Император, кстати, присмотр пытался сделать полным: ковырял защиту из последних оставшихся сил.

— Вот я и думаю. И знаешь, Ярослав, мне страшно.

— Не волнуйся, передай телефон Ефремову, и дальше уже его забота. А я пока отсижусь здесь. Может, начну твою насадку делать. Есть идеи.

— Ну наконец-то! — оживился Олег. — Тогда я Вере так и скажу, что по делу там сидишь. И постарайся быть поосторожней, а то знаю я тебя, с твоей склонностью к импульсивным необдуманным поступкам постоянно во что-то влипаешь.

Он отключился, а император спросил:

— Почему я не слышал вашего разговора? У вас какие-то секреты от меня?

— Не обязательно от вас, Ваше Императорское Величество. От всех. Это свойство артефакта — гасить звуки для посторонних, оно не отключается. То есть то, что мы говорим, слышим, только мы двое.

— Хорошая штука. А как осуществляется связь?

— Через артефактную базу, к которой привязаны трубки. Они только выглядят как телефоны, на самом деле начинка там совсем другая.

— Это тоже друидское наследство? — с понятным сомненьем поинтересовался император.

— Нет, это уже чисто мое изобретение, Ваше Императорское Величество. Мне нравится придумывать новые артефакты, это интересно, — пояснил я. — А еще интересно, что наши заговорщики уже приходили ко мне.

— С чего ты решил?

— С того, Ваше Императорское Величество, что отчим сейчас рассказал, что приходили двое под личиной и представлялись Императорской гвардией.

— А твоему отчиму откуда про личины знать? — скептически спросил император. — Он точно не маг.

— Зато у нас домофон особый. Показывает без личин. А то, что они есть, видно по небольшому мареву. Вот про марево отчим и сказал, а еще про неприятные рожи жуликов. В дом он их пускать на всякий случай не стал.

Тимофей вошел под купол без вопросов и разрешений.

— Вам волноваться нельзя, — заявил он императору. — Я не для того вам там все скреплял, чтобы вы на мой труд наплевали и умерли от такой ерунды.

Целитель из Тимофея был только начинающий, но ухватки у него были уже настоящего: если он видел перед собой пациента, то и относился как к пациенту, без оглядки на статус.

— Сурово, — усмехнулся император. — Но ты же рядом? При тебе мне ничего не грозит.

— Рядом я и сейчас не всегда. И дальше не буду. И я только в начале пути. Могу далеко не все. А на то что могу, слишком много трачу. Нерационально много.

Тимофей говорил, прикрыв глаза, и отправляя целительскую волну на императора.

— Страшно представить, что из тебя выйдет в конце пути, — задумчиво сказал император. — Ярослав, пожалуй, я соглашусь на твое предложение.

— Какое?

— Ваш клан принимает и готовит двух целителей, которые потом будут посменно работать во дворце. Одного нам не хватит. Зарплату я им положу хорошую и в клан выплаты тоже пойдут. Что скажешь?

— Скажу, что мое условие по максимальной клятве будет в силах, — ответил я, понимая, что теперь придется дожимать Дамиана на троих целителей, поскольку два окажутся для нас частично потеряны. Но это не тот вопрос, в котором отказывают императорам.

Александр Игнатьевич Мальцев носился по особняку, как курица с отрубленной головой — быстро и хаотично. И выражение на лице у него тоже было, как у курицы, которую вот-вот кокнут и которая это только что осознала.

Отца он нашел на третьем полигоне. Мальцев-старший на появление сына внимание не обратил, он сосредоточенно создавал сложный конструкт, который и обрушил на мишень. От мишени даже пепла не осталось, но Мальцев довольным не выглядел.

— Долго, слишком долго, — бросил он и, не поворачиваясь к сыну, добавил: — Чего хотел-то, Саша?

— Зимина убили! — бухнул Александр, который до этого, несмотря на взвинченный вид, терпеливо дожидался, пока к нему обратятся.

— Убили и убили, все мы смертны, — равнодушно заметил Мальцев. — Умереть во цвете лет и даже не понять этого — что может быть лучше для мага?

— Почему ты думаешь, что не почувствовал? — подозрительно спросил сын. — Ты что-то знаешь?

