Император махнул рукой, в которой держал карандаш. Карандаш треснул и развалился на две половинки, каждая из которых улетела в свою сторону.

— Да бросьте, Дмитрий Максимович, тогда не дуэль устроили бы, а напали бы из-за угла. Так хоть пытаются придать видимость законности. И у меня в связи с этим вопрос. Зачем?

— Что зачем, Ваше Императорское Величество? — не понял Ефремов.

— Зачем придавать убийству видимость законности? Ведь Воронцов собирался Елисеева убить. И повод выбрал, право слово, смехотворный.

— Меня тоже смущает этот момент, Ваше Императорское Величество. Словно Воронцова натравили на Елисеева с единственной целью — устранить. То есть я допускаю, что Воронцов был уверен, что это его цель — устранить Елисеева. Но тот, кто его посылал, собирался устранять самого Воронцова. Именно поэтому не были задействованы более низкоранговые исполнители.

— Собирались убрать Воронцова руками Елисеева? Как рабочий вариант принимаю. А что с его контактами?

— Очень много, Ваше Императорское Величество. Я рассчитывал, что удастся просеять, но Воронцов оказался чересчур общительным. И очень много пересечений с Зиминым. Прямо неприлично много.

Ефремов нахмурился, потому что опять предстояла бессмысленная работа по просеиванию кучи пустой руды, в которой могла найтись крупинка золота. А могла и не найтись, если породу зачерпнули не там, где надо.

— А что бы им не пересекаться, Дмитрий Максимович? Один глава крупнейшего клана, другой — глава Императорской гвардии. И оба они входили в круг тех, кто устраивает заговор. И стояли довольно высоко в иерархии, насколько я понимаю.

— Возможно. Но при этом с информированностью у них обоих был полный швах. По всей видимости, тот, кто стоит во главе заговора, большую часть сведений приберегает для личного пользования. Уверен, он либо хорошо информирован о возможностях Елисеева, либо знаком с ним лично.

— Скорее второе.

— Почему вы так думаете, Ваше Императорское Величество? — удивился Ефремов.

— Если Воронцов был уверен, что Елисеев угадает по первой букве фамилии личность главаря, это значит, что Елисеев с ним контактировал.

Ефремов расцвел прямо на глазах.

— Тогда получается не такой уж большой список: Мальцевы, Лазаревы…

— Думаете, Лазарев отправил бы Воронцова убивать внука? — удивленно прервал Ефремова император.

— Андрей Кириллович прекрасно знает способности Ярослава, Ваше Императорское Величество. А мы с вами уже решили, что покушались на самого Воронцова.

— От случайностей никто не застрахован.

— И все же я бы не стал исключать из списка Лазаревых, — уверенно ответил Ефремов. — Потому что до недавнего времени они не проявляли никакого интереса к Елисееву. Это раз. А два — в случае гибели Ярослава они могут претендовать на наследство. Или даже вообще поглотить клан Елисеевых. Так что в определенном смысле, стой они во главе этой организации, получили бы выгоду при любом исходе.

— Принимается, Дмитрий Максимович, — склонил голову император. — Кого вы там не успели назвать?

— Остались те, с кем Елисеев успел поцапаться: Глазьевы, Сысоевы, Баженовы и Ждановы. Но, Ваше Величество, это, к сожалению, не все. Есть еще те, кому Елисеев делал артефакты. Я не исключаю, что намек был на кого-то из них. Список набирается приличный. И это если Елисеев правильно понял Воронцова.

— Или правильно передал вам его слова, Дмитрий Максимович.

— Это тоже могло быть, Ваше Императорское Величество, — согласился Ефремов. — Потому что парень вышел из-под купола весь белый. Там точно шок был от смерти. Но врать не врал, артефакт не пикнул ни разу.

Император шумно выдохнул.

— Можно не врать, а недоговаривать, да так, чтобы мы сами додумали то, что нужно. А Елисеев точно не договаривает что-то важное, Дмитрий Максимович.

— У всех есть свои секреты, ваше Императорское Величество. Мы недоговариваем ему, он недоговаривает нам. Это естественно.

— Что он хотел? — спросил Постников, сразу как мы вышли из снохождения.

