— Может, они просто очень хорошо прячут все следы, Ваше Императорское Высочество? — предположил Постников. — Новиков очень хорошо знает свою работу.

— Не так уж хорошо, если мне удалось его в свое время провести, — не удержался я. — Вообще, крайне неприятный тип.

— Какой глава клана, такой и начальник безопасности, — усмехнулся император. — Но к чему нам эти рассуждения про Мальцевых и Вишневских?

— К тому, Ваше Императорское Величество, что Вишневские точно были как-то связаны с Накрехом, а вот Мальцевы — только удобная ширма. Сам Игнат Мефодьевич слухам о собственной непобедимости только рад, поскольку иной раз это позволяет ему решить свои проблемы малыми силами.

— Как я понимаю, ты размышляешь, как нам искать Накреха? Да, Дамиан выдал заклинание, но оно маленького радиуса и вообще может не сработать.

— Радиус-то мы увеличим, Ваше Императорское Величество, и над точностью поработаем, если удастся выяснить, в ком был Накрех до нынешнего тела. Поскольку с Даниилом Егоровичем мы пришли к выводу, что это не Соколов, то это кто-то, погибший в тот же день в доме Мальцевых. Пока установлен только один официант. Нам кажется сомнительным, чтобы второе тело Накреха было без магии, но проверить все же мы проверим. А у вас куда больше возможностей выяснить что же случилось в тот день в доме Мальцевых.

— Нам удалось достать записи, — ответил Александр. — После нашего разговора начну просматривать.

— Сами, Ваше Императорское Высочество? — удивился Постников.

— Разумеется, — подтвердил он. — Если действовать в полной секретности, то только самим.

— А почему вы хотя бы Ефремова не хотите привлечь, Ваше Императорское Высочество? — удивился Постников. — Неспециалист может не заметить чего-то важного.

Тумановы переглянулись, и император сказал:

— Мы выдадим вам записи, но при условии, что их никто, кроме вас, видеть не будет. Мы с Александром решили, что, чем больше человек будет задействовано, тем выше вероятность утечки. В нашем случае она может быть фатальной.

— То есть по факту все их просматривать мне, Ваше Императорское Величество, — вздохнул Постников.

— Не переживайте, там всего три двухчасовых записи. Но если что-то вытянем, наша задача уже многократно облегчится, не так ли, Ярослав?

— Если Накрех после этого не поменял тело, то да, — признал я. — Заклинание, настроенное на изменившуюся ауру, должно сработать. Тогда на вас еще и связи Вишневских. Такой запрос не должен вызвать подозрений. В поместье этого нет. Скорее всего, инфа хранилась в Морусе.

— Связи Вишневских?

— Нужно посмотреть пересечения этого списка со списком тех, кто был на мальцевском приеме, — пояснил я.

Собственно, на этом обсуждение и закончилось, поскольку больше пока обсуждать было нечего, и мы вскоре распрощались, чему я был рад, потому что после обсуждения ученичества между нами возникла некая отчужденность. Не считали меня Тумановы достойным того, чтобы с ними породниться. Ну что ж, как говорится, поживем — увидим.

До проходной нас опять проводил секретарь. Наверное, Тумановы опасались, что из дворца мы не выйдем, так и останемся за ними приглядывать. Так что императорский секретарь лично сопроводил нас до проходной, пожелал хорошо провести остаток дня и удалился, только когда мы вышли. В машине я сразу сказал:

— Дань, спасибо за идею.

— За какую? — уточнил тот.

— Со Светланой. Я бы в жизнь не догадался запросить ее.

— Э? Когда я тебе подавал такую идею? — удивился Постников.

— Как это? А кто раскашлялся? Ты же не будешь утверждать, что тебе крошка в горло попала? Я сразу понял, что это был намек.

— Намек-то намек, — хмыкнул Постников, — но не тот, о котором ты подумал.В случае Тумановых считается неприличным заговаривать об оплате. Я хотел тебе напомнить про это.

