— Ну хоть так, — согласился я.

— А что от тебя хотел тот, кто позвонил? — с напряжением в голосе спросил Ефремов.

— Чтобы я перестал путаться у него под ногами. Обозначил свои цели.

— Какие?

— Извините, но я об этом скажу только императору, — злорадно ответил я. — Вот если он разрешит, тогда все вам расскажу.

— Елисеев, Елисеев, — вздохнул Ефремов в трубку. — Забываешь, кто тебе все время помогает.

— Что вы, Дмитрий Максимович. Но понятие государственной тайны работает в обе стороны.

— Так я же и стою на страже государственной тайны, — напомнил он.

— Вы знаете не все, что знает император. И только ему решать, что именно должно дойти до вас, а что останется в секрете.

— Однако, Елисеев… Ты, часом, на мое место не метишь? — недовольно засопел он в трубку.

— Упаси боже, Дмитрий Максимович. Мне и своего много. Я надеюсь, что все это закончится быстро и мы с вами будем контактировать куда реже и только по приятным поводам.

— Например, прием в честь дня твоего рождения? — с явным намеком спросил он.

— Не уверен, что хочу его устраивать.

— Надо, Елисеев, надо.

Он добавил пару фраз о необходимости коммуникации с другими кланами, после чего попрощался и повесил трубку. А я попал под допрос моей пятерки.

— Насколько опасно для нас то, что сегодня случилось? — спросила Ангелина. — Я имею в виду, для наших планов.

— Я думаю, что наблюдатель не мог знать, сколько человек смотрело на Сысоева, поэтому действуй так, как вы договорились с Ефремовым, — решил я. — Хуже точно не будет, даже если я неправ по поводу наблюдателя.

— Но то, что что-то вообще видели со стороны… У меня это в голове не укладывается.

— Я тебе сразу говорил, что школьная защита — проницаема, — напомнил я. — Да за всеми нами постоянно наблюдают, поэтому учитывай это всегда. В безопасности вы только тут. Но я все равно добавлю еще пару слоев для надежности.

— А Императорская гвардия? — проблеяла Ангелина, до которой дошло, что ее перевод — вовсе не синекура, а довольно опасное задание. — Они же должны нас охранять?

— Они и охраняют, — ответила Светлана. — При необходимости появятся здесь в считаные мгновения. Но открыто им тут находиться нельзя.

— Сейчас нам ничего не угрожает. Предлагаю отправляться спать, — напомнил я про время. — Невыспавшийся школьник тупеет. А мы, как выяснилось, не только школьники, но и тайные агенты.

Немного атмосферу разрядить мне удалось, девушки выглядели не такими испуганными, когда уходили, Тимофей тоже отправился к себе, а Ден задержался и тихо сказал:

— Меня сильно беспокоит ситуация с трубкой. Ее нельзя отключить?

— Можно, — признал я. — Но непосредственно у базы. Только зачем? Информацию с нее никакую не получить, а вот проговориться преступник может.

— Разве что, — с большим сомнением согласился Ден. — Но Постникову не понравится, что одна из столь важных трубок — в чужих руках. Нужно блок самоуничтожения туда вставлять.

— Точно, нужно с ним поговорить, спасибо.

Я набрал Постникова и предупредил что бы ни он, ни кто другой не отвечали на звонок от «волхва». Приеду к себе, закорочу звонок только на себя. Конечно, вряд ли Накрех сейчас захочет пообщаться с кем-то, кроме меня, но когда поймет, что нам с ним не по пути, примется за других.

А потом я стукнулся к Дамиану. Если кто-то может помочь в борьбе с Накрехом, так это он. Главное, чтобы он захотел это сделать. Идея, как его привлечь, у меня была. Осталось выяснить, сработает ли.

— Чего тебе? — недружелюбно спросил он. — Один явился? Надо же. А поинтересоваться у меня, хочу ли я знакомиться с кем попало?

— Это император кто попало? — удивился я. — Не думал, что ты столь низкого мнения о себе.

Он шумом выдохнул, демонстрируя презрение ко мне и к тому, кого я приводил.

— О себе я достаточно высокого мнения, но это не значит, что я готов на диалог с любым, кто скажет, что он тоже император. Я лицо уникальное, понял?