Мальцев-старший развернулся всем корпусом и смерил тяжелым взглядом младшего.

— Таких персон убивают всегда быстро. Или его использовали в каком-то ритуале? Тогда да, смерть была медленной и нехорошей.

— Нет, не использовали, — неохотно признал сын. — И убийство под вопросом. Там могла быть и естественная смерть.

— И что тогда тебя так возбудило? — желчно спросил старший. — Стоишь, пыхтишь, отвлекаешь.

— Но он же умер… — теперь растерянно повторил младший.

— Туда ему и дорога. Сволочь был та еще. Нам-то что с того? Траур по нему объявить предлагаешь, что ли?

— А если?..

— Саша, что если? Бумаг мы не подписывали. Договоренности были устными. А что деньги переводили, так пусть наши юристы придумают что-нибудь. Поле для возможностей широкое: от благотворительности до возврата займа. Всё, плюнь на него и разотри. Он нам больше не интересен. С его преемником пора выстраивать отношения. Кто там вместо него будет, слухи не ходят?

— Похоже, Ефремов. Император его сегодня с собой таскал. Его и Елисеева.

Уверенность отца передалась и сыну. Он успокоился достал платок и промокнул вспотевший лоб.

— О как? Умеют же некоторые устраиваться.

— Ефремов — не самая плохая кандидатура, — удивился Мальцев-младший. — Дело знает, своих обижать не дает.

— Да я не про него, я про Елисеева, — пояснил старший. — Он же, получается, официальный ученик главы Императорской Гвардии будет? О как.

Он недовольно пожевал губами и стукнул, призывая силу, по деревянной стойке, которая осыпалась трухой на пол.

— Ты же его привечаешь? — неуверенно спросил сын.

— Кого?

— Елисеева.

— Я его не привечаю, — нахмурился Мальцев. — Я его хотел использовать, но Ванька мне все хотелки обломал, чтоб до него убийцы Зимина добрались. Если уж генерала грохнули, то и перед императором не спасуют.

— Отец, что ты несешь, — испугался Мальцев-младший, в панике озираясь по сторонам. — А если услышит кто и донесет?

— Кто, кроме тебя, услышит? Али ты на родного отца донести хочешь? — Мальцев-старший скривился. — Да не, кишка у тебя тонка. И не только на донести, вообще на все, словно ты не мой сын, а приблудный. Вон Андрей еще туда-сюда, да и то, попортили парня по дурости. Какой из него глава клана, если ни семьи, ни детей?

— Твой Елисеев обещал поговорить с волхвом, — с неожиданной злостью сказал сын. — Так что у Андрея все может и сложиться.

— Может и сложиться, а может и не сложиться. Пока все разложено, а передавать клан нужно в сильные руки. Глава должен зубами выгрызать место для клана, если понадобится. А вы все — мямли. Тьфу на вас, — Мальцев натурально плюнул на пол. — Вот Елисеев с нуля вылез — и уже при императоре бегает. Вот выдам Дианку за него и передам клан.

— Не выдашь, — с ехидцей сказал сын. — Сам же жаловался, как император твои планы обломал.

— Ничо. То, что нельзя сделать напрямую, пройдет как форс-мажор. — Мальцев закхекал прямо в перекосившееся лицо сына. — Не боись, Саша, шутю я, шутю. Разве я отдам свой клан в чужие руки? Вот подмять я бы его клан подмял, потому что малец далеко полетит, если крылышки-то не пообломают. А ломать есть кому, кхе. Но встряхнуть тебя надо было. А то ишь как затрясся после смерти Зимина. Кстати, просмотри бумажки-то. Если где-то есть что, что нас осрамить может при императорской проверке, изъять и уничтожить. Понял?

Не дожидаясь ответа, он развернулся к новой выставленной мишени и опять принялся выплетать конструкт. Он, как никто другой знал: в магическом деле стоять на месте нельзя, пока ты стоишь — другие могут убежать так далеко, что им даже в спину не плюнешь.

Ефремов позвонил быстро. Думаю, до нашей квартиры он добирался порталом, наверняка уже был рассчитан такой на всякий случай. А тут и случай как раз подходящий — император практически похищен и находится в заточении.