— Нельзя напомнить про то, что человек не знает, — философски сказал я, представив, как на самом деле были шокированы Тумановы моей наглостью. — Но знаешь, я ничуть не жалею о своих словах. Во-первых, император и без того использует меня как бесплатного телохранителя дочери. Маскируется это тем, что мы в одной пятерке, но целью было именно моя защита Светланы. Во-вторых, для императорской семьи вариант бесплатного ученичества очень удобен, для нас — нет. Обучение магии — дело дорогое. Даже в «Крыльях Феникса» за это берут три миллиона в год, а ведь они не в состоянии дать и сотой части того, что даю я. Или в этой школе обучение для императорской семьи бесплатно?

— Насколько я знаю, нет.

— А на мне Тумановы внезапно решили сэкономить.

— Иногда хорошие отношения с правящей семьей стоит тех денег, которые ты мог бы получить, — намекнул Постников.

Ответить я не успел, потому что у Постникова зазвонил телефон. Он коротко поговорил, потом повернулся ко мне и сказал:

— Адрес официанта выяснили. Съездим?

— Съездим, но не прямо.

— Разумеется. Там рядом «Липовый цвет», а время ужина как раз. Оставим фантомы и…

— Я оставлю фантом, а ты будешь создавать иллюзию беседы, — предложил я. — Не стоит полагаться на одни фантомы в столь людном месте. Какая инфа о нем есть?

— Устинов Антон Алексеевич, умер в возрасте сорока трех лет, оставив безутешную вдову и дочь.

— Как-то это не вяжется с образом ненормального мага, — удивился я. — Не пустышку тянем?

— Пустышка, не пустышка, проверить надо.

— Надо, — уже не столь азартно согласился я.

Одно дело, когда выходишь на цель, и совсем другое — когда отрабатываешь что-то для порядка.

— Может, лучше мне сходить? — предложил Постников, заметив, что мне не хочется терять время на отработку заведомо проигрышного варианта.

— Нет, решили, что я, значит я. У тебя наличкой есть тысяч пять? Нужен повод поговорить со вдовой.

— Тысячи хватит.

— Нужно, чтобы она меня в квартиру пустила. Тысяча — слишком мелкая сумма. Забрал, сказал спасибо и закрыл дверь. С пятеркой этого не получится. Неудобно ей будет. Хоть немного, но поболтает, — пояснил я.

— Зато пять тысяч подозрительней.

— Что тысяча, что пять — незамеченными не пройдут.

— Это да. — Постников вытащил бумажник, достал купюры и протянул мне. — Держи. Спишу на оперативные расходы.

— И ужин на них запиши, — предложил я. — Неизвестно, сколько тебе придется там сидеть, а за пустым столом в ресторане не сидят.

Пока мы доехали до «Липового цвета» прекрасная плотная иллюзия была уже готова. Посадил я ее на поводок к Постникову, чтобы не отдалялась, но и без того она была достаточно самостоятельна и даже могла отвечать на простые вопросы, а в случае сложных — связывалась со мной. Пока она была на мне как второй костюм, но стоило выйти из машины — и мы с ней разошлись.

До дома покойного официанта я дошел под невидимостью, на случай, если где-то по дороге есть камеры, способные засечь отвод глаз. Район был неплохой, официант явно не бедствовал. Видать, нехилые чаевые получал. Ближе к нужному дому я накрыл себя плотной иллюзией мужчины, примерно возраста покойного Устинова, и в домофон уже звонил безо всякой невидимости.

— Кого надо? — раздался недружелюбный женский голос.

— Мне бы Антона. Я ему долг принес.

Голос ничего не ответил, но дверь запищала, я ее открыл и зашел в подъезд, состояние которого говорило о том, что здесь живут люди с достатком. Чисто, ухожено, на подоконниках цветы в горшках, поневоле сравнишь с тем подъездом, в котором мамина квартира. И не в пользу нашего.

Нужная дверь была уже открыта. В проеме стояла пухлая женщина лет сорока в коротком халатике, который ей явно был не по возрасту и не по комплекции. Возможно, из-за осознания этого прискорбного факта физиономия у женщины была неприветливая. Я бы даже сказал, агрессивно-неприветливая. Пожалуй, Постников был прав: разницы между тысячей и пятью в данном случае не будет. В квартиру меня не пустят.

— Чего нес так долго? — грубо спросила Устинова. — Антон уже столько лет червей кормит, а ты только сейчас вспомнил про долг.