Я кивнул и создал под задницей кресло. Дамиан сел на любимого конька, а значит, будет долго распинаться о собственном величии и непохожести на других. В голову полезли непрошенные мысли о том, что из того, что я помню, — настоящее, а что — наведенное, но я от них постарался побыстрее отделаться, решив для себя, что нет такой гадости, на которую не способен мой бывший приятель. А значит, все плохое, что я про него помню, — правда. А вот хорошее, да, хорошее точно может быть наведенным.

— Чего хотел-то? — наконец спросил Дамиан, после того как в красках пояснил, чем отличается император от простого смертного. — Учти, для тебя лимит благотворительности исчерпан.

И замер с важным видом, как будто то, что он мне выдавал не было оплачено тем или иным способом. Отношение Дамиана нужно было менять. Для реализации моих планов он должен чувствовать себя просителем, а не благодетелем.

— Я хотел тебя предупредить, — лениво сказал я. — Но вижу, ты не нуждаешься в моих предупреждениях.

— Илинель? — напрягся он.

— Накрех.

— Фух, — выдохнул Дамиан. — Мальгус, я ж тебе уже сказал, больше это не наша проблема, а ваша.

— Ты слишком наивен, Дамиан. Я сегодня с ним разговаривал, и он рассказал о своих ближайших планах.

— И как они могут касаться меня? — скептически спросил он.

— А ты подумай, как они будут касаться тебя, если он вернется. Он не собирается отказываться от своих планов занять императорское место.

— Ха-ха ха, — громко и выделяя каждый слог, сказал Дамиан. — Если бы он мог вернуться, то он бы уже вернулся. Руна не даст ему возможности вернуться сюда.

— Руна не даст, — согласился я. — А пространственный карман — даст.

— В каком смысле? — напрягся он.

— В том самом. Я открыл свой пространственный карман тут. Свой — это тот, который у меня был, когда я был еще Мальгусом во всех смыслах этого слова. А если я открываю его тут, то путем несложных манипуляций открою его и там.

— Сказки рассказываешь, Мальгус. Я в это поверю, только когда лично увижу тебя рядом, — насмешливо прищурился он.

— Я не идиот лезть к тебе, будучи под клятвой, — заметил я. — Для меня это чистой воды самоубийство. Я уже умирал однажды, и знаешь, мне это не понравилось. А к тому времени, как клятва перестанет меня ограничивать, смысла лезть к тебе не будет, потому что это будешь уже не ты.

Дамиан облизнул губы, как это у него бывало, когда он сильно нервничал, и я понял — попался. За себя он всегда боялся куда сильнее, чем за что-то еще. А тут прямая угроза не телу, но душе.

— Поклянись, что ты открыл свой старый карман, — неожиданно сказал он. — Только после этого я продолжу с тобой говорить.

— Вообще, этот разговор больше нужен тебе, — намекнул я. — Но так и быть.

От подтверждения того, что мне доступен мой старый пространственный карман, хуже мне не стало, а вот — Дамиану поплохело еще сильнее. Тоже понял, какую прекрасную перспективу перемещений между мирами открывает такая возможность.

— Хорошо, предположим, ты говоришь правду и Накрех собирается вернуться. Почему он это не сделал раньше?

Дамиан наконец создал сиденье и себе. Настроился на долгий разговор, и это хорошо.

— Поначалу у него было тело без магии, — начал фантазировать я. Дамиану мои фантазии не проверить, да и с высокой вероятностью не фантазии это, а то, что было на самом деле. — Сам понимаешь, без магии пространственный карман не открыть. На ритуал с руной еле наскреб к старости.

— Предположим, наскреб к старости. Но из мага-то он мог уже перенестись.

— Во-первых, вспомни, на какой ступени открывается пространственный карман. — Здесь я ходил по тонкой грани, потому что требуемого уровня целителей в этом мире не было, а с зельями проходить довольно проблемно. Не каждый бы рискнул. — А во-вторых, у местной императорской семьи очень интересные знания, связанные с менталом. Ну знаешь, по типу твоей Императорской книги заклинаний, обрезанный вариант которой ты мне выдал, но только Накрех хочет получить полный доступ к варианту этого мира.