— Обратной дороги нет? — спросил Чаинг, стараясь остаться спокойным.

— Нет. Никакой.

— Тогда мне лучше перечитать правила.

Стонел рассмеялся.

— Не думаю, что это необходимо. Добро пожаловать в Седьмой отдел, капитан Чаинг.

— Благодарю вас, сэр. Я вас не подведу.

— Разумеется. Никто нас не подводит.

— И что теперь?

— Продолжайте нести службу, как и прежде, но вы будете отчитываться еще и перед моим управлением в Варлане и получите дополнительные полномочия, которые помогут вам, если придется разбираться с местным начальством. Вы получите пакет с полным описанием обстановки. — Стонел немного поколебался и снова водрузил окуляры на нос. — Чтение не слишком приятное. За несколько лет мы обнаружили и уничтожили множество разнообразных паданцев-производителей. Они могут принимать вид практически любого животного по желанию.

— Как? Это… невероятно.

— Они обладают врожденной способностью изменять эмбрионы, что, естественно, необычайно заинтересовало Институт исследования паданцев. Но мне нет дела до науки, интересует лишь конечный результат.

— Понял. А Ангел-воительница?

— Убедитесь, что все считают ее лишь легендой. Нужно задавить возможную утечку информации о ее деятельности. Но ту же самую информацию необходимо передавать нам.

— Значит, вас она тоже интересует?

— Меня максимально интересует все, что делает Кайсандра. В Седьмом отделе есть целая команда сотрудников, занятая сбором информации о ее действиях и способностях, а также составлением списков сочувствующих — в основном элитариев. Когда-нибудь мы узнаем достаточно много и выследим ее.

— А потом? Я видел, на что она способна. По-моему, она может разгромить даже целый полк.

— Да, но и у нее есть предел допустимого. Спасибо Матери Лоре, которая обладала тем же уровнем встроенных технологий Содружества. Вряд ли она пережила атомный взрыв.

— Вот же дрянь! Хотите взорвать ее? На поверхности планеты? Вы шутите?

— Конкретные действия мы определим в соответствующее время. На данный момент я готов сохранять статус-кво ради общего блага.

Чаинг надеялся, что на лице его не промелькнуло ни малейших признаков удивления. «Корилла тоже говорила об этом».

— Именно так нам и удавалось выживать все эти годы.

Стонел сунул руку в карман и вытащил жетон Чаинга. Недолго разглядывал его, а затем положил на стол.

— Рад, что вы согласились. Ваше первое задание — ограничить локальное воздействие.

— Сэр?

Чаинг не схватился за жетон сразу, это выглядело бы слишком жалко.

— Капрал Дженифа, офицер, работающая под прикрытием, тоже видела паданца-производителя в переулке Фрикал. Ведь так?

— Так точно, видела, — осторожно произнес Чаинг. — Но мельком. Темно было.

— Тогда вам будет не сложно убедить ее, будто вы наткнулись на бродячую собаку или что-то столь же обыденное.

— Я постараюсь. Она не станет упоминать об этом в официальном отчете.

— Хорошо.

— А как насчет Кориллы? Мне с ней тоже поговорить?

— С той элитаркой? Она помеха, которая не стоит вашего времени. Элитарии постоянно талдычат о своей любимой Ангеле-воительнице, паданцах-производителях и грядущем апокалипсисе. Я отозвал ее студенческий билет — она больше не станет влиять на неокрепшие юные умы. Ее отправят на народную ферму, где она будет вести плодотворную жизнь во благо государства, так лучше для всех окружающих.

Чаинг принял задумчивый вид: Стонел наверняка пытается разглядеть малейшие признаки неодобрения. Сам он видел в сложившейся ситуации чудовищную несправедливость. Корилла сотрудничала с НПБ, рисковала собой, предупреждая их о размерах гнезда, и за это у нее отобрали мечту о настоящем образовании. «Неудивительно, что элитарии ненавидят НПБ».

— Да, так будет лучше.

Здоровой рукой он взял жетон и положил его в карман.

Стонел встал, взяв папку.

— Почти рассвело. Вам лучше обратить внимание на эту травму.

Чаинг поднялся на ноги и мигнул. Горячая волна дергающей боли охватила поврежденное запястье, несмотря на обезболивающие.

— Так и сделаю. Э-э-э, сэр?

Стонел собирался уже стучать в дверь. Он удивленно обернулся.

— Да?

— А как вы попали в отдел, сэр? Тоже видели паданца-производителя?

— Нет. Меня назначили с самого начала. Бьенвенидо нуждается в людях, способных обеспечить продолжение великих дел, начатых Слвастой, и достичь поставленной цели — уничтожить паданцев и сделать освобождение реальностью. Это тяжелый, утомительный путь, по которому мы идем, и не всем он нравится. Я посвятил свою жизнь истреблению внутренней угрозы и не согласен на поражение. Я обещал ему. Мы все обещали.

— Кому обещали?

— Слвасте, разумеется. Своих детей у него не было, как вы знаете. Кванда, паданка, с которой он столкнулся, когда потерял руку, изуродовала его. Но он принимал в свою семью детей, чьи родители погибли из-за паданцев. Мне повезло стать одним из них. Он относился ко мне как к сыну, верил в меня, и я не подведу его.

— Вы знали самого Слвасту? — поразился Чаинг. Вождь революции умер более восьмидесяти лет назад.

— Знал. Он был выдающимся человеком, вдохновителем. Его энтузиазм и вера в то, что народ Бьенвенидо обязан одержать окончательную победу, воодушевляла. Почти так же сильно он презирал предателей Найджела и Кайсандру. Когда мы победим паданцев, мы должны быть свободны и сами определить свою дальнейшую судьбу, без указивок от Содружества, которое элитарии считают таким прекрасным. Если оно такое прекрасное, то почему прислало к нам Найджела? Слваста не хотел позволить людям и идеям Содружества испортить нас. Мы вели битву с паданцами больше трех невероятно долгих тысяч лет. Сперва на планете, а теперь и в космосе. И мы никогда не колебались. Народ Бьенвенидо самый непобедимый во всей Вселенной, мы готовы на великие жертвы ради наших будущих, еще не рожденных поколений. Наша победа принадлежит нам, и нам одним, мы заслужили ее, как никто другой. Поэтому только мы сами имеем право определять свое будущее после окончательной победы.

— Это верно, — согласился Чаинг, ему даже не пришлось изображать искренность. Разговоры элитариев о грядущей славе и чудесах, которые ждут Бьенвенидо после восстановления контактов с Содружеством, всегда казались ему надуманными, словно обещания отчаявшегося политикана.

Стонел постучал костяшками пальцев по двери, которая почти мгновенно открылась.

— Доброй ночи, капитан Чаинг. Надеюсь, мое доверие будет вознаграждено.

Чаинг козырнул, сжав зубы, чтобы не зашипеть от боли.

— Так точно, сэр, будет.

Когда Чаинг, измученный недосыпом и постоянной болью в запястье, наконец-то поднялся из подвала вверх по лестнице, он увидел Дженифу. Девушка ждала его. Уловки НПБ и их желание задушить любую информацию о паданцах-производителях его разочаровали. Да и скорбел о Лурври он сильнее, чем предполагал. «Хуже смерти просто не придумаешь».

Девушка поднялась со скамейки в холле и обняла его.

— Я уже знаю про Лурври. Все знают. Мне очень жаль. Он был одним из нас, никто не заслуживает такого.

— Спасибо.

Она испытующе посмотрела на него.

— Ты в порядке?

— Кажется, да.

— Хорошо, пойдем. Я отвезу тебя в больницу. — Странная улыбка коснулась ее губ на мгновение. — Вызвалась добровольцем. Вернее, настояла на этом.

Рай Эвин даже не подозревал о существовании здешнего управления НПБ. Невзрачный бетонный куб стоял среди разрозненных административных и инженерных зданий на мысе Ингмар, всего в полукилометре от грандиозного здания, облицованного белым мрамором, где размещался Центр управления полетами.

Он узнал об этом через три часа после приводнения. Через девяносто минут после того, как спасательные корабли подобрали его, его перебросили на гидросамолет, который доставил Рая обратно на мыс Ингмар. Именно тогда он понял: что-то пошло не так. Гидросамолет вырулил в ангар, и там не было ни приемной комиссии, ни ликующей толпы из Корпуса астронавтов и сотрудников мыса Ингмар, ни репортеров, даже генерала Делорес. Зато там стояли трое вооруженных офицеров НПБ в элегантной форме цвета хаки, они сопроводили его к машине и отвезли в управление НПБ.