в здание. Дженифа знала, что еще один фургон стоит в переулке сзади. Командный пункт находился в здании напротив, объектив кинокамеры смотрел прямо в окно Кастиллито. В соседних квартирах установили прослушку на общих стенах. Слышимость не слишком хорошая, но представление в целом о происходящем внутри создает. Магнитофон, стоявший в подвале, был подключен к ее телефонной линии.

Дженифа вошла в просторный подъезд. На полу лежала черно-белая мраморная плитка, с потолка на длинных цепях свисала большая люстра из бронзы и хрусталя. Консьерж вышел из своей комнаты и приблизился к отполированной стойке.

— Я могу вам чем-то помочь?

Дженифа просто показала ему свой жетон.

— Кастиллито. Какая квартира?

— Второй этаж, номер четыре.

Дженифа поднялась по широкой изогнутой лестнице. Сквозь круглое фонарное окно над головой лился яркий послеполуденный солнечный свет. Легко было представить, как тут жили и веселились аристократы времен Бездны. С каждой ступенькой девушка со все возрастающим неодобрением думала о Кастиллито.

Дженифа уделила секунду на то, чтобы оправить форму и собраться перед тем, как постучать в дверь с цифрой четыре. Люди всегда судили о ней по росту и моложавому виду, не оказывали должного уважения, и это ее постоянно злило, хотя форма НПБ иногда помогала преодолеть подобное отношение.

На Кастиллито никакая форма не действовала, она посмотрела на гостью сверху вниз с пренебрежением.

— Слушаю?

— Вы в самом деле хотите разговаривать на лестничной клетке? — ровно спросила Дженифа.

— Ну входите, чего уж.

Квартира, как Дженифа и ожидала, была просторной, чистой и светлой, обставленной антиквариатом.

Кастиллито вошла в гостиную, встала перед высоким балконным окном, предпочитая смотреть на улицу, а не на Дженифу.

— Что опять?

— Нам нужна дополнительная информация от вас, и как можно быстрее. Вот как мы поступим. Либо вы рассказываете мне все сейчас, либо я забираю вас в управление, где лично вытащу из вас необходимую информацию.

— Интересно, что с вами не так?

— Простите?

— Вы все настолько ущербные, что поневоле начинаешь гадать: какая причина привела вас к такой жизни. Может, в детстве вас родственник совратил? Подобное часто случается.

— Не я скрываю паданца! Только это я и называю ущербом.

Кастиллито отвернулась от окна и презрительно улыбнулась.

— Кадровики специально набирают таких. Вы не знали?

— О чем вы говорите?

— О кадровиках НПБ. Они просеивают разные судебные дела, ищут особый тип жертв. Люди с нарушенными морально-нравственными ориентирами. Знаете ли, они ненамного отличаются от насильников, они ведь тоже вас используют.

— Это смешно, — сказала Дженифа. — Единственная причина, почему я вступила в полк, заключается в том, что я хочу защищать Бьенвенидо от паданцев.

— В самом деле? В этом случае посмотрите мне в глаза и скажите, что Флориан стал паданцем. Сможете?

Дженифа тут же мысленно пнула себя за предательски прилившую к щекам краску.

— Кто его отец?

— Так дело только в этом? Я неправильно заполнила одну из ваших форм?