— Ничего такого, что стоило бы пересказывать, — фыркнула Марта. — Дань, он не стоит того, чтобы о нем переживать. Насколько я понимаю, до нас он никак не дотянется, а приходить к нему на свидание я могу только в сопровождении Ярослава. Так что обломается Дамиан. — Она рассмеялась. — Но свое обещание Ярославу он выполнит, поскольку рассчитывает еще на одну встречу. Я не стала говорить ему твердое нет, но, имейте в виду, больше не пойду ни под каким предлогом. Он вызывает у меня стойкое отвращение, которое мне очень сложно скрывать.

— И это правильно, — выдохнул Постников. — Ярослав, надеюсь, ты это слышал и не будешь больше просить мою жену участвовать в столь сомнительных мероприятиях?

— Даниил, знаешь, как давно он ко мне пристает с просьбой о встрече? С того самого раза, как впервые увидел Марту. Я хоть раз заикнулся об этом? Ни разу. И не заикнулся бы и дальше, если бы не приперло.

Постников кивнул, принимая мои слова, и заговорил о другом:

— Слушай, Ярослав, я тут подумал. А ты не можешь вызвать и допросить духа этого Воронцова? Не может быть так, что с духа слетела клятва и он выложит все как есть?

Я поморщился. Этот раздел я откровенно не любил.

— Дань, во-первых, я не силен в некромантии. То есть базовые вещи знаю, но скорее для противодействия, чем для использования.

— А во-вторых, — поддержал меня Серый, — это запрещенные практики. Кроме того, есть и «в-третьих». Думаешь, дух там летает и стенает: «Допросите меня, я весь ваш, все расскажу, не утаю»? Его еще сразу можно было зацепить, а сейчас он наверняка давно улетел либо в Воронку перерождений, либо, если есть место привязки, то к ней. Но это точно не место смерти.

— Но как вариант, если он улетел к месту привязки, его оттуда можно призвать на место смерти? — заинтересовался Постников. Теперь его вопрос адресовался нам обоим, потому что он смотрел то на меня, то на Серого. Видно, выбрать не мог, кто в его глазах более информирован. — Реально облегчило бы работу. Якорь для духа на месте смерти всегда есть. Что касается того что призыв — запрещенная практика, так кто узнает, что мы делали, если Ярослав поставит отвод глаз?

— Попробовать можно… — Серый почесал в затылке. — Но гарантировать ничего не могу. А если там, где взорвался Воронцов, кто-то ходит и делает замеры?

— Что там мерить-то? — хмыкнул Постников. — Наверняка все закончили уже. Поехали?

— Вы куда? — подскочила Полина, которая неожиданно оказалась рядом. Умеют же некоторые незаметно перемещаться: только что была рядом с мамой — раз — и уже у нас. — Я с вами.

— С чего бы? — опешил Серый.

— Для отвлечения внимания. И для страховки.

— Отвлекать наше внимание сейчас точно не надо. А для страховки ты идешь и готовишь зелье восприятия, — отрезал я. — Потому что Серега уболтал меня на дополнительные занятия для тебя по паркам, а на них лучше идти под зельем, чтобы наверняка все запомнить.

Нет, я подозревал, что Полина будет рада, но настолько бурной реакции не ожидал. Она захлопала в ладоши и запрыгала как маленькая девочка, которой пообещали давно желаемую игрушку. И если бы она этим ограничилась. Так нет — полезла целоваться, сначала ко мне, потом к Серому. Тот хмыкнул и сказал:

— Полина, тебе чего сказали? Идти готовить зелье, чтобы наша работа по твоему обучению не пропала, понятно?

— Так точно, мой генерал. — Она насмешливо отсалютовала Серому и наконец убежала.

Но удивило меня не то, что она не стала настаивать, чтобы мы ее взяли с собой, а то, что Серый смотрел ей вслед с такой задумчивостью, которая в его варианте предполагает зарождение планов либо в отношении Полины, либо в отношении ее умений. Наверное, уже прикидывает, как будет устраивать сложные висячие сады и торговать этим умением направо и налево. Постников его быстро вернул на землю, напомнив, что чем быстрее мы займемся, тем вероятнее что-то узнаем. Серый согласился с ним и утопал к себе за ингредиентами для ритуала, Марта и Ден с Тимофеем ушли за